– Вы видите выход?
– Нет. И не собираюсь его искать белым днём с фонарями и собаками. За своих стариков, детей, бездомных животных ужасную экологию, нищету, грязь на улице, разбитые дороги несёте ответственность вы – взрослые сильные люди. Если вы не решитесь на перемены, то в свою очередь превратитесь в убогих стариков с мизерной пенсией. Вам, как вашим пенсионерам придётся покупать самые дешёвые продукты со скидкой, считать каждую копейку в ожидании милостыни от государства в виде увеличения пенсии на два процента! И пока при должности, приходится грести под себя всеми возможными путями, чтобы обеспечить старость, а у кого такой возможности нет прямая дорога в церковь. Только там за вход платить не надо.
– Опасные вещи говорите! – покачал головой Амиров. – Провокационные.
– А жизнь вообще опасная штука. Я всегда внимательно наблюдала за происходящим в стране, в современных условиях это не составляет проблем – интернет делает информацию совершенно доступной, понятно, что настали трудные времена, существует много сложностей, но что всё так запущено даже не предполагала! Люди живут окружённые собачьими экскрементами, шприцами, которые оставляют после себя наркоманы, окурками на тротуарах, пустыми бутылками возле подъездов и это не вызывает чувство протеста. Они принюхались, пригляделись и вроде не так и безобразно. На самом деле это отвратительно! Человек должен уважать себя, украшать клумбы цветами, подбеливать бордюры и деревья! Во всяком случае, так было, когда я сорок лет тому назад покидала город, – Керстин подошла к стеклянному шкафу и достала бутылку сливочного ликёра «Бейлис», – Выпьете со мной?
– Нет. Спасибо, предпочитаю крепкие напитки и после службы.
– А я немного выпью. Нужно успокоиться перед следующей встречей, иногда рвущиеся воспоминания можно угомонить только хорошей порцией алкоголя. На этой высокой ноте мы закончим нашу встречу. Всё, что считала нужным, я сообщила.
Мадам фон Шпигель незаметно подала какой-то знак, и в гостиную вошёл телохранитель. Он без разговоров протянул вещи следователя. Амиров оделся и направился к двери, неожиданно остановился и повернувшись к даме спросил:
– После тех гнусных поступков вы даруете Петренко виллу у моря, а дочь Звенигородова отправляете учиться в Оксфорд?
– Я не благотворительная организация и не миссия Красного креста. Все двенадцать человек получили лишь аванс. Я хотела убедиться, насколько далеко могут зайти эти персонажи ради сохранения своей шкуры или ради обещанных благ.
– Убедились?
– Да, – усмехнулась Керстин. – Они не способны ни на что! У деградантов развит только хватательный рефлекс, они не способны на поступок!
– Следствие установило, что у каждого есть алиби на момент убийства, но это мог совершить наёмник за хорошее вознаграждение?
– Это должен был сделать кто-то из двенадцати собственноручно! Таково условие.
– Они знали о том, что Арнольд делал предложение не только им?
– Нет. С каждым беседа велась отдельно. Никто из них не раскрыл тот факт, за какие заслуги получил то или иное вознаграждение. Естественно Лялюшкина тщательно скрывала хищения бюджетных средств, Светлаков ни за что не раскрыл бы подробности сексуальной жизни, а Антипов всеми силами прикрывал то, что проиграл в казино всё, включая собственные штаны!
– И позвольте последний вопрос, просто ради любопытства. Скажите, вы раздали бы всем сёстрам по серьгам в том случае, если кто-нибудь из них совершил убийство Селивёрстова или вознаграждение получил лишь убийца?
– У швейцарского драматурга Фридриха Дюрренматта есть трагическая комедия «Визит старой дамы». Прочитайте, тогда узнаете ответ на свой вопрос.
– В последнее время я много узнаю о мировой литературе.
– Вы о чём? – вежливо спросила мадам, провожая следователя к дверям.
– Да так, мысленные рассуждения вслух, – Амиров снова остановился. – Я хотел бы задержать вас, но боюсь не получу на это разрешение прокурора.
– Хочу облегчить ваши страдания. Во-первых: ничего занимательно или проливающего свет на смерть Селивёрстова я сообщить не могу. Во-вторых: поезд до Москвы идёт трое суток, потом пересадка и до польской границы ещё сутки. На территории России я буду ещё находиться около пяти дней, поэтому в течение этого времени, моя персона к вашим услугам. Самолётами после авиакатастрофы не летаю в целях безопасности.
– Лёгкой дороги, – Фарид Махмудович почтительно наклонил голову и вышел за дверь.
Пантелеев спал, откинувшись на спинку сиденья. Фарид постучал костяшками пальцев по стеклу. Константин подскочил от неожиданности.
– Давай я поведу, – предложил Амиров.
– Нет, всё в порядке, – Пантелеев протёр глаза и завёл автомобиль. – Куда сейчас?
– В гостиницу. Надо подумать, – Фарид сел и громко хлопнул дверью. – Ещё рубашку новую купил, толку с встречи никакого, только время потерял! Баба скользкая, как обмылок!
Капитан молчал, понимал, что старший напарник на взводе. Похоже и в этом направлении тупик.
– Может, перекусим где-нибудь? – осторожно спросил Константин. – Ещё не поздно, кафе открыты.
– Поехали. На сытый желудок лучше думается.
Однако ничего толкового в голову не пришло ни одному, ни другому. Вяло поели отвратительно приготовленной еды и разбрелись кто куда: Амиров в номер гостиницы, Пантелеев домой. Фарид досадовал на то, что никак не может уцепиться за ниточку, ведущую к преступнику. Он никак не мог нащупать мотив. Хорошо, если коллега вытащит на свет что-нибудь по поводу нелегальной добычи угля. Возможно, Селивёрстов с компаньонами не поделили делянку. То, что покойный мэр занимался теневым бизнесом не один, выглядело совершенно очевидно. Фарид умылся, почистил зубы, набрал в ноутбуке название книги, автора, залез под одеяло и углубился в чтение. Через два часа сон сморил, но в голове образовалась кое-какая ясность.
Глава 9
Пантелеев появился возле ветеринарной клиники рано. Он немного мучился вопросом – постучаться и под давлением удостоверения заставить открыть заведение на тридцать минут раньше или подождать под дверями?
«Да что они не люди, в конце концов, не понимают, что я переживаю за свою собаку, и потом моросит дождь, за тридцать минут вымокну, как цуцик».
К Графине Константин уже относился, как к своему домашнему питомцу. Он настроил мать, которая до последнего времени отказывалась от присутствия животных в их квартире. Однако сын проявил чудеса красноречия, даже всплакнул, когда рассказывал, как вёз Графиню к ветеринару. Слёзы появились от настоящих чувств: страдания, переживания и боли. Мать это почувствовала и не смогла противостоять сыну, знала, если откажет, будет только хуже, Костик всё равно сделает по-своему. Пантелеев замешкался на несколько секунд и осторожно постучал. Дверь отворилась тот час же, на пороге снова появился молодой парень. Он не выказал даже намёка на неудовольствие или раздражительность, наоборот приветствовал полицейского, как старого знакомого:
– Ну что, не спится, переживаете за своего друга?
«Вот такими должны быть все ветеринары, доктора Айболиты, которые без слов могут понять, что твориться в душе, и какая болячка завелась в теле, – думал капитан, тщательно протирая запачканные ботинки о жёсткий коврик возле порога. – Не только братьям нашим меньшим нужны чувствующие чужую боль доктора».
– Переживаю, – согласился Константин. Он огляделся: прихожая оказалась забитой множеством картонных коробок. – Собрались переезжать?
– Да. После обеда начнём перевозить медицинское оборудование.
– Как жаль, – от такой новости Костя загрустил. – Далеко собрались? В другой город? Область?
– Что вы? В Серове так и останемся, – парень широко развёл руками. – Знаете, какой-то добрый человек, который захотел остаться неизвестным, приобрёл приличный участок земли за городом для того, чтобы мы открыли приют для животных. Мы с женой давно мечтали о таком, но не в наших силах было сей проект осуществить! Сейчас мы на седьмом небе от счастья!
– В наше время это чудо! – Пантелеев искренне обрадовался. – Никто о людях не хочет думать, а тут целый приют для братьев наших меньших!
– Мало того, мы получили уставные, налоговые документы и банковские реквизиты! Этот некто, даже название придумал благотворительной организации – «Собачье сердце»! Но и это ещё не всё, на счёт приюта ежемесячно будут поступать средства на содержание животных! Теперь мы сможем навести порядок в городе с собачьим и кошачьим вопросом. Прежде прекратим отстрел, займёмся стерилизацией, чипированием, поставим каждую особь на учёт, поселим в комфортных вольерах и тогда поможем каждой обрести новую семью! Ведь это не важно, что большинство дворняги, главное, чтобы было доброе сердце, а доброе сердце появляется от хорошего человека! Вот ваша собачка тоже из простолюдинок? – парень от радости болтал без умолка.
– Моя Графиня только имя титулованное носит, на самом деле, она собачка из дворовых, – Константин взялся за ручку двери, показывая тем самым, что особенно для разговоров времени не имеет. – Так я заберу её домой? У вас самих дел полным-полно.
– Это правда, – спохватился ветеринар и прошёл в кабинет. – Но кто позаботится о больной? Необходимо ставить уколы два раза в день, менять противоожоговые повязки и приносить воду. Она должна пить много жидкости.
– Всё в порядке. Дома мать, она проследит за всем, только распиши необходимые действия и последовательность.
– Хорошо. Заберёте собачку в воротнике и в специальной переноске, ожоги ещё приносят страдания, лучше, если вы не будете брать её на руки. Когда она поправится, вернёте назад. Пока можете загрузить в машину, а я выпишу рецепт и предписание.
Пантелеев зашёл в кабинет и увидел Графиню. Она лежала в бинтах и в пластиковой трубе, закреплённой на шее. Она глянула на него безразлично, наверное, если бы могла, то повернулась к стене, чтобы никого не видеть и ни с кем не разговаривать. Она не верила людям, не любила и не знала, как жить дальше без Серафимы, а главное зачем? Пантелеев почувствовал собачье сердце, открыл крышку контейнера и погладил животное.