стов, имевших 150 мандатов, и думать было нечего. Поэтому позиция 95 депутатов Социалистической партии (СФИО) могла стать решающей.
Время шло. Правительство пребывало в замешательстве. Пфлимлен не знал, что ему делать. Одни просили его покинуть свой пост во имя национального единства, другие — остаться по тем же причинам. А в Алжире мятежники решили поторопить события. 24 мая они организовали мятеж, аналогичный алжирскому, на о. Корсика. В Париже известие об этом вызвало просто панику. Начали распространяться слухи о возможной высадке мятежников в метрополии и начале гражданской войны. В правительственных кругах начали склоняться к тому, что наилучшим выходом из положения была бы передача власти де Голлю. Теперь события развивались с головокружительной быстротой. Каждый день и каждый час приближали IV Республику к неминуемой гибели.
У де Голля в Коломбэ побывал лидер "независимых" Пине. С письмами к нему обратились социалисты Молле и Ориоль. 25 мая повидаться с генералом уговорили самого Пфлимлена. Поздно вечером он на небольшой машине без положенного премьеру эскорта тайно покинул свою резиденцию и направился в Сен-Клу. Там его уже ждал де Голль. Пфлимлен предложил обезоружить мятежников Алжира и Корсики, после чего созвать совещание лидеров всех партий для обсуждения кандидатуры де Голля на пост главы правительства. Генерал потребовал, чтобы ему была предоставлена власть без всяких оговорок[32]. Они расстались во втором часу ночи, так ни о чем и не договорившись. "Диалогом глухих" назвал это свидание Пфлимлен. А де Голль, напротив, заявил, что они "расстались друзьями"[33]. Он просто использовал встречу с премьер-министром для того, чтобы представить ее как начало формирования своего правительства. Генерал вернулся в Коломбэ в пять утра, поспал несколько часов и в десять сел за письменный стол, чтобы написать свою следующую декларацию. В час дня ее уже передавали все радиостанции страны. "Вчера я начал обычный процесс, необходимый для создания республиканского правительства, способного обеспечить единство и независимость страны…"[34].
Такое заявление явилось полной неожиданностью для депутатов и даже для многих министров, 27 мая Бурбонский дворец бурлил, как только что прорвавшийся гейзер. Одни говорили, что Пфлимлен капитулировал этой ночью. Другие — что де Голль его просто обвел вокруг пальца. Сам премьер вообще ничего не мог объяснить. Он заявил, что ровным счетом ничего не понимает. По словам Э. д'Астье у него просто "не хватило смелости назвать де Голля лжецом"[35]. Вскоре Пфлимлен подал в отставку. После этого по просьбе президента республики с генералом встретились председатели обеих палат парламента Лё Трокёр и Моннервиль. Они просили де Голля, чтобы он сформировал свой кабинет по существующей практике IV Республики. Однако генерал твердо настаивал на том, чтобы ему были предоставлены чрезвычайные полномочия. Собеседники ни о чем не договорились. Тогда президент республики сам решил призвать де Голля к власти.
Утром 29 мая стало известно, что Коти направил послание двум палатам парламента. В три часа началось заседание Национального собрания. Перед амфитеатром Бурбонского дворца появился Лё Трокёр. Он попросил депутатов встать и выслушать заявление президента. "В этот тяжелый час, — писал Коти, — я решил обратить свой взор к генералу де Голлю — самому знаменитому из всех французов" и предложить ему "сформировать правительство общественного спасения, которое смогло бы осуществить глубокие преобразования наших институтов"[36]. В этих словах заключалась суть всего текста. В конце своего послания президент угрожал подать в отставку, если парламент выскажется против правительства де Голля. Как только имя де Голля было произнесено, по знаку Жака Дюкло все депутаты-коммунисты и некоторые социалисты вновь сели на свои места. Правые продолжали слушать стоя. Не успел председатель закончить чтение, как левые начали скандировать "Фашизм не пройдет!" Представители правых партий ответили им криками "французский Алжир!" Коммунисты и социалисты запели "Марсельезу". На скамьях правых молчали. Затем начались бесконечные переругивания, угрозы, насмешки. Дело чуть было не дошло до драки[37]. Пока в кулуарах Бурбонского дворца депутаты продолжали возмущаться, генерал де Голль приехал в Елисейский дворец. Два президента Французской республики — нынешний и будущий — договорились о том, как произойдет процедура утверждения нового правительства.
Дебаты по инвеституре де Голля начались 1 июня. Генерал просил Национальное собрание предоставить его правительству "чрезвычайные полномочия сроком на полгода" с тем, чтобы "разработать новую конституцию и вынести ее на всеобщий референдум". Далее де Голль сформулировал три принципа, на которых будет базироваться новая конституция: "всеобщее избирательное право, разделение исполнительной и законодательной власти и отчетность правительства перед парламентом"[38]. После прочтения декларации генерал покинул Бурбонский дворец. Начались дебаты. Из 17 выступавших ораторов восемь выступили за предоставление инвеституры де Голлю и девять — против. В результате "за" проголосовали 329 депутатов: "независимые", МРП, "социальные республиканцы", часть социалистов и радикалов. 224 депутата голосовали "против": коммунисты, часть радикалов и социалистов.
В последующие два дня большинством голосов депутатов некоммунистических партий парламент одобрил три представленных де Голлем законопроекта: о специальных полномочиях в Алжире, о новом порядке пересмотра конституции, о чрезвычайных полномочиях правительства. После этого обе палаты были распущены. IV Республика навсегда ушла в историю.
Одним из первых мероприятий, проведенных де Голлем после его прихода к власти, была поездка в Алжир. Он отправился туда, чтобы "умиротворить" армию и ультраколониалистов, только что переживших знаменательные события.
После возвращения из Алжира де Голль вместе с министрами своего правительства всецело посвятил себя работе над проектом новой конституции. Он был закончен к началу осени и вынесен на всеобщий референдум, состоявшийся 28 сентября 1958 года. Теперь центральной фигурой всей французской политики становился президент республики. Почти 80 % французов ответили "да" новому основному закону страны. Конституция вошла в силу. Родилась V Республика, живущая по сей день.
В ноябре 1958 г. прошли выборы в Национальное собрание. Почти 200 мест завоевала новая крупная голлистская партия "Союз за новую республику" (ЮНР). Сторонники генерала основали ее незадолго до выборов. Однако сам генерал отказался встать во главе ее, так как стремился представить себя арбитром, отстаивающим интересы всей нации в целом. Печальный опыт РПФ не давал себя забыть. На пресс-конференции 23 октября глава правительства сказал, что возражает против использования партиями его имени "даже в качестве прилагательного", хотя и не намерен запрещать "каким бы то ни было политическим объединениям говорить о своей солидарности с действиями Шарля де Голля"[39]. Тем не менее генерал постоянно поддерживал связь со своими единомышленниками, объединившимися в ЮНР. Более того, как показали дальнейшие события, ни одно важное партийное решение не принималось без его согласия. Министры, члены ЦК ЮНР, держали де Голля в курсе всех партийных событий, обсуждали с ним все важнейшие вопросы.
В декабре 1958 г. де Голль был избран на семилетний срок президентом республики. В начале 1959 г. было сформировано новое правительство. На пост премьер-министра де Голль назначил своего верного соратника Дебре. Первоочередной задачей правительства стало урегулирование "алжирской проблемы". Скорее всего, де Голль вернулся к власти с твердым убеждением в том, что Алжиру необходимо предоставить независимость. Генерал понимал, что пока такой точки зрения придерживаются далеко не все и что многие французы сочувственно относятся к европейцам Алжира, которым в случае его отделения придется уехать. Однако президент решил твердо следовать избранному пути. 16 сентября 1959 г. он впервые заявил о праве Алжира на самоопределение. Вскоре, в ответ на это, "ультра" в алжирской столице устроили так называемую неделю баррикад, требуя от правительства отказа от новой политики. Но де Голль продолжал взятый им курс. Он заявил в середине 1960 г.: "Нет ничего странного в том, что испытываешь ностальгию по империи. В точности так же можно сожалеть о мягкости света, который некогда излучали лампы на масле, о былом великолепии парусного флота, о прелестной, но уже не существующей возможности проехаться в экипаже. Но ведь не бывает политики, идущей вразрез с реальностью"[40]. В конце года президент объявил, что будущий Алжир мыслится им как "государство со своим правительством"[41]. Примерно в то же время он писал сыну: "Я продолжаю дело по высвобождению нашей страны из пут, которые ее еще обволакивают. Алжир одна из них. С тех пор как мы оставили позади себя колониальную эпоху, а это, конечно, так, нам нужно идти новой дорогой… В конце концов все поймут, что Северная Африка гораздо больше нуждается в нас, чем мы в ней"[42]. В 1961 г. в Алжире вспыхнул еще один мятеж. На этот раз его развязали военные, требующие удержания Алжира под французским суверенитетом. Но де Голль был непреклонен. Мятеж был подавлен. В следующем, 1962 г. были подписаны Эвианские соглашения об окончании войны. Алжир получил независимость.
Теперь генерал мог всецело посвятить себя внешнеполитическим проблемам. Он взялся за осуществление политики "величия Франции", за обеспечение ей достойного места внутри НАТО.