А раз уточнения не нужны… Университет в своей работе задействовал половину студентов, а остальных мне удалось с помощью комсомольской организации тоже по стройкам не распределить. Пользуясь «личными связями» я просто забрал «во временное пользование» пять сотен «Векш»-фургончиков, и организовал пять сотен небольших «мобильных магазинчиков», которые развозили по деревням и селам разные товары. В основном производимые на предприятиях местпрома, входяших в систему КБО, и товары организованная «мобильная торговля» прямо на этих предприятиях и получала. За деньги, которые им тут же выплачивала централизованная бухгалтерия КБО, по себестоимости. А затем выделенный организации бухгалтер проводил над товарами «традиционные» уже заклинания, формируя на базе этой себестоимости «розничные цены» – и студенты все это как раз по розничным ценам и продавали. Студенческие отряды продавали, только не строительные, а торговые. А всю выручку они обратно в кассу КБО не сдавали, ведь по ней предстояло отчитываться только «в первой декаде сентября»…
А пять сотен магазинчиков, торгующих весьма востребованными товарами, выручки привозили очень немало, и на строительство двух новых автобусных заводов ее уже хватало. И на многое другое хватало – но до «первой декады» на любой вопрос со стороны кого угодно «а где деньги» студенты могли ответить лишь одно: деньги мы передали Шарлатану, у него и спрашивайте. А вот я пока что на такой же вопрос внятного ответа дать не мог. Вот десятого сентября… все же «розничные цены КБО» примерно вдвое превышали формальную себестоимость, а внутренние расчеты по амортизации у нас вообще начинались после ноябрьских, когда на большинстве предприятий приступали к плановому ремонту поломанного оборудования, так что в сентябре я бы мог (чисто теоретически, но у меня все же была надежда на лучшее) с «себестоимостью» перед финотделом КБО рассчитаться. А к ноябрю и новые заводы должны были хоть как-то заработать, по крайней мере в Тобольске почти наверняка. Город действительно был очень интересен: население нам не росло, однако инфраструктура города тоже стабилизировалась и дополнительно для новых рабочих завода выстроить два-три дома ее не перегружало. Разве что электричества хорошо бы было добавить, но электростанцию на пару мегаватт просто в проект заводика заложили. Конечно, специалистов по автобусостроения нужно было туда все же извне пригласить, но в самом городе и людей, руками работать умеющих, было все же немало, и – что очень в данном случае было важно – этим людям уже не требовалось срочно новое жилье строить, а это расходы на строительство очень прилично сокращало.
Потом, конечно, мне все равно придется отчитываться за «самоуправство и нецелевое расходование средств», но выяснить, каких еще экзотических животных знает Зинаида Михайловна, мне было даже интересно, а если заводик в Тобольске хотя бы парочку микроавтобусов изготовить успеет, то мне уж точно «всё простят»: машинка-то изначально готовилась в двух вариантах, как мелкий пассажирский общественный транспорт и как машина «скорой помощи» – а нынешние медицинские машины вызывали у пациентов лишь ужас. Потому что фургон, собранный на базе древней полуторки, отличался от обычного лишь тем, что там место для носилок было, а на новые ГАЗы их часто просто переставляли со вконец износившихся еще довоенных машин, так как сейчас заводы их делали очень мало и машин медикам остро не хватало – а микроавтобус с «легковой» подвеской и плавность хода обеспечивал, а еще в нем предусматривалось и место для установки различной медаппаратуры. И машина точно должна была «взлететь», вот только бы ее производство успели наладить. Да и нормальный городской автобус стране очень был нужен – но в Камышине завод вряд ли получилось бы запустить раньше весны.
Но все это было делом хотя и скорого, но будущего – а пока я, хотя формально никаких законов и не нарушил, все же поступал не совсем в соответствии с нынешними финансовыми правилами – и, похоже, кому-то это не понравилось. То есть я просто не мог предположить, зачем я вообще кому-то из руководства страны понадобился, да еще так срочно – но ведь понадобился. Вот только кому?
Вообще-то отношения с соседкой у меня были довольно спокойные: она своей работой занималась, я свои делишки как-то обделывал. И с ее детьми я пересекался нечасто, в основном они с моими двоюродным общались – но не потому, что я, скажем, от такого общения уклонялся, мне просто некогда было. Иногда, конечно, по вопросам сугубо бытовым мы пересекались: первое время она иногда у меня что-то узнавала на предмет где чего купить или как быстрее куда-то проехать – но на этом наши «совместные дела» и заканчивались. А тут она просто буквально взяла меня за шкирку и куда-то повезла – и еще до прибытия на аэродром (а приехали мы на городской, а не на заводской) я выяснил, что она и сама не знает, кто и зачем меня срочно возжелал в Москве увидеть. Но хоть понятно стало, куда летим – однако вопросов к меня меньше не стало.
И летели вы именно «срочно»: самолет («Сокол») нас уже ждал, так что мы едва в него сели – и он сразу же и взлетел. Обычный, пассажирский самолет – то есть пассажирский вариант на восемь кресел, а не «командирский» на четыре, однако экипаж был все же военным. И Светлана Андреевна тоже по поводу срочного вызова несколько переживала. Но она переживала по другому поводу: она, как я теперь узнал, была назначена начальником управления госбезопасности, которому подчинялись все первые отделы учебных заведений города и области и у нее как раз на завтра было назначено какое-то мероприятие, на которое все начальники этих первых отделов были вызваны – а из-за этого срочного вызова в Москву она ни предупредить их не успела о переносе мероприятия, ни назначить себе заместителя, способного его провести. Потому что ей, оказывается, самой позвонили за пять минут до того, как она ко мне пришла, и времени у нее хватило только на то, чтобы домашний халат на приличный костюм сменить. А еще у нее был и другой повод для переживания, чисто женский: она даже у меня спросила, достаточно ли строго она одета для визита, допустим, к начальству. И вдобавок она боялась, что в костюме сильно вспотеет и вид у нее получится совсем уж неприличный – однако услышавший ее причитания второй пилот быстро успокоил: это в Горьком температура была за двадцать пять градусов и влажность как в бане, а в Москве, по его словам, было даже прохладно – меньше двадцати (а ночью вообще чуть выше десяти было), и вроде бы абсолютно сухо.
Но информация о погоде ясности относительно цели поездки никому не прибавила – впрочем, Светлана Андреевна вроде успокоилась, поняв, что потеть – по крайней мере из-за жары на улице – ей не придется. И потому уже очень спокойно она села рядом со мной в поданный к самолету (опять на гражданский аэродром приземлившийся) ЗиС и мне тоже посоветовала особо не волноваться. Ну да, очень полезный совет…
К водителю лимузина она с вопросами на тему «а куда нас везут» не приставала, и я решил, что и мне этого делать не стоит: в конце-то концов интересно ну куда нас везут, а к кому. И на этот вопрос я ответ получил уже минут через двадцать, когда мы (уже вдвоем) зашли то ли в небольшой зал, то ли в большой кабинет, в котором за столом сидел всего один человек: Лаврентий Павлович Берия. Который очень внимательно посмотрел сначала на подполковника Уткину, затем еще более внимательно и как-то оценивающе на простого студента (уже все же второкурсника) Кириллова. Посмотрел, хмыкнул и предложил:
– Присаживайтесь поудобнее, я думаю, что нам есть о чем поговорить. И вы, товарищ полковник, внимательно выслушайте ответы товарища… Шарлатана, возможно, у меня после этого и к вам определенные уточняющие вопросы появятся. Чаю хотите? Или кофе? Чай есть очень неплохой британский, с бергамотом, и замечтальный китайский – он и без бергамота великолепен. А кофе у нас только эфиопский…
– Мне тогда кофе с молоком, если молоко есть, или китайский чай, если молока нет, – раз Берия предлагает припасть к благородным напиткам, то вряд ли собирается меня расстреливать. Но вот какое ему-то дело до моих относительно невинных махинаций с финансированием нескольких строек, я все равно понять не мог.
– А вам, Светлана Андреевна?
Соседка тоже, видимо, успокоилась и попросила чай. Китайский…
Вообще-то, если внимательно читать газеты, можно было вопрос Лаврентия Павловича счесть провокационным: чая сейчас в СССР уже довольно много разного продавалось, и лучшими считались китайский и индийский. То есть индийский все же считался лучше, чем грузинский но все же хуже иногда появляющегося в продаже «английского». Правда, строго формально чай, называемый «английским», к Англии вообще отношения не имел, это была продукция совершенно финской компании, изготавливающей чай неизвестного происхождения, но с бергамотом. И на пачке (довольно дорогой) и написано было русскими буквами «чай британского сорта», а в газетах как раз мелькали заметки о том, что-де негоже советскому человеку испытывать бурный восторг из-за заграничной этикетки. То есть это в магазинах такой «британский» чай попадался, а какой предлагал Лаврентий Павлович, было непонятно – но, откровенно говоря, на мой вкус чай этот был так себе. Еще в магазинах иногда попадался чай уже полностью индийский, в Индии произведенный, и тоже с бергамотом, и я такой старался, если встречал, для деда Митяя купить – но и он предпочитал все же заваривать китайский с бергамотом, добытым из бабынастиного дерева. Какой нравился соседке – я не знал, но подумал, что сейчас она выбрала китайский чтобы не выглядеть «антипатриотично».
Что же до кофе – этот продукт в СССР поступал из трех стран. Из Эфиопии, с которой у СССР какие-то торговые отношения довольно успешно налаживались, из Индонезии и, сколь ни странно, из США – американцы нам перепродавали в основном бразильский кофе. Но из Индонезии поставлялась исключительно Робуста, в которой было гораздо больше кофеина – и этот кофеин вытаскивался для использования в фармацевтике. Ну а то, что оставалось (после извлечения кофеина), отправлялось в магазины и там продавалось по очень умеренной цене. Но и вкус с ароматом у Робусты были более чем умеренные, так что особой популярности этот кофе не приобрел. Американско-бразильский был заметно лучше и по вкусу, и по аромату – но и по цене он заметно «конкурентов» превосходил, так что и тут народ на «благородный напиток» подсаживаться не спешил. А вот эфиопский…