Я об этом их решении узнал вообще ближе к концу июля, потому что был после дня рождения сильно занят делами совершенно другими. По два часа в день, причем включая воскресенья, я обучал Настюху вождению автомобиля: а то ведь машина в школе есть, но водить ее некому! То есть был один «внештатный водитель», молодой парень из Грудцино, который во время войны успел пару месяцев как раз водителем в армии отслужить, но он машину водил лишь в свободное от работы время, а времени у него такого было все же немного. Других «инструкторов вождения» в деревне не было, а где и как я машиной управлять научился, меня вообще никто не спрашивал: ну это же Шарлатан, он все умеет! Мне даже павловские милиционеры выписали удостоверение шофера, причем не любителя, а сразу шофера второго класса. Думаю, потому, что шоферы третьего класса не имели права управлять автобусами (а еще машинами «скорой помощи» и пожарными, но это уже было всем неважно), а шофер второго класса получал право управления «всеми типами автомобилей» — а на павловском автобусном почему-то решили, что мне нужно иметь право и их продукцией управлять. Автобусами рулить я точно не собирался, да и автомобилями тоже вроде было рановато — но вот обучить Настюху я считал вещью совершенно необходимой. И довольно быстро в этом даже преуспел: теперь она (правда, сама считая, что она «еще учится») отвозила меня почти каждый день то в Павлово, то хотя бы в Ворсму, где у меня дела были еще более важные. Я там очень всерьез занимался налаживанием серийного выпуска болгарок. Ну как занимался…
В юности (в «той еще юности») я как-то прочитал забавный фантастический рассказ, где герой — вроде как пилот космический — на станции, подкатывая к секретарше, назвался каким-то важным «решателем всех проблем», вроде как генеральным инспектором. Точно не помню, но это и неважно, а важно то, что его секретарша эта немедленно куда-то отправила решать неразрешимую проблему со сбором каких-то ценнейших и очень скоропортившихся космических плодов. Парень о таких даже и не слышал, и вообще не понимал в чем проблема — но он просто всех спрашивал «а чего вам не хватает и кто может вам помочь» — и местные, задавленные авторитетом должности, всё сами решили.
И я сейчас примерно этим же самым и занимался: ходил с важным видом, спрашивал, чего людям для счастья не хватает и где недостающее можно взять, затем уточнял, кто это достать сможет и затем просто отправлял собеседников по названному ими же самими адресу. Иногда предварительно сам этот «адрес» посещал: рукоятки к болгаркам мне удалось заказать на знакомой уже фабрике, выпускавшей домашние выключатели и электрические розетки, а с моторами и всякими железяками павловцы с ворсменцами и без меня все вопросы решили. Самой сложной проблемой оказались миниатюрные подшипники: их пока вроде только в Куйбышеве делали, а там на четвертом ГПЗ планы такие висели, что получить больше десятка штук нужных изделий просто не получилось. Но тут мне Маринка помогла нехило так: она кинула клич среди горьковских комсомольцев и те буквально за три месяца изготовили станки и оснастку для обустройства «маленького подшипникового завода», на котором можно было делать трехмиллиметровые шарики. А так как такие еще и на генераторном заводе оказались весьма востребованными для производства разных моторчиков, то все это на генераторном и поставили (возведя в невероятном темпе и новых цех). Ну а постройкой цеха заведовала, конечно же, тетка Наталья. То есть мне приходилось буквально в поте лица ничего вообще не делать самому, но вот времени свободного такое «ничегонеделанье» мне уже не оставляло.
А с размещением в Ворсме нового и весьма непростого производства проблем не возникло: электричества там для всех станков было теперь в избытке, оно вообще теперь шло не из Горького в Павлово и Ворсму, а в Горький. Не все шло, все же «графитовое производство» отжирало с новой электростанции почти половину мощности, но все равно его немало оставалось. Да и «цех ОТК» работу продолжал, причем на нем все чаще и полумегаваттники «испытывались», так что по энергетике запуска нового производства практически никто и не заметил.
А еще — что меня тихо радовало — никто внимания не обращал на то, сколько сверхчистого графита завод производит, а производил он, между прочим, без малого по четыре тонны продукта в сутки. А чтобы столько произвести, и метана нужно было очень много, причем метана именно «соломенного» — и на метановую станцию ежесуточно привозили по двести пятьдесят тонн соломы. А увозили по двести с лишним тонн «недобродившего сапропеля», причем весь этот ил вывозили как раз в поля Грудцинского сельсовета. В поля, стоящие под черным паром, конечно, и было у меня подозрение, что к следующему году все эти поля по плодородию переплюнут лучшие черноземы. Собственно, и солому как раз с этих черноземов и возили, но интереснее было то, что установки, которые производили газовую сажу из получаемого метана весь вырабатываемый газ сжечь просто не успевали. Так что в городе и все дома перешли на газовое снабжение чистым метаном, и котлы «цеха ОТК» теперь на газу работали. А на котельном производстве именно газовые котлы стали основным видом выпускаемой продукции: на бескрайних просторах страны в деревнях и селах строилось все больше биореакторов.
Так что комбинат имени Шарлатана в очередной раз получил «корректировку ранее спущенных заводам планов». Вот только из-за этого завода картина в стране стала очень интересной: в городах население по-прежнему потребляло сто двадцать семь вольт, а вот в сельской местности семимильными шагами двигалось вперед электричество в двести двадцать.
Чему, конечно, возрадовались разные немцы с австрияками и венграми: все же в СССР нужные теперь деревням лампочки только в Горьком на крошечном заводике выпускались, а у них это было стандартом — и они быстро наращивали поставки своей продукции в СССР. За деньги наращивали, взамен покупая в основном продовольствие (а еще более в основном — зерно во всех видах), а вот виды на урожай в СССР уже для всех стали понятными: собирать просто будет нечего. То есть не везде нечего, но на юге Европейской части все высохло, а в Сибири, наоборот, все дождями побило и затопило. И меня все чаще во сне настигало видение очень упитанного и очень пушистого зверька. Но после того, как в конце августа «Известия» опубликовали кое-какие статистические данные, полярный зверь из моих снов убрался…
Станислав Густавович перед публикацией статотчета передал его «для проверки и уточнения» Иосифу Виссарионовичу: все же некоторую информацию возможно следовало и придержать, чтобы буржуев не радовать. А когда Сталин задал несколько уточняющих вопросов, то с удовольствием на них ответил:
— С зерном у нас действительно ситуация препаршивейшая, однако мы у себя в Госплане поводов для уныния не наблюдаем. Сейчас в стране только в города поставляется ежесуточно до восьми, а иногда и до десяти тысяч тонн яиц — это считая в чистом весе, без скорлупы. И есть веские основания думать, что даже зимой это количество сократится незначительно, ведь основные яйцепроизводящие районы нам обеспечивают почти половину этого объема, а там падения производства мы совершенно точно не ждем.
— Хм, а кто у нас такой яйцепроизводящий район?
— Горьковская, Владимирская, Ивановская и Костромская области, еще частично Рязанская, которая как раз сейчас резко производство яиц увеличивает. Чувашия, Мордовия… Вдобавок в этих областях довольно много птицы на мясо сейчас выращивают. В Сибири, где урожай зерновых на корню сгнил, производство яиц и мяса на душу населения даже выше, причем заметно выше — но у них пока серьезные проблемы с производством упаковки для яиц. Впрочем, Центр сейчас эту проблемы решает, и довольно успешно. Еще у нас очень неплохие перспективы по закупкам зерна в Маньчжурии, оттуда, конечно, в основном гаолян и чумиза пойдут, но если провести нужную разъяснительную работу среди нашего населения…
— Слава, ты не на митинге, а когда жрать нечего, то и черную крупу люди с удовольствием есть будут.
— Это тоже верно, но если людям дополнительно объяснить, что чумиза не только питательная, но и вкусная, да к тому же не менее полезна, чем гречневая крупа…
— Да понял я. Про чумизу мы попросим кого-то из известных агрономов статьи подготовить, это недолго. Но ты мне на главный вопрос ответь: мы можем немцам и австриякам с венграми зерно поставлять?
— Можем. И даже птицу мороженую можем. Особенно птицу немцам: они за нее нам вагоны-рефрижераторы поставлять готовы, а с ними мы с Дальнего Востока еще и рыбы привезем немало. Все же не напрасно мы в войну у японцев весь флот забрали, рыбы сейчас там на всю страну уже ловят. А если немцы нам рефрижераторы поставят, то получится, что мы по сути меняем зерно на рыбу, причем один к одному по весу, а это с точки зрения питания даже выгодно. А раз уж мы тот же миллион тонн еще и чумизой заместим…
— И курятиной с яйцами. Вот ведь интересно получается: мальчишка в одиночку всему советскому народу минимум десять процентов к дневному рациону добавил….
— Если бы я имел право, то на орден Ленина его бы уже сегодня представил.
— Право такое имеет каждый советский гражданин, но ты ошибаешься с наградой: за такое орден Ленина не дают.
— Его и за меньшее…
— Потому что за такое ордена Ленина мало. Ладно, я товарищу Молотову передам, что он может с германцем договора уже подписывать.
— И с австрийцами с венграми!
— И не только с ними. А раз уж мы голодать в этом году не будем… Вечером выберись ко мне на дачу, я хочу с тобой еще один вопрос обсудить. Пока — неофициально обсудить, там еще подумать надо. Часиков в десять подъедешь?
Глава 7
В принципе, я что-то в прошлой жизни слышал о неурожае и даже голоде в сорок шестом-сорок седьмом годах, но никаких подробностей, конечно, не помнил. Помнил только, что по результатам был принят знаменитый «Сталинский план преобразования природы», да и то лишь от мамы, которая рассказывала, как она в юности в нем участвовала, собирая то ли семена какие-то, то ли желуди в окрестном лесу. Но мне этого хватило на одно «предварительное мероприятие»: я Маринку настропалил, чтобы она протолкнула через свой комсомол идею «озеленения Горького». Вообще-то в Горьком действительно зелени было маловато, а уж а нижней части, там, где на скорую руку настроили бараков для рабочих того же автозавода, было совсем уж грустно. И Маринка добилась создания небольшого питомника для выращивания кустов и деревьев для городского озеленения. Понятно, что разных «специалистов» в этой области сразу сыскалось очень много, но были же и настоящие специалисты, так что в питомнике стали работать именно последние. А я, помня кое-что относительно озеленения города своего прошлого детства, предложил в питомнике усиленно разводить желтую акацию. У нас тогда ею весь парк вдоль забора засадили и вдоль улиц ее по всему городу насажали — и она прекрасно росла даже в условиях жуткой городской атмосферы (очень жуткой, в городе два раза в год всю зелень заливали каким-то зеленым ядохимикатом так, что дышать было просто нечем). А еще я тогда же краем уха вроде слышал, что в город ее привезли из «излишков» как раз лесохозяйств, этим «преобразованием» и занимавшихся — то есть и в лесополосах, значит, она активно насаждалась. А семена или черенки достать было нетрудно где угодно, даже у нас в Кишкино.