— План — это закон! Его нельзя справлять в угоду…
— Раньше по закону преступников на кол сажали, а сейчас закон поменяли, хотя лично я временами об этом и жалею… А, как верно подметила Людмила…Всеволодовна, из вот этой матрицы вытекает единственный неоспоримый вывод: так как состояние системы не зависит от предыстории и определяется вероятностными законами, в каждой конкретной временной точке воздействие на систему требуется заново пересчитывать чтобы в конечном итоге получить нужную нам целевую функцию. Я вам больше скажу: любая ошибка воздействия, то есть любая ошибка в планировании экономической системы впоследствии уже в принципе не может быть исправлена, но результаты ошибки все же можно купировать. И чем раньше мы поменяем план и придумаем верное корректирующее воздействие, тем меньшим окажется негативное воздействие изначальной ошибки или негативное влияние внезапно возникающих факторов непреодолимой силы. Мы этот вопрос отдельно разберем, чуть позже, все же сегодня у нас только вводное занятие…
— А ведь ты, Шарлатан, все же врешь насчет перевыполнения планов. Павловский-то завод автобусов ты запустил как раз благодаря такому перевыполнению!
— Ошибаетесь, дядя Слава, Павловский автобусный как раз и является наглядным примером именно оперативной корректировки планов при неизменной целевой функции. Задача у завода не поменялась: требовалось небольшие автобусы производить. Но так как изменились состояния сразу множества узлов матрицы, последовательность новых управляющих воздействий позволила целевой функции достичь совершенно иным способом, причем — с учетом изменившихся условий — способом более эффективным. — Я посмотрел на часы и продолжил: — Сейчас начинается обед через пять минут, но я предлагаю уже сейчас прерваться. А после обеда — его вам готовят в двух соседних классах — мы продолжим. Примерно через час продолжим, и подробно разберем предлагаемый подход на примере Павловского завода.
— А можно будет с вами за обедом кое-что обсудить? — поинтересовалась Людмила Всеволодовна, когда народ потянулся к выходу из класса.
— Нет, я домой обедать пойду. Если я на обед домой не возвращаюсь, баба Настя может и крапивой по заднице свое недовольство выразить…
За обедом Людмила Всеволодовна Келдыш села за столик вместе со Станиславом Густавовчием Струмилиным:
— Станислав, а вы уверены, что нам не подсунули взрослого лилипута какого-то вместо школьника? Он же меня в матричном исчислении просто уделал, как студентку-прогульщицу, причем уделал как-то очень грамотно и вежливо, так, что даже мои сотрудницы не заметили, в чем я так сильно поплыла. А уж его подходы к матстату… И почему он вас именует дядей Славой? Вы родственники?
— Ну, в СССР все друг другу родственники… в шестом колене. А у них в деревне так принято друг к другу обращаться, кстати, и вы его лучше Вовкой или просто Шарлатаном называйте. И не обижайтесь, если он и вас тетей Людой назовет. А насчет лилипута — тут вы сильно ошибаетесь, молодому человеку ведь не просто так звание Героя Социалистического труда присвоили, и ордена свои он тоже честным трудом заработал. Да вы же и сами его подходы к анализу статданных проверяли, сами же говорили, что тут на новое направление в математике его работы намекают.
— И вы уверены, что все это он сам писал? Хотя… да, наверное сам. Надеюсь, до конца недели он нам все более подробно рассказать сможет, но вот как все это соотнести с экономикой…
— Я думаю, он именно для связи математики этой с экономикой семинар и предложил учредить. Он ведь на самом деле практически в одиночку запустил производство новых автобусов на Павловском заводе, велосипеды, — тут Станислав Густавович снова усмехнулся, — производство велосипедов «Орленок» — тоже его работа. И он не руками все это делал, в головой, составляя планы, как-то их просчитывая и реализуя уже с помощью множества других людей. И меня, как экономиста, интересует способ составления таких выверенных планов, а вас, как математика, скорее всего заинтересуют придуманные им… он это назвал алгоритмами аналитических расчетов. Честно говоря, я поначалу думал, что он использует какие-то эвристические подходы, но на примере расчетов норм по предоставлению жилья он мне почти доказал, что все это можно просто рассчитать! Правда, я не понимаю, когда он успел провести столь объемные расчеты… но, надеюсь, он и об этом нам расскажет…
Женщины — они с рождения женщины. И они это прекрасно осознают, а большинство еще и умело этим пользуется. Когда я приехал домой на обед, баба Настя, посмеиваясь, сообщила, что кто поздно на обед приходит, остается без супа. Потому что весь суп, который она на два дня приготовила, уже съели «Марусины работники».
— Какие работники?
— Да Маруся утром одноклассников привела, пять парней и двух девок — и они до обеда еще весь летний навоз в огород перетаскали и все там перекопали. А работников-то обязательно покормить нужно! — рассмеялась бабуля.
Ну да, Маруся-то уже в четвертом училась, а ее одноклассники некоторые и постарше меня уже были, что таким лбам огород-то перекопать? Но как их сестренка обаяла, я все же не совсем понял. Впрочем, нам, мужчинам, этого вовек не понять…
Когда я отправлялся обратно в Ворсму, баба Настя попросила меня вечером не забыть и купить еще мясца на косточке, чтобы на завтра и послезавтра щей наварить, а если еще и языки в магазине будут, то и их взять, но немного, килограмма полтора, не больше. С мясом в Ворсме теперь совсем хорошо стало, и вечером его в магазинчике мясокомбината как раз и продавали. То есть его и днем продавали, но вечером на прилавки выкладывали «результаты дневной работы», так что народ именно вечерами туда в основном и ходил. Да, обычно нам очереди были немаленькие, но… Когда я в этот магазин заходил, обязательно кто-то орал «дорогу Герою Соцтруда!» и в очереди мне постоять так ни разу и не удавалось. А комбинат (на самом деле небольшой заводик) открыли потому, что в районе очень много коров уже люди у себя развели и как раз осенью молодых бычков народ и старался в заготконторы сдавать, чтобы зимой на них корм не тратить. Так что с середины сентября и до начала декабря мясо в магазине было практически любое, а в остальное время в основном там продавали кур и свинину. У нас в деревне свиней так никто заводить и не стал, и в Грудцино мало кто поросятами занимался, а вот в Ясенцах выстроили уже большую свиноводческую ферму. Тоже «случайно» практически выстроили: там один пленный немец, на стройке работавший, попенял колхозникам, что они очень полезных свинок не разводят (сам свиноводом оказался опытным), и тамошний колхоз немца «законтрактовал». Ферму тоже им немцы строили, по каким-то немецким стандартам — и теперь там только на откорме по шесть сотен поросят держали. В райских условиях держали: я как-то на той ферме побывал и очень удивился: для хрюшек были отдельные залы, отделанные кафелем на стенах и полу, выстроены, со специальными «свиными туалетами» — так что в свинарнике и вони особой не чувствовалось. В следующем году в Ясенцах колхозники решили вторую такую же ферму построить (уже самостоятельно, так как немцев всех по домам распустили) — но свининкой мясокомбинат все окрестности уже обеспечивал. Не от пуза, но «по габариту кошелька» так точно…
После обеда я на семинаре довольно подробно разобрал пример Павловского автобусного завода, сделав упор на том, что там все люди сами сделали, я просто помог им изменившиеся планы со смежниками согласовать. Тоже работа, когда такое согласование в изначальных планах не предусматривалось, и во многом мне в этой работе помогло то, что люди мне просто верили — но ведь все планы они сами согласовывали, а я им лишь «межличностный интерфейс» предоставил! Затем снова вернулись к анализу «больших данных» в плане определения факторов значимых и незначимых, затем — уже на следующих собраниях — обсудили некоторые конкретные «экономические» вопросы и очень некоторые вопросы чисто математические. В первый же день после обеда «отсеялись» два «скучающих слушателя», на третий день состав коллектива похудел уже на семь человек — но с оставшимися началась уже настоящая творческая работа: и вопросы задавались, и споры возникали, причем такие, в которых рождается истина. В общем, было весело — а я узнал, причем практически случайно, что дядя Слава был вообще-то товарищем Струмилиным, а Людмила Всеволодовна носила фамилию Келдыш. Что ничуть на наши взаимоотношения не повлияло.
У меня всю эту неделю два слушателя вызывали легкое недоумение: они посещали все семинары, внимательно все слушали. Но ничего не записывали и никаких вопросов вообще не задавали. И мне было совершенно непонятно, зачем они вообще тут сидят. Но когда семинар закончился и все собрались — уже в актовом зале школы — на «прощальный ужин», они вместе ко мне подошли:
— Шарлатан, у нас к тебе будет пара вопросов. Да, мы так и не представились: Я — Попов, Дмитрий Михайлович меня зовут, а это — Георгий Николаевич Пальцев. У нас, если ты не в курсе, тракторные заводы, один уже работает, другой только строится, но тоже скоро в строй войдет. А ты, как мы поняли, мастер работу таких заводов налаживать. Не можешь нам какую-нибудь помощь оказать? Станислав Густавович сказал, что лучше тебя, пожалуй, с этим никто не справится. А так как твоя область над нашей шефство взяла по твоей инициативе… ну, все так говорят, то мы бы твою помощь очень бы высоко оценили.
— Дяденьки, вы кому все это говорите? Я вообще-то школьник, в девятом классе учусь.
Второй дядька, который был представлен как Пальцев, рассмеялся:
— А мы не школьнику это говорим. Мы это говорим Герою восстановления Смоленска, почетному машиностроителю Владимрщины и знатному сталевару Тульской области. Еще Герою социалистического труда…
— И заслуженному кабачководу. Давайте тогда на следующих выходных где-то соберемся, ваши проблемы обсудим. Я не обещаю, что в чем-то вам реально помочь смогу, и даже не обещаю, что вообще пойму, в чем ваши проблемы — но попробовать будет интере