Хорошо, когда за дело берутся люди, в работе разбирающиеся: присланный Марией Тихоновной аспирант (один) меня внимательно выслушал и задал единственный вопрос:
– Тебе просто рабочий образец нужен или отработанная технология? Потому что если просто образец, то я его тебе через неделю принесу, а вот по технологии я даже не знаю, кого тут можно будет привлечь.
– Ты образец принеси не мне, а технологам с нашего лампового завода. И вот когда вы вместе принесете мне работающее серийное изделие, можно даже малосерийное, то… насчет жилья я, конечно, обещания давать теперь не вправе, а вот орден Шарлатана ты точно получишь. И прилагающуюся к ордену премию, само собой.
– Да черт с ней, с премией… то есть не откажусь, конечно. Только ты тогда мне напиши какую-нибудь бумажку, чтобы меня на ламповом сразу не послали куда Макар телят не гонял.
– Вот все вам бумажки подавай, бюрократы несчастные. Давай так сделаем: мы сейчас с тобой на ламповый сходим, обо всем договоримся… просто я-то не знаю, какие в этом случае бумажки заводу нужны будут, а они знают и их напишут. А уж автограф на память мне поставить будет не жалко.
Все же хорошо иметь дело с профессионалами! Через час я уже знал, сколько подразделений лампового завода будет вовлечено в новую работу, каких еще специалистов (речь шла о химиках) нужно будет срочно привлечь – и тут даже химики требовались разные, для одной части работы из индустриального, для другой – из университета. И сколько золота мне придется за все это выложить. Причем последнее было вообще не формой речи, там действительно требовалось настоящее золото, хотя поначалу и считанные миллиграммы. А еще пришлось задействовать – но уже чуть позже – и специалистов со «старого» электролампового завода, который обычные лампочки накаливания делал. Потому что нужна была еще и очень непростая вольфрамовая проволока для катодов.
Но профессионалы – они тем и отличаются от «любителей», что почти всегда могут заранее определить, сколько времени может занять та или иная работа. Правда, они никогда не могут гарантировать, что работа увенчается успехом – но мне повезло. Очень повезло, и седьмого мая они (все вместе) принесли готовый «предсерийный» образец. Образец вакуумно-люминесцентной панели с восемью семисегментными индикаторами. Причем люди к задаче подошли именно профессионально: мне сказали, что в серии их можно будет делать «с правым и левым геттером», так что если поставить две «разных» панели рядом, то промежуток между восьмой и девятой цифрой в линейке будет почти незаметен.
Для начала я попросил их изготовить по паре сотен таких панелек обеих типов (и тут же через кассу завода изготовление их оплатил), на следующий день съездил в обком комсомола (где сидели некоторые члены комитета по присуждению ордена Шарлатана), подготовил нужные постановления и вечером всем причастным ордена вручил. И премии положенные тоже (хотя премия-то была чисто символической, всего двести пятьдесят рублей). А в субботу меня встретил в университете Юрий Исаакович, причем буквально у дверей встретил. И каким-то очень ехидным голосом поинтересовался, собираюсь ли я дальше в университете учиться, и если да, то какого такого-растакого я уже третий подряд семинар по математике пропускаю.
– Но вы же знаете, Юрий Исаакович, я эту тему неплохо знаю и готов даже по ней зачет хоть сейчас сдать.
– То, что ты сдашь, я практически не сомневаюсь. В то, что ты ее знаешь, хотя и с некоторым трудом, но поверить я все же могу. Но дело в том, что тебя уже третий день ищут некоторые люди, очень настойчиво ищут. И найти никак не могут – и некоторые товарищи распускают совершенно ложные, конечно же, слухи о том, что они уже предложили Андрею Николаевичу тебя из университета отчислить за прогулы. Поэтому я задам тебе еще один вопрос: у вас же наверняка есть участковый врач… ты со своим участковым в каких отношениях?
– Понятия не имею… то есть я как-то ни разу врача не вызывал и сам к нему не ходил. Родственники вроде в поликлинике были, по крайней мере справки там для стройотрядов точно брали. Но их врач ко мне никакого отношения не имеет: я-то к детской поликлинике пока прикреплен, причем к поликлинике в Ворсме.
– А в Ворсме у тебя вообще все родственники… Значит так, сегодня ты просто справку дома забыл, а завтра… то есть в понедельник из Ворсменской детской поликлиники принеси вчерашнюю справку о том, что ты жестоко болел… ну хоть чем-нибудь, только не холерой, и находился дома на карантине. Надеюсь, там вы все достаточно родственники, чтобы тебе такую справку все же получить труда не составит. Сегодня эти люди у нас не появятся, так что смело иди учись, но в понедельник без справки просто не приходи. И вот еще что… если со справкой какие-то проблемы будут, ты мне в воскресенье вечером домой позвони, мы постараемся еще сто-то придумать. Еще пояснений нужны?
– А если, скажем, товарищ Киреев…
– Для этих людей мнение товарища Киреев значения не имеет. Ты все понял? Ну беги тогда, учись…
Вечером я не удержался и зашел в гости к соседке, пожаловаться на творящееся в университете. То есть зашел просто уточнить, уж не из ее ли ведомства меня люди ищут и если так, то почему они ко мне домой просто не зашли. Когда я свой рассказ только начал, Светлана Андреевна «загадочно улыбалась», но потом как-то резко приняла по-настоящему озабоченный вид и посоветовала завтра просто из дому не выходить:
– Дома сиди, вообще никуда не выходи и даже дверь никому незнакомому не открывай. Надеюсь, до завтра я с этим разберусь, а справку, если потребуется, я и сама тебе любую выдам. Точнее не так, завтра я утром к тебе зайду, с одним-двумя товарищами, они тебе компанию составят, чтобы тебе не так скучно было. Но, боюсь, скучно тебе точно не будет, и не только завтра…
Глава 16
На десятилетие окончания института наша группа собралась почти в полном составе, чтобы это событие всерьез так отпраздновать. Советский Союз еще не развалился, но Меченый уже успел натворить немало дел. В том числе и успел организовать в стране кучу так называемых НТТМ – находящихся «под крышей» комсомола центром по перекачке безналичных денег в наличный оборот. А так как в группе все (почти все) были уже очень опытными программистами, то встреча прошла в очень уютной обстановке: большая часть собравшихся денег на такое не пожалели. Понятно, что сначала народ делился воспоминаниями о совместной учебе, затем пошли разговоры о том, кто чем занимался и чего достиг. И меня тогда очень удивил Валера: в институте он не блистал, был, что называется, «крепким середнячком» – но именно он просто взял и снял целиком ресторан для нашей встречи. А потом, когда все уже дошли до определенной кондиции, он рассказал, как ему «крупно повезло»: распределился он в какой-то мелкий очень региональный институт, где занимался разработкой программ для каких-то очень специализированных процессоров. А когда началась перестройка, институт остался вообще без денег, но Валеру пригласили (вместе с несколькими другими «беззарплатными» инженерами из этого института в какое-то «совместное предприятие». И вскоре оказалось, что только Валера понимает, как правильно писать базовый софт для именно специализированных процессоров:
– Понимаешь, сейчас уже почти никто этим не занимается просто потому, что сейчас ввод данных в машину происходит на аппаратном уровне. Но аппараты-то эти – вовсе не автоматы, а программируемые устройства, и вот к ним сначала нужно написать программы, которые потом будут в их память прошиты. И вот их писать – тот еще головняк, а самым сложным в них является написание модулей преобразования цифр в числа…
Тогда я его не понял: то ли он пьян был и невнятно говорил, то ли я – а теперь понял. Спецпроцессоры-то все с очень ограниченным набором команд, и поэтому, хотя алгоритмы таких преобразований просты и кристально понятны, реализовать эти алгоритмы достаточно эффективно – та еще головная боль. А писать нужно именно эффективно, ведь их потом прошивают в логику процессоров, и от качества программы зависит сложность (и, соответственно цена) процессора. У меня задачка была попроще, но когда в руках только четыре простейших арифметических команды, которые к тому же работают только с четырьмя регистрами, составить именно компактную и быстро работающую подпрограмму очень непросто.
Я все же придумал, как такую написать – и написал (на своем еще нигде не реализованном ассемблере), а в воскресенье всю первую половину дня переводил написанное в двоичный код и набивал его на перфоленте. А присланные соседкой «товарищи» изо всех сил старались мне в этом не мешать. И даже помогали: девочка, например, даже обед сварила.
Мои двоюродные в Кишкино свалили еще в субботу, сразу после занятий: учеба – это, конечно, важно, но огород сам себя не вскопает и картошка сама себя не посадит. А утром соседка зашла с парнем и девчонкой (то есть было им лет так по двадцать пять, но для меня с моим девятым десятком они были почти детьми), снова сказала, чтобы я сидел и не высовывался и даже на звонки в дверь не отвечал, гости сами дверь откроют если будет нужно. Но в дверь никто не звонил и не стучал, ребятам просто так сидеть было скучно, а в холодильнике и на полках в кухне продуктов было завались, вот только их нужно было еще сготовить – и девчонка, предварительно спросив у меня разрешения, этим и занялась. Парень еще порывался в магазин сбегать, чтобы и «для себя» продуктов подкупить, но я сказал, что не стоит, ведь родные из деревни вечером столько привезут, что уже имеющееся девать будет некуда.
А часа в четыре Светлана Андреевна позвонила мне и сказала, что я могу быть свободен как ветер в Африке. Еще что-то гостям по телефону сказала и те, вежливо распрощавшись, убыли – и до меня вдруг дошло, что явно «моя милиция меня бережет». Вряд ли бы просто так соседка вызвала ко мне вооруженную охрану (а оружие они почти и не скрывали). Правда, их я расспрашивать не стал – не до того было, а по телефону Светлана Андреевна ничего пояснять не стала, сказала, что «при случае информацией поделится». Но явно не сегодня: где-то ближе к семи ко мне зашли соседи (ее дети) в надежде поживиться свежими кабачками: двоюро