— Я ни на что не намекаю, — ответил Ной. — Просто мне неизвестно, какую часть предоперационной подготовки вы поручили доктору Калганову.
— Смею вас заверить, мой не в меру ретивый друг, что я тщательно обследую своих пациентов. К тому же доктор Калганов не собирался участвовать в процедуре. Он был нужен мне в другой операционной, на гораздо более серьезном случае.
— Тогда вы, вероятно, знали, что у мистера Винсента есть проблемы с желудочно-кишечным трактом, — игнорируя высокомерный тон собеседника, продолжил Ной.
— Само собой, — согласился Мейсон, — об этом упоминалось в заключении лечащего врача, который и порекомендовал ему пластику грыжи.
— И все же вы выбрали спинальную анестезию?
— Я не выбирал никакой анестезии, — снова набычился Мейсон. — Для этого существуют анестезиологи. Они не вмешиваются в мою работу, а я не лезу в их дела.
— Но ваш помощник запросил именно спинальную анестезию. — Ной понимал, что речь об этом непременно зайдет на конференции, как ни старайся сгладить ситуацию, поэтому хотел заранее выяснить все детали.
— Во всех случаях пластики паховой грыжи, которые я проводил за последние несколько лет, использовалась спинальная анестезия. Уверен, именно это имел в виду мой секретарь. Впрочем, как бы там ни было, выбор анестезии — решение анестезиолога.
— Вероятно, вы правы. — Ноя так и подмывало сказать, что анестезиолог принимает решение, основываясь на полных и достоверных сведениях, представленных в истории болезни пациента, но усилием воли заставил себя промолчать.
— Что еще? — резко спросил доктор Мейсон. Он снова откинулся на спинку кресла и сцепил мясистые пальцы на животе. Его мгновенно вспыхнувший гнев так же быстро утих, на лице появилось прежнее хмурое выражение, губы презрительно скривились.
— Мне кажется, — как можно аккуратнее начал Ной, — пациент отнесся к предстоящей операции без должной серьезности.
Доктор Мейсон сухо рассмеялся.
— Это еще мягко сказано. Я слышал, он опоздал в приемный покой на сорок минут. Более того, в то утро парень, как обычно, вышел на работу, я сам видел его на парковке, он даже поставил мою машину. Да к тому же, как выяснилось, еще и плотно позавтракал, а потом врал всем подряд, будто не ел. Вот так захочешь сделать человеку одолжение, а он возьмет и подложит тебе свинью.
— Имел ли пациент полную информацию о предстоящем оперативном вмешательстве?
Доктор Мейсон вновь подался вперед и уперся взглядом в Ноя. Тот инстинктивно отклонился назад, насколько позволяла спинка стула, старясь увеличить расстояние между собой и собеседником.
— Я сказал, что ему предстоит операция, — медленно произнес Мейсон, чеканя каждое слово. — А что уж творилось в его куриных мозгах — понятия не имею. Но послушайте, друг мой, мы попусту теряем время. Скажите-ка мне лучше, вы разговаривали с Авой Лондон, с этой наглой стервой?
— Да, разговаривал, — стараясь сохранить невозмутимый вид, кивнул Ной. Однако какое свинство называть Аву наглой стервой после того, как она отклонила нахрапистые ухаживания Мейсона!
— Отлично. Она и виновата в случившемся, — подвел итог доктор Мейсон. — Откровенно говоря, не знаю, как после такого провала оставлять врача в штате клиники. Да и каким образом ее вообще приняли в штат?.
— Доктора Аву Лондон утвердила квалификационная комиссия по анестезиологии, — твердо произнес Ной.
— Да? Ну не знаю, насколько комиссия компетентна, если допускает к работе анестезиологов вроде нее. Доктор Лондон никогда не вызывала у меня симпатии, как, впрочем, и у моих коллег. Конечно, я пытался быть с ней приветливым, но она замкнута и холодна как дохлая рыба.
«Не сомневаюсь, что ты пытался быть с ней приветливым», — усмехнулся про себя Ной.
— Я хочу, чтобы в докладе прозвучало отдельным пунктом: пациенту с самого начала следовало сделать общую анестезию. Тогда мы могли бы свободно войти в брюшную полость, когда в этом возникла необходимость. Понятно, вероятность регургитации все равно оставалась, поскольку желудок был полон, но это случилось бы в начале операции. Летальный исход стал результатом неверного наркоза, а не хирургического вмешательства. Очень досадно, случай портит мою статистику.
— То есть, по-вашему, вина лежит исключительно на анестезиологе? — не веря собственным ушам, уточнил Ной.
— Львиная доля вины, — подтвердил Мейсон. — Ну еще приемный покой подкачал. Они должны контролировать поступающих и убедиться, что пациент явился натощак.
— Ясно. Спасибо, доктор Мейсон, что уделили время, — сказал Ной, поднимаясь.
— Позвольте еще разок напомнить вам: не превращайте данный случай в дискуссию по поводу конвейерной хирургии. Хоть мне и пришлось задержаться в другой операционной, это не имеет отношения к делу. Вы меня хорошо поняли?
— Вполне, доктор Мейсон.
— Вот и отлично. Приятно видеть вас в качестве главного ординатора нашей клиники. Будет настоящей трагедией, если ваш дополнительный год обучения завершится прежде срока. — По лицу Мейсона расползлась фальшивая ухмылка. Он так и остался сидеть в кресле, поглядывая на стоящего перед ним Ротхаузера.
Ной снова кивнул, повернулся и вышел из кабинета. Стоя в холле и нажимая на кнопку вызова лифта, он вдруг почувствовал, как в груди бешено колотится сердце. И хотя неделю назад Мейсон уже пытался запугать его, Ной не ожидал, что Дикий Билл будет настолько откровенен в своих угрозах. Если события пойдут по худшему сценарию, Ной лишится места в БМБ — и это в самом конце долгой одиссеи, когда мечта всей его жизни, можно сказать, совсем рядом.
Ной снова ехал в пустом лифте. Достав из кармана мобильник, он дрожащими пальцам набрал сообщение: «Встретился с врагом. Плохо, как и ожидалось. Зайду сегодня вечером» — и нажал на «Отправить». Почти в тот же миг на дисплее появились пляшущие точки: Ава писала ответ. Когда двери лифта раскрылись, пришло сообщение: «По крайней мере, с этим покончено. Жду не дождусь подробностей». Завершался текст хохочущим смайликом.
Несколько приободренный посланием Авы, Ной вышел на втором этаже, намереваясь вернуться по крытому переходу в Стэнхоуп-Билдинг и отыскать главного ординатора по анестезиологии. Поначалу Ной вынашивал идею поговорить с доктором Кумаром, но после замечания Авы, что они близкие друзья с доктором Мейсоном, решил не рисковать. Однако, несмотря на показания младших коллег доктора Лондон, Дэвида Уайли и Гарри Чона, Ною хотелось услышать более компетентное мнение.
Глава 11
Суббота, 8 июля, 19:39
Ной пришел слишком рано, до назначенной встречи оставалось время. Поэтому, свернув на Луисбург-сквер, он замедлил шаг и окинул взглядом площадь, погруженную в мягкий предвечерний свет. Сегодня он оказался здесь засветло: закат начнется только через полчаса. На травянистой лужайке, как и накануне, играли дети, их голоса эхом раскатывались в замкнутом пространстве окружающих площадь домов. Солнечный свет заливал фасады зданий, расположенных выше по склону холма, а та сторона, где находился дом № 16, уже погрузилась в тень.
Немного не доходя до особняка Авы, Ной остановился и снова взглянул на часы. Он не хотел являться раньше срока, опасаясь показаться нетерпеливым, однако себе не мог не признаться: ему действительно не терпелось увидеть Аву. Занимаясь делами в течение дня, он с радостью вспоминал, что сегодняшний вечер они снова проведут вместе. Возможность встретиться с ней наполняла восторгом, которого Ной не испытывал с отрочества. Но поскольку Ава уже дала понять, что не желает вступать в отношения с коллегами по клинике, действовать следовало осторожно, чтобы не вспугнуть ее.
Пока Ной топтался на тротуаре, дверь дома № 16 открылась. Ноя охватила паника: что делать, развернуться и бежать? Но прежде чем он успел броситься наутек, на пороге показалась Ава. Заметив Ноя, она призывно помахала ему рукой.
Он нерешительно помахал в ответ и направился к ней. А мгновение спустя в дверном проеме возникла еще одна фигура. Это был стройный, прекрасно сложенный мужчина лет тридцати. Гость Авы, одетый в свободные черные брюки и белую футболку с V-образным вырезом, выглядел еще более спортивным, чем хозяйка дома. Даже на расстоянии Ной видел, какие у него рельефные, налитые силой бицепсы; казалось, обтягивающая их хлопчатобумажная футболка вот-вот лопнет. Ной невольно сравнил свое тело с могучим торсом атлета. Увы, сравнение получилось не в пользу Ротхаузера. Как раз в тот момент, когда он приблизился к крыльцу, мужчина легкой пружинистой походкой сбежал вниз и дружелюбно кивнул Ною. Тот кивнул в ответ и начал взбираться по гранитным ступеням к стоящей на площадке Аве.
— Завтра в это же время! — крикнула она вслед уходящему гостю.
Мужчина не ответил и даже не обернулся, просто вскинул руку, помахал ею над головой и нырнул в черный «субару», припаркованный возле тротуара.
— Вы рано, — весело заметила Ава, когда Ной, преодолев ступеньки, оказался рядом с ней.
— Извините, — вздохнул он. — Вырвался из больницы в седьмом часу и боялся опоздать, а в результате добрался быстрее, чем рассчитывал. — Они вправду почти бегом примчался домой, быстро принял душ, переоделся и поспешил на Луисбург-сквер.
— Уложились в рекордные сроки, — рассмеялась Ава. — Заходите. Прошу прощения, что снова встречаю вас в спортивном костюме, но мы только закончили тренировку. Я думала, у меня будет минут двадцать до вашего прихода.
— Кто «мы»? — спросил Ной, проходя в холл.
— Мы с моим личным тренером, — следуя за гостем, пояснила Ава.
— Значит, вы верите в личных тренеров? — поинтересовался он с невольным облегчением оттого, что мужчина с атлетическим торсом оказался наемным работником, а не другом.
— Да. А вы?
— Не особенно. Кто угодно может назваться тренером. Мало ли вокруг шарлатанов? — не удержался от колкости Ной, внутренне проклиная себя за приступ ревности.
Ава расхохоталась беззаботно и весело.
— Думаете, сможете на глаз определить шарлатана?