рышу в антитрестовском деле Шермана. (Организация заплатила штраф, к Фишбейну карательные меры применены не были.) Но благодаря доминированию АМА сегодняшний пациент может быть уверен в том, что диплом его врача – неподдельный.
В разных водах метал Фишбейн свой гарпун, но его Моби Диком несомненно остался Бринкли. Смещенный со своего поста членами АМА, уставшими от его звездной болезни, бывший главный редактор занялся писательством и чтением лекций с той же энергичностью и делал это почти до самой смерти, последовавшей 27 сентября 1976 года. Незадолго до этого в 1976 году Конгрессом были приняты поправки к Закону о чистоте пищевых и лекарственных средств, касающиеся медицинского инструментария, – этим законом запрещалось применение фальсифицированных медицинских приборов и инструментов – запрет, за который долгое время выступал Фишбейн.
На похоронах Фишбейна хвалебную речь о нем произнес мэр Чикаго Ричард Дж. Дейли, ему вторили многие светила медицины. В наши дни в Университете Чикаго Центр истории науки и медицины носит имя Морриса Фишбейна. Однако блистательный редактор разделил судьбу многих разоблачителей преступлений: не считая триумфальной победы над Бринкли, большинство из его побед не выдержало испытания временем. После его кончины новые мошеннические схемы стали распространяться в медицине даже интенсивнее, чем прежде, – расчищенные им джунгли вновь зарастают. Сегодня псевдолекарства от рака и псевдосредства для похудения, биолечение зубов, ушные свечи, крем из дикого ямса, лечение отравлений, вызванных тяжелыми металлами, цигун и тысячи других немыслимых чудодейственных и быстрых, как молния, средств излечения дают возможность изобретателям этих схем купаться в ваннах из шампанского.
Но наследие Джона Бринкли разрослось вширь и вглубь.
Как и Богарт, доктор был дезинформирован. «XERA» не сровняли с землей – радиостанция была спасена его двумя бывшими служащими, которые, несколько сократив мошенническую составляющую предприятия, все прочее оставили без изменения. «Хэнк Сноу, Эрнест Табб, Лефти Фриззелл, Хэнк Уильямс, Джимми Дэвис, Пи Ви Кинг – все, кто сколько-нибудь стоил, посетили это место, чтобы сделать свои записи и выдать свои легенды», – вспоминал сотрудник, работавший в то время на станции. К сожалению, мало что сохранилось из этих записей. «В Мексике эти старые пластинки приобрели большую популярность, – рассказал администратор радиостанции Бринкли Дон Говард. – Ими было очень хорошо крыть крыши: поливиниловое снаружи и алюминиевое внутри – такое покрытие было очень долговечным».
К этому времени инновации Бринкли – замена живой музыки записями, вещание на большие расстояния с использованием телефона, даже сам формат вещания – использовались повсюду. Но Дель-Рио тем не менее продолжал играть заметную роль. Музыка в кафе по вечерам и дыхание революции в воздухе ощущались и в 50-е годы, особенно когда место Бринкли у микрофона занял Боб Смит из Бруклина. Для японцев он был «милым и любезным сердцу императором», немцам он являлся «смешливым властелином комедии». Америка узнала его как Вулфмана Джека.
Великий сеньор Вулфман использовал «XERA» (теперь переименованную в «XERF») как старый игровой манеж. «Все, что вам придется сделать, – это заполнить формуляр заявления, – говорил он, – отвести один час воскресного времени Национальной программе и аккуратно платить налоги; в остальном мексиканцы предоставят вам полную свободу действий». Некоторое время и в качестве дани уважения Бринкли он распространял бутылочки с флорексом. («Возможно, вы обратили внимание, что ваши брачные отношения начали приедаться и не с такой безотказностью доставляют вам радость в плане возбуждения. Что ж, одна такая пилюлька, растворенная в добром старом апельсиновом соке…») Гораздо важнее, что он, явившись духовным учеником и последователем Бринкли, вошел в историю как поставщик новой и неожиданной пищи для слуха: «Мы потрясем и закружим ваши души в рок-н-ролле, отдавая должное и блюзам».
Эта музыка полилась сперва из Чикаго – записи Мадди Уотерс, Хаулин Вулфа, Литтл Уолтера, – и это было подобно взрыву.
Из одного конца континента в другой неслась музыка, распространяемая Вулфманом Джеком, Жирным Папой Уошингтоном, несравненным Монтегю и другими нарушителями границы, диджеями нового поколения, пропагандистами новой музыкальной культуры, которую традиционное американское радио хотело бы вытеснить: хардкорные блюзы и ар-н-би, Клайд Макфаттер, Хэнк Баллард, Джо Тернер, «Platters, «Clovers»…
«Сбросьте одежды, курите дурь, целуйте своих училок!»
Черная музыка проникала в сердца из радио «нарушителей границы», точно так же, как раньше это сделала музыка кантри.
Колдовское, как ритуалы вуду, смешение блюзов и кантри, которое транслировали эти станции («всеохватная и внеформатная американская музыка, включающая в себя весь спектр мелодий – от Хэнка Уильямса до крутейшего фанка Джеймса Брауна»), сокрушило худосочный пластик поп-машины и обновило музыкальные вкусы молодого поколения американцев. Эти радионарушители породили черно-белую смешанную культуру, положили начало расцвету рок-н-ролла и тем самым наметили путь появлению – что ж, их имена вам хорошо известны.
В 80-е годы радионарушители мексиканской границы постепенно сошли со сцены, побежденные временем и новой технологией. Но другая часть наследия Бринкли все еще жива: мошеннические клиники, в особенности заведения, обещающие излечение от рака – все еще действуют, оставаясь недоступными для ревнителей американского законодательства. Десятилетиями самодельные дорожные знаки, вроде «Сэндвичи и закуски Летрайла», направляли отчаявшихся к клиникам в Тихуане и прочих местах. Кинозвезда Стив Маккуин умер от рака легких во время последнего визита к целителю в Хуаресе.
Понадобилось нападение Гитлера на Польшу, чтобы отвлечь внимание публики от пересадки желез. В последние годы жизни, как свидетельствовал один из его знакомых, «доктор Воронофф стал предметом насмешек, которые переносил стойко и с достоинством» до самой смерти, последовавшей в 1951 году. Его близкий друг, напротив, описывал его состояние в последние годы как крайне удрученное: «Особенно огорчало его видимое отсутствие последователей – никто не подхватил его методику и не пошел по его стопам». Хуже того, кое-кто из двух тысяч пациентов, которым он провел трансплантацию, досаждал ему жалобами и претензиями. Его совершенно обескуражило известие, что трансплантация обезьяньих желез стала у некоторых причиной сифилиса.
Его основной соперник доктор Эген Штайнах преуспел больше. В статье, написанной к его восьмидесятилетию, «Нью-Йорк таймс» назвала его исследования «выдающимися по своей глубине и оригинальности», сыгравшими, возможно, решающую роль в том, чтобы новые знания о половых гормонах были перенаправлены в верное русло и переросли в новое направление», например, в синтезирование тестостерона, «вопреки тому факту, что разработанная им операция ныне и утратила популярность». Иными словами, его ошибки и неудачи проложили путь другим исследователям. Так и развивается наука.
И все же в претензиях на владение абсолютной истиной никогда не бывает недостатка, особенно в той игре, где борются друг с другом искатели средства, способного возвращать молодость. После Второй мировой войны швейцарский доктор Пауль Ниханс унаследовал мантию «волшебника, возвращающего молодость звездам». «Я имел возможность наблюдать операции как Штейнаха, так и Вороноффа, – утверждал он, – и извлек пользу из их ошибок».
В клинике «Ла прерия» на Женевском озере Ниханс проводил «клеточную терапию» престарелым знаменитостям, таким как Сомерсет Моэм, Конрад Аденауэр, Жорж Брак и папа Пий XII. В 1957 году журнал «Лук» так объяснял технику этой терапии: «В больной орган внедряются клетки, полученные из соответствующего органа животного – зародыша или очень молодого теленка, ягненка или поросенка. Клетки обрабатывают, добавляют в раствор и вводят непосредственно пациенту…» По крайней мере, дело профессора Броуна-Секара доказало свою живучесть.
В наши дни идея омоложения выставлена на продажу на всемирной ярмарке, где друг с другом конкурируют тысячи клиник и электронных адресов. Мужчины жаждут в основном стабильности своего полового влечения и возможности полового контакта с помощью любых средств, будь то виагра или пилюли из пениса крокодила, «изготовленные по старинному, двухтысячелетнему рецепту». Другой современный фетиш, получивший популярность в наши дни, – это стероиды, оказавшиеся сделкой с дьяволом.
В свою очередь, женщин, хоть их и привлекает развитая мускулатура, все-таки больше интересует оболочка этой мускулатуры – красота, а не сила. Трансплантация ресниц производится с 70-х годов, а в последние годы отмечается настоящий бум популярности пластической хирургии – увлечения слепого к доводам разума, указывающего на риски. В 2001 году был обнаружен виновник вспышки болезни Крейтцфельдта-Якоба. Им оказался бычий коллаген, вызывавший потенциально смертельный недуг, весьма сходный с коровьим бешенством. Но и это не стало препятствием в жажде обрести полные губы и гладкую кожу. «Большинство женщин перспективе умереть с морщинами предпочтут перспективу умереть от деменции, вызванной коллагеном», – заметил дерматолог Ричард Дж. Глогау из Сан-Франциско. – Лишь смерть через тридцать секунд после операции могла бы их остановить. А так они будут продолжать гнуть свою линию».
Разумеется, разного рода подтяжки и разглаживание морщин помогают вновь обрести уверенность в себе, но так же верно и то, что неестественно вытаращенные глаза на одеревенелом лице столь же красноречивы и не способны никого обмануть, как плохо сидящий парик.
В этом одна из причин иронического отношения к столь поверхностным способам сохранить молодость. Им предпочитают теперь поиски «практического бессмертия», движения, которое, как в свое время безумие с трансплантацией желез, пытается остановить само время. Как сказал гуру омоложения доктор Рональд Клатц: «Мы не стремимся красиво стареть. Мы вообще не хотим стареть». Институт продления жизни, расположенный в Палм-Спрингс, и Международный центр долголетия в Нью-Йорке видят в старении не естественный процесс, а болезнь. И чем же ее лечить? Пока не найдено оптимальное средство вечной молодости (святой Грааль фармакологии), некоторые пророки не-старения продвигают hGH, человеческий гормон роста, нестероид, определяемый как «полипептидный гормон, синтезируемый и выделяемый передней долей гипофиза». Да, железы вернулись, принося с полуторадолларовых затрат доходы в два миллиарда долларов в год, а также «сияющую здоровьем кожу, увеличение мышечной массы, восстановленную сексуальность, улучшение настроения, повышение уровня умственных особенностей и бурный метаболизм восемнадцатилетнего организма». Не бессмертие, конечно, но очень неплохо – не считая, как утверждают некоторые ученые, опасности рака и преждевременной смерти.