том АМА на рекламу для своих членов, доктора оказались в компании тех немногих, кто не расхваливал свой товар по радио. Заглядывая в свои пустые приемные, они понимали, что теряют клиентов из-за «Ящика медицинских вопросов». Корысть заставляла пренебрегать нормами морали, и это пренебрежение достигло критической точки: доктора ринулись к Фишбейну за помощью.
Остававшийся до этого часа генералом без армии, Фишбейн ухватился за представившуюся возможность. Он уже осознал, что прежняя стратегия сдерживания – вытеснения Бринкли из Чикаго, из Калифорнии – больше не работает, ее недостаточно, этого человека надо остановить – полностью, раз и навсегда. Провозгласив его «несомненным и величайшим шарлатаном всех времен и народов», Фишбейн поклялся использовать все ресурсы и подключить к делу всех и вся: АМА, Федеральное торговое представительство, Бюро содействия бизнесу, все что угодно, только пресечь деятельность милфордского мессии! Этот возомнивший себя стражем общественного здоровья, скорой помощью в одном лице человек, говорил Фишбейн, имеет наглость лечить серьезные болезни через радио! Скольким людям он навредил? Никто не скажет этого наверняка, но поступающие свидетельства об анекдотических ошибках внушают большую тревогу, а количество таких свидетельств постоянно растет. Учитывая колоссальные размеры его аудитории, обилие жертв можно гарантировать.
По договоренности Бринкли получил права на практику в ряде штатов. Фишбейн съездил в каждый из этих штатов по очереди и почти в каждом, взяв в оборот нужных людей, сумел добиться отмены лицензии. Он убедил и Медицинский совет Лондона в необходимости отмены для Бринкли права на работу в пределах Королевства. Взбешенный Бринкли грозил по радио уничтожить «этого слизняка Фишбейна» и всех «этих крутых олигархов», медиков из АМА, разогнать «эту свору вонючих лгунов и ничтожеств»: «Я размозжу им головы, придавив каблуком, словно гадюк».
Пока летали стрелы взаимных обвинений, на стороне Бринкли возник сообщник – еще один известный шарлатан.
Если раскачать мир бизнеса Бринкли удалось не сразу, то люди более свободномыслящие были ослеплены блеском его личности едва ли не молниеносно. Среди вдохновленных примером Бринкли был и Норман Бейкер, «пожиратель огня» из Айовы, человек с тяжелой челюстью, впервые прорвавшийся на радиостанции «KTNT»[27] в 1925 году на День благодарения и утвердившийся там как самый успешный ученик и последователь Бринкли.
Бейкер уже успел к тому времени вкусить славы, выступая в качестве фокусника на подмостках совместно с мадам Тенгли, умевшей возноситься и, впадая в транс, читать чужие мысли, и «электрическим человеком», каждый вечер исторгавшим из себя электрические разряды такой силы, что ими плавились брошенные в холодную воду железяки. Уйдя на покой, подобно шекспировскому волшебнику Просперо, Бейкер изобрел портативную каллиопу и стал обучать желающих живописи (курс – десять уроков по почте). Так продолжалось, пока одним прекрасным вечером, крутя настройку своего приемника, он не поймал радиостанцию Бринкли.
На крутом холме над Миссисипи Бейкер построил собственную радиостанцию. Заверив кротких жителей Маскатина, Айова, что сумеет «поднять городок, превратить его из затерянной в кукурузных полях дыры в большой город, о котором вскоре узнает весь мир», он принялся за дело, взяв за образец Бринкли, только без козлиных желез. По своему радио он расхваливал всем известные патентованные средства, перемежая рекламную болтовню доверительными «искорками», обращениям к «простому труженику», бесхитростными мелодиями и диалогами известного комического дуэта. В отличие от Бринкли, Норман Бейкер любил покричать и поругаться. Во всем другом этот приверженец всего яркого – пурпурного цвета рубашек, галстуков и машин, был на удивление не оригинален.
Можно сказать, что последующие пятнадцать лет он с такой рабской покорностью будет следовать за Бринкли, что станет его тенью, и, волочась за хозяином, перемещаясь за ним с места на место, будет копировать все ступени его карьеры в тщетной попытке переплюнуть Бринкли, победить на выбранном не им самим поле.
Но пока, в 1929 году, в поднявшемся вокруг «Ящика медицинских вопросов» шуме Бейкер объединился с Бринкли и в свой черед начал массированную атаку на АМА. Правда, поступил он так, не столько руководствуясь желанием помочь собрату-мошеннику, сколько из потребности защитить собственную франшизу, которую только-только начал раскручивать. Потому что, позанимавшись немного рекламой оригинальных медицинских советов, таких, к примеру, как вылечить аппендицит луком, Бейкер несколькими месяцами ранее наткнулся на идею по лечению рака. Вначале это была мазь, сводящая шишки на ногах у лошади, но в декабре он объявил о создании лекарства, принимаемого вовнутрь, разработанного совместно с доктором Чарлзом Озиесом из Канзас-Сити, заслуженным членом Американской ассоциации медико-физических исследований и Американской лиги профилактических диет. Состав лекарств держался в секрете, утверждалось, что для излечения достаточно выпить одну рюмку.
В новой лечебнице в Маскатине Бейкер организовал Центр оздоровления раковых больных – нечто вроде кафе быстрого обслуживания или конвейера: туда поступают пациенты, оттуда – выносят тело, а также чемоданы денег.
Канун нового, 1930 года. Беверли-Хиллз, Калифорния.
Доктор Моррис Фишбейн и его жена Анна звонят в дверь длинного, протянувшегося на целый квартал усадебного дома Германа Менкевича. Приезжая в Чикаго, Менкевич нередко резался в покер у Шлогля в компании завсегдатаев. Здесь же он сошелся со старым другом Фишбейна Беном Хехтом и заманил его в Калифорнию писать киносценарии, послав незабываемую телеграмму: «Здесь можно грести миллионы, а конкурировать с тобой будут одни лишь идиоты». В тот вечер в доме Менкевича собрался весь цвет Голливуда: Чарли Чаплин, Гэри Купер, Джанет Гейнор. Еще одна звезда, Кэй Френсис, направившись к Фишбейну и представившись, садится к нему на колени. Сцепив пальцы на его шее, мисс Френсис ерзает, виляя задницей, усаживается поудобнее, а затем задает сакраментальный вопрос: «Признайтесь откровенно, ведь правда, что я самая нарядная из голливудских дам?»
Глава 26
В начале 1930 года «Радио дайджест» назвал «KFKB» самой популярной радиостанцией США. В общенациональном исследовательском рейтинге количество полученных «KFKB» баллов в четыре раза превысило количество баллов занявшего второе место соперника из того же штаба – «WDAF», радио, которым владела «Канзас-Сити стар».
Одновременно с этим Фишбейн короновал Бринкли, объявив его «самым дерзким и самым опасным» из всех ста двадцати пяти тысяч попавших в списки американских шарлатанов. В апрельском номере «Журнала» Фишбейн вновь торжественно обещал навсегда лишить его, как и Нормана Бейкера, возможности вещать по радио. «Мы рассчитываем, что Федеральный радиокомитет прекратит эти позорные выступления и вредоносные рекламы, пропагандируемые радиостанциями, попавшими в руки мошенников».
Бринкли лишь поблагодарил его за эту атаку: «Эти нападки на нас лишь увеличили поток рвущихся к нам людей: теперь мы буквально тонем в обращениях и письмах», – сообщил он слушателям. Однако угроза его радиостанции была реальной, он это понимал и потому еще плотнее занялся перепиской.
Дорогой мой радиодруг!
Тысячами приходят ко мне письма со словами поддержки в этот час испытаний. Ты даже представить не можешь, как ценю я твою верность и дружбу…
Но сейчас не время опускать руки, расслабляться и думать, что больше от тебя ничего не зависит. Превратись в Комитет из Одного человека, свяжись с другими слушателями «KFKB», телеграфируйте или пишите в Радиокомитет в Вашингтоне и расскажите ПРАВДУ обо мне и моей деятельности. Пусть твои друзья привлекут своих друзей к написанию писем и составлению телеграмм.
А когда наша честь будет восстановлена и справедливость восторжествует, пусть милостивый Господь хранит нас и впредь, и навеки.
Атаку, как он считал, он контролировал. Но вскоре ему стало известно, что Фишбейн пытается аннулировать его медицинскую лицензию и в Канзасе. Выйдя из себя, он разослал по нескольким газетам полосное объявление с таким заголовком: «Я БРОСАЮ ВЫЗОВ МЕДИЦИНСКОЙ АССОЦИАЦИИ!»
Но потом пришло спокойствие. Когда «Канзас-Сити стар» с Фишбейном запустила серию убийственных разоблачений касательно его карьеры, Бринкли дал газете интервью. «Разве вы заметили на моем лице следы беспокойства, тревоги? – обратился он к репортеру А. Б. Макдональду. – Я совершенно не беспокоюсь. Вот уже десять лет Американская медицинская ассоциация ведет со мной борьбу, но каждый раз я кладу их на обе лопатки».
В начавшейся гонке на выборах губернатора Канзаса Бринкли мог себе позволить такие самодовольные речи. Никто из кандидатов в губернаторы и мало кто из их команд захотел бы схватиться в рукопашной с личностью, столь популярной и столь обожаемой избирателями. Издание «Топека дейли стейт джорнал» отметило, что атаки Фишбейна на мастера козлиных трансплантаций «вызвали смятение в кругах политиков, и общее мнение склонялось к тому, что ситуацию с Бринкли, конечно, надо как-то исправлять. Меры должны быть приняты, но действовать надо не слишком жестко, бить, но в мягких перчатках».
«Взгляните только, кто у него в друзьях! В то время как генеральный прокурор Уильям А. Смит копит свидетельства, чтобы начать процесс по отъему медицинской лицензии у Бринкли, зять Смита, Перси С. Уокер, возглавляет Фармацевтическую ассоциацию Бринкли, – напоминала читателям «Канзас-Сити джорнал пост», – а полковник Джеймс Е. Смит, пасынок губернатора [Клайва] Рида является одним из адвокатов доктора Бринкли». Не говоря уже о канзасце Чарлзе Кертисе, ставшем вице-президентом США, самом губернаторе Риде и Джеймсе Дж. Стронге, конгрессмене от округа Бринкли. Карьера каждого из них – это плод усилий Бринкли, который растил и выхаживал этих людей, точно ценные призовые овощи.