Что же до блинной, она была заведением артельным и особой популярностью пользовалась как раз у школьников: цены там были исключительно демократическими, а блины можно было купить очень разные. То есть сами блины были одинаковыми, но к ним подавали еще (за небольшую копеечку) пять или шесть разных варений, сгущенку (она теперь перестала быть жутким дефицитом), так же можно там было купить (в уже завернутом виде) блины с мясом и творогом, а как «фирменное Ворсменское блюдо» там продавали и оладьи с кабачками. И — по специальному заказу — мою любимую яичницу с жареной свининой. Кстати, дед Митяй теперь стал членом этой «блинной» артели, он там числился «поставщиком меда». Ну да, возраст уже, ему на рынки стало трудно ездить…
Но, хотя Ворсменский общепит и мог спокойно «переварить» лишние три десятка едоков, «внешнее питание», по моему мнению, сильно бы помешало эффективности проводимого семинара, так что пришлось и об этом позаботиться. Однако вопросы питания и размещения слушателей меня волновали сугубо «попутно», я больше теперь думал о том, как людям материал подать. Именно подать: я этот материал знал прекрасно, да и опыт преподавания у меня был немаленький. Но вот с вопросами подачи было сложнее: я просто совершенно не представлял, что сейчас наука уже знает, а что будет «открыто и исследовано» гораздо позднее. Так что, после некоторых размышлений, я решил, что «подумаю об этом завтра»: все же дядя Слава наверняка не полных болванов на семинар посылал, а там, вы интерактивном режиме, разберемся, как и что им можно будет рассказывать…
Зайдя утром в класс, я первым делом попросил собравшихся выбрать из меню то, что им на обед принесут из столовой. Само по себе меню на колтозаводе давно уже в типографии напечатали заводской, так что выбор сделать было просто: галочками отметить то, что понравилось и сверху фамилию написать. Это я такое проделать предложил: во-первых, благодаря этому удалось прилично сократить время стояния кормимых в очередях, а во-вторых, таким образом получилось время стояния в очередях прилично уменьшить. Потому что теперь каждый посетитель столовой просто подавал листок, на котором он еще утром на проходной отмечал, что он будет брать — и спустя минуту получал поднос, на котором все выбранное уже стояло. А там он просто расписывался на листочке в том, что еду он получил — и листочек отправлялся в бухгалтерию, где сумма заказа просто из зарплаты вычиталась. Никаких касс, никаких поисков сдачи — все быстро и просто. Единственным «неудобством» такой системы было даже не повышение нагрузки на бухгалтерию, а то, что некоторые рабочие по разным причинам утром заказ сделать не могли, а некоторые, напротив, обедать не приходили, так что все блюда готовились с некоторым запасом. Но невостребованный продукт отправлялся уже в «наружный буфет-столовую» возле проходной, где он разбирался уже посетителями из мелких городских контор. На заводе-то обед в двенадцать начинался, а в конторах, как правило, был с часу до двух…
Так что я собрал со слушателей листочки, передал из стоящей за дверью и дрожащей от волнения заведующей столовой, за которой специально по пути из дому заехал, и вернулся в класс. Тетка-заведующая дрожала, потому что еще когда я с ней договоривался, она переживать начала: как же, важные ученые, они, поди, к другим блюдам привыкли, а тут обычная рабочая столовка, вдруг им не понравится? Я ее, конечно, уверил, что после моих рассказов слушатели любую бурду с радостью сожрут, а вообще-то и в Кремле кормят вряд ли сильно лучше, чем в их столовой, я-то знаю — но окончательно успокоить мне ее пока не удалось. Ну да ничего, через день-другой она наверняка в норму придет…
А в классе меня встретили… интересно: какой-то товарищ поинтересовался:
— Мальчик, у тебя еще что-то? Тогда давай побыстрее, у нас сейчас занятия начнутся, преподаватель уже придет…
Сидящий за первой партой дядя Слава заржал неприлично, встал и сообщил всем остальным:
— Товарища, разрешите представить нашего ведущего лектора, Вовку-Шарлатана.
— Нас что, слушать этого… юношу пригласили? — удивился тот же товарищ.
— Именно так. Семинар будет у нас вести лично Герой социалистического труда, кавалер двух орденов Ленина и двух золотых и одной серебряной медалей ВСХВ, множества отраслевых медалей товарищ Кириллов Владимир Васильевич по прозвищу Шарлатан. Вовка, я ничего не забыл?
— Остальное неважно, мы здесь собрались делом заниматься, а не наградами меряться. Итак, приступим. Насколько я понял, мы будем обсуждать вопросы эффективного планирования народного хозяйства, и я надеюсь, что к концу занятий мы все же поймем, что значит именно эффективное планирование и как нужную эффективность обеспечить. Дядя Слава, я просил собрать математиков и экономистов, тут именно такие товарищи собрались? Потому что, боюсь, неспециалистам будет просто непонятно то, что мы будем обсуждать… Ну, отлично, давайте начнем. И начнем мы с простенького примера: есть у нас, скажем, завод, который производит финтифлюшки. И для изготовления одной финтифлюшки требуется два простых винта. Нарисуем схему возможных состояний: винты есть, есть, но их мало и винтов нет. Обратите внимание: возможность производства финтифлюшек вообще никак не зависит от того, каким образом нужные винты появляются на производстве…
Спустя минут десять одна серьезная дама меня вдруг прервала:
— Товарищ… лектор, вы просто придумали давно известную вещь: вы сейчас нам рассказываете о Марковых цепях, которые давно и хорошо науке известны.
Я, услышав это, откровенно обрадовался: теперь можно не задумываться о мелочах терминологии:
— Не придумал, а прочитал где-то. Раз Андрей Андреевич это уже придумал, то придумывать то же самое второй раз считаю совершенно излишним, и вообще я велосипедов не изобретаю, — при этих словах дядя Слава снова засмеялся, то уже тихонько. — Но раз вы с Марковскими цепями знакомы, мне же будет легче все остальное излагать. Кто еще изучал Марковские цепи, прошу поднять руку… так, всего двое… трое. Но это не страшно, я уже минут через пятнадцать всех в курс дела введу. Да и вы… извините, я просто не успел познакомиться…
— Людмила Всеволодовна, — подсказал с места дядя Слава.
— И вы, Людмила Всеволодовна, сейчас, думаю, кое-что новое услышите. Мы все эти состояния изобразим в виде орграфа, но только вместо вероятностей переходов из состояния в состояние мы дуги графа промаркируем ценой этих переходов. Точнее, дополним вероятности ценами… и все получится куда как более забавно. Вот, смотрите, сейчас даже в таком простеньком графе с пятью вершинами чтобы просто определить вероятность достижения целевого состояния, нам нужно решить хоть и несложное, но вполне себе дифференциальное уравнение, а добавление цен переходов сложность уравнения увеличивает практически на порядок. А теперь представим, что вероятности всех этих переходов зависят от вполне определенного внешнего воздействия, и — тут мы переходим уже в область чистой экономики — наша задача превращается в разработку оптимальной стратегии по выбору типов воздействий, времени и места их приложения. Все это описывается довольно простыми уравнениями, хотя решение этих уравнений и вызывает серьезные трудности — но это-то как раз просто математика. А если мы возвращаемся к экономике, то появляется и еще одна задача: необходимо из практически бесконечного числа возможных воздействий выбрать именно те, которые действительно дадут ожидаемый эффект. А выбирать их нам придется чисто статистическими методами, поэтому мы временно о марковских цепях забудет и повернемся к матстатистике…
Вообще-то семинар предполагает «живое общение» со слушателями, но «общались» со мной очень немногие. Людмила Всеволодовна периодически вступала со мной в споры, еще два товарища иногда просили какие-то моменты поподробнее пояснить. Человек двадцать просто усиленно записывали все, что я говорил и тщательно перерисовывали то, что я рисовал на доске, а шестеро или семеро просто откровенно скучали. Я подумал, что это — какие-то плановики, с математикой закончившие общение после четвертого класса школы, и решил их слегка все же расшевелить:
— Вот, получается вот такая матрица. И какой из нее можно сделать вывод?
— Вы точно нигде не ошиблись? Ведь получается, что при оптимизации большей части дуг в графе может получиться, что целевая вершина будет достигнута или позднее, или вообще станет недоступной…
— Не ошибся, а вы, вероятно, чистый математик. Поэтому я то же самое скажу другими словами, уже для экономистов: перевыполнение плана в любом частном узле такого графа, то есть в любой отдельной части общего производства может нанести гораздо больший вред, чем даже его невыполнение и в любом случае нанесет значительный экономический ущерб всему народному хозяйству.
— Молодой человек! — встрепенулся один и дремавших ранее товарищей, — вы нам какие-то антинародные вещи пытаетесь внушить! Перевыполнение плана — это… это…
— Умышленное нанесение ущерба народному хозяйству. Представьте, что винтиковый завод план перевыполнил на сто процентов, а вот гаечный завод просто выполнил план. И у нас появляется куча никому не нужных винтиков, за которые и рабочим зарплату выплатили, и, скорее, еще и премию выдали, и материалы потратили напрасно, причем которых где-то в другом месте теперь хватать не будет. То есть происходит вульгарное омертвление капитала…
— Вы еще и капиталистические идеи протолкнуть пытаетесь!
— Давайте мы марксизмом позанимаемся во внерабочее время, а капитал — это всего лишь накопленный овеществленный труд рабочих. И пока этот капитал без дела валяется на складах или даже отправляется за отсутствием складов в металлолом, он омертвляется, то есть труд рабочих просто выбрасывается на помойку. И если такое будет происходит в массовых масштабах, то это означает, что целевая функция была задана неверно, или, в терминах экономистов, план составлен с ошибками. И мы как раз здесь и собрались, чтобы изучить способы, позволяющие во-первых план сразу составлять верный, а во-вторых — так как в любом случае выполнение плана есть процесс вероятностный — позволяющие оперативно и с минимальными потерями планы корректировать.