Так что учиться мне пришлось всерьез, хотя в любом случае вспоминать должно быть проще, чем заново материал осваивать. В теории должно быть проще, но я что-то этого не заметил. Зато учебная группа собралась очень интересная, я с ребятами быстро нашел общий язык и они все мне старались с учебой помочь. А так как меня теперь совсем по «производственным вопросам» дергать перестали, я потихоньку в процесс втягивался. Ведь за весь сентябрь меня вообще никто от «процесса» не отвлекал! То есть один раз вечером к нам в гости зашел Сергей Яковлевич, тортик принес, «Киевский»: его за все хорошее орденом Ленина наградили. И не его одного: он сказал, что девятерых из десяти секретарей обкомов наградили, и товарища Патоличева, который всей Белоруссией заведовал, тоже. А еще четырех председателей облсоветов (остальным по «Красному Знамени» досталось), а обделили только товарища Попова из Смоленска, и лишь потому, что орден Ленина он еще в прошлом году получил. Оказывается, в Госплане подсчитали, что мы успели там наделать, и пришли к выводу, что области и республика вместе «сэкономили» чуть больше пяти миллиардов рублей капвложений, потратив чуть больше полумиллиарда – ну да, за такое ордена выдавать положено. Правда, в Горьковской-то области мы в этом году вроде и не делали ничего особенного, но обком и без нас расстарался: для всех горьковских институтов были выстроены новые современные общежития, индустриальному и новый учебный корпус почти достроили…
Хотя нет, меня еще раз за месяц «отвлекли»: как-то на перемене меня отловил товарищ Мельниченко, подрабатывающий в университете ректором (хотя на самом деле он был завкафедрой генетики) и, заведя к себе в кабинет, как-то неуверенно поинтересовался:
– Владимир Васильевич…
– Вовка или Шарлатан.
– Ну да, тут правильно будет вас именно Шарлатаном называть. Сейчас страна очень много средств вкладывает в высшую школу, и я узнавал: нам могут выделить определенные средства. Университету выделить, причем суммы могут быть весьма значительными. И обком готов помочь, но я все не совсем понимаю… вот что я хотел спросить: вы можете как-то поспособствовать постройке нового учебного здания для университета? Высотного, я имею в виду, но поменьше, конечно, чем в Москве. То есть не я имею в виду, но товарищ Киреев предложил к вам обратиться… – по профессору было видно, что он понимает, что чушь в общем-то говорит, но ему руководство приказало…
– Андрей Николаевич, я понимаю, что вы не сами это придумали, но вам же все равно какой-то ответ нужен – хотя бы чтобы было что начальству сказать. Так вот, мне для университета ничего не жалко, однако денег у меня хватит хорошо если на дверь входную, такую же, как в Москве ставить собираются, даже на половинку двери. А, скажем, проектировать я такие здания не умею, да и уметь не собираюсь. Однако если вам деньги на строительство предлагают – берите, деньги лишними никогда не бывают. Однако я думаю, что высотка просто не впишется в городскую архитектуру. В отличие от Москвы у нас и Кремль… приземистый, да и все дома в совершенно иной, не столичной, стилистике выстроены. Так что можете сказать, что Шарлатан не только помогать в таком деле не будет, но все силы приложит, чтобы такому строительству воспрепятствовать.
– Ну, слава богу. А если бы я обратился к вам за помощью в постройке обычных зданий? А то, знаете ли, все же с помещениями у нас как-то туговато…
– А я об чём? Там, на задворках университета, вдоль Окского спуска, участочек как раз подходящий, гектаров пятнадцать, и если избушки там снести… Вы только архитектора нормального подыщите, чтобы он там дворец науки выстроил в стиле нынешних зданий. А то дядька Бахтияр – он, конечно, архитектор талантливый, но если у него дворец науки попросить выстроить, то он такой дворец выстроит, что там о науке все просто забудут. А как до стройки дело дойдет – обращайтесь, я Зинаиду Михайловну попрошу помочь. Впрочем, вы и без меня это сделать сможете…
И после этого случая меня уже вообще никто ни по каким строительным поводам не дергал. Да и не по строительным тоже. Разве что в середине октября позвонила Маринка и похвасталась, что первый ее «модельный» моторчик отработал на стенде две тысячи часов и не сдох, а второй в старт-стопном режиме (с полным остыванием после каждого получасового прогона) тоже тысячу циклов выдержал и «признаков износа мы не нашли». Вот только лопатки горячего контура пришлось все же менять, но нижегородские специалисты (студенты и преподаватели индустриального) заканчивают монтаж установки по напылению на лопатки окиси циркония и все надеются, что ресурс получится поднять до пяти тысяч часов или пяти тысяч запусков.
Еще как раз в середине октября я получил из Алексина подарок: серийный холодильник. Совсем серийный и совершенно не такой, каким я его себе представлял: там что ли поленились корпус красить и сделали его из некрашеной нержавейки. Не то, чтобы в стране был избыток той нержавейки, но лист им поставлялся из Кулебак, а там как раз хром практически «из-под себя копали» и пока выплавляемый там феррохром даже в государственные планы не включили.. Я не знаю, кто только додумался такие холодильники выпускать, но мне понравилось…
Стиральную машину мне из Торжка пообещали прислать к празднику (а за это очень сильно попросили помочь им с поставками резиновых шлангов: почему-то этот пункт при планировании производства кто-то упустил), но я даже голову себе по этому поводу напрягать не стал, а запрос отправил в правление КБО. Есть же люди, которые такие вопросы по должности решать должны – вот пусть они и решают. А я займусь все-таки учебой.
Учиться мне было интересно, и даже не потому, что я узнавал что-то «хорошо забытое старое». Я узнавал новых людей, а студенты, оказывается, сейчас были совершенно иными, чем в семидесятых. И мотивации у них были другими: учились они реально изо всех сил. Но при этом каждый буквально смотрел, как другие рядом учатся – и если у соседа возникали трудности, этот каждый сразу старался соседу помочь. Не потому что тот попросил, а потому что так надо!
Причем речь не только о трудностях в освоении каких-то предметов, материальные трудности тоже принимались во внимание. Но опять-таки «не так»: разовую помощь рублем оказать, конечно, почти все могли, но если проблема была постоянной, то соседи помогали товарищу подработку найти и даже вместе с ним работать шли. Но не для того, чтобы потом бедолаге деньги отдать, тут каждый все же для себя работал и зарабатывал. А чтобы личным примером показать, что «такая подработка – это нормально и не стыдно». Конечно, разные подработки бывают, но когда целая бригада из пяти человек отправилась на чистку затопленного канализационного колодца – такое внушает уважение…
А еще в университете вероятно каждый студент и преподаватель был в курсе, что у меня-то как раз материальных проблем нет – но вот ко мне за такой помощью никто вообще ни разу не обращался, даже полтинника на трамвай не просил никто. И я где-то в начале октября поинтересовался у комсорга (да, в комсомол меня с такой рекомендацией вообще за пару минут приняли, ни о чем вообще не спрашивая), почему меня в этом вопросе студенты сторонятся: я же вроде на сволочь жадную не похож и людям помощь оказать мне нетрудно. Но ответ меня удивил:
– Знаешь, Вовка, мы все знаем, что деньги-то у тебя всегда есть. Но тут дело такое: ты ведь денег дашь, а потом обратно не возьмешь, а это, как ни крути, неправильно. Но раз у тебя машина есть… мы тут иногда по деревням за продуктами ездим, и если тебе будет нетрудно от вокзала к общаге мешки подвезти…
– Не вопрос, только вы меня все же заранее предупреждайте, хотя бы за день. А то меня, бывает, по разным делам в очень далекие места вызывают – а там-то отказаться точно не получается…
И оказалось, что в этом я был прав: первого ноября вечером мне позвонили, и очень знакомый голос сказал:
– Товарищ Шарлатан, я прочитал вашу записку. И у меня возникло несколько вопросов, а еще вопросы возникли у товарища Шкирятова, который ее прямо сейчас читает. Вас не затруднит посетить нас завтра, часикам к двум пополудни?
На такие просьбы как-то отвечать отказом было у нас в стране не принято, а до Москвы лететь было вообще всего полтора часа. Так что я позвонил на аэродром и попросил Вальку выгладить мне пиджак и брюки: все же в мятом в Москву как-то неудобно лететь. А рано утром на своем «Капитане» выехал на аэродром двадцать первого завода, не забыв прихватить и полученную вчера копию финотчета КБО. С положительным уже сальдо наличных счетов…
Глава 7
Напрягать Вальку потребовалось потому, что за лето я вырос больше чем на десять сантиметров и Надюхе пришлось снова мне новый костюм шить. То есть она сама решила, что «в университет тебе в штанах со штанинами чуть ниже колен ходить неприлично» и костюмчик сшила слегка «на вырост», то есть и рукава у пиждака, и штанины оказались сантиметров на десять длиннее, чем это считалось нормальным в приличном советском обществе. Ну я его в ближайшем ателье по фигуре-то подогнал, однако в университет в нем не ходил и он так и провалялся свернутым в том же виде, что я его домой из ателье принес. И, как выяснилось, изрядно помялся и замялся в самых неожиданных местах, но Валька его буквально за пять минут в порядок привела. Потому что электрический утюг – он куда как удобнее чугунного угольного, а заказанная мною на одном из заводов гладильная доска вообще сделала глажку не тяжелым трудом, а почти что развлечением. Потому, что в доске и своя розетка для втыкания утюга имелась (со своим шнуром, втыкаемым в розетку уже на стене, и подставка для самого утюга, и даже решетчатая емкость для «брызгалки», которая входила в комплект устройства. Правда, стоила такая доска со всеми прибамбасами почти двести рублей, но – к некоторому удивлению финансистов КБО – ее народ раскупал довольно быстро. То есть поначалу на этом заводике изготовили таких досок штук пятьдесят, для меня (как «конструктора», и для всех работавших в бухгалтерии дам), а некоторый излишек (так как делали их «с запасом») просто отдали в магазин – и уже со следующей недели их выпускали уже по полсотни в сутки. Сначала бухгалтера имели в виду их и в столицу с Ленинградом тоже продавать возить, но пока товар дальше Владимира, Костромы и Рязани не доезжал, все разбирали буквально и там, а зачем возить дальше-то? Заводик пока что увеличить производство возможности не имел…