Наконец терпение Авы лопнуло.
— Дон, — попросила она, — пожалуйста, сходите на центральный пост и выясните, что происходит. Куда, черт подери, запропастился Мейсон? Поговорите с Дженет Сполдинг, скажите, что пациент со спинальной анестезией уже более получаса находится на столе.
С Дженет Сполдинг, старшей сестрой хирургического блока, в больнице считались. Если кто и мог заставить крутиться заевшие шестеренки, так это Дженет. В своей вотчине она требовала железной дисциплины и ни от кого не потерпела бы разгильдяйства.
Ава обменялась сердитым взглядом с Бетси Хэллоуэй, операционной сестрой, которая все это время стояла почти неподвижно, держа перед собой согнутые в локтях руки в стерильных перчатках. Приготовленные инструменты она накрыла стерильным полотенцем. Бетси находилась в операционной еще дольше анестезиолога.
Ава посмотрела на цифры, светящиеся на мониторе. Показатели были в норме, включая температуру. Когда стало понятно, что ожидание затягивается, она велела накрыть Брюса теплым одеялом.
Отправленная на разведку Дон вернулась довольно быстро.
— Хорошие новости, — объявила девушка. — Дикий Билл уже вышел из четырнадцатой, движется в нашу сторону. Там у пациента оказалась врожденная аномалия желчных протоков, поэтому они провозились дольше, чем планировали.
— Боже правый, — пробормотала Ава, поглядывая в сторону стеклянной перегородки в надежде заметить Мейсона, моющего руки над раковиной, но тщетно. — Проклятье, да где же он?!
— По дороге заглянул в шестнадцатую. Там работает вторая бригада, которую он курирует. Они только-только начали.
— То есть он ведет сразу трех пациентов, находящихся под наркозом? — саркастически хмыкнула Ава.
— Но Дженет сказала, что он будет у нас буквально с минуты на минуту. Она обещала.
— А где доктор Кумар? — спросила Ава.
— Понятия не имею, — пожала плечами Дон. — Я его не видела. Наверное, ходит туда-сюда между двумя операционными, наблюдает за пациентами. Знаете, он иногда…
— О нет, не продолжай! — взмолилась Ава. — Хватит с меня Мейсона с его трюками.
Хорошо еще, подумала она, что широкая общественность не догадывается, какие безобразия творятся за стенами уважаемой клиники со всеми ее пышными титулами и гибридными операционными залами будущего. Ава снова покосилась в сторону предоперационной и наконец заметила Мейсона. Он надевал хирургическую маску, не переставая весело болтать с каким-то молодым доктором, которого Ава видела впервые. Она перевела дух и на миг прикрыла глаза, чтобы успокоиться.
Пять минут спустя Уильям Мейсон влетел в операционную.
— Всем привет! — бодрым голосом начал он. — Коллеги, прежде всего хочу познакомить вас с доктором Сидом Эндрюсом. Это мой новый ординатор. Он приступает к работе с первого июля, но любезно согласился прийти сегодня и поучаствовать в операции. Я довольно давно не имел дело с пластикой грыжи, поэтому решил, что помощь не помешает. — Мейсон рассмеялся, словно предположение, будто ему требуется помощник, само по себе звучит абсурдно.
Доктор Эндрюс закончил мыться и появился на пороге операционной, держа перед собой согнутые в локтях руки, которыми помахал в качестве общего приветствия. Этот высокий стройный мужчина лет двадцати пяти со свежим загорелым лицом практически во всем, кроме роста, был прямой противоположностью доктора Мейсона — широкоплечего, с массивной шеей, коренастого, чьи мясистые лапищи с толстыми пальцами больше походили на руки кочегара, нежели известного хирурга. Также у Мейсона, который был в два раза старше Сида, наметилось круглое брюшко.
— Сид — австралиец, — добавил доктор Мейсон, опуская руки в перчатки, которые подала ему Бетси, а затем, повернувшись к Аве, указал большим пальцем куда-то в пол: — Австралия — это там. Вам когда-нибудь доводилось бывать внизу, дорогая? — игриво спросил он.
— Доводилось, — отрезала Ава, рассерженная обращением «дорогая» и этим двусмысленным «внизу». — Послушайте, пациент под наркозом уже более часа. — Она была не в настроении ни для сомнительных шуточек, ни для болтовни о путешествиях.
— Ах да, конечно-конечно, дело прежде всего, — насмешливо хмыкнул Мейсон. — Сид, познакомься с одним из лучших анестезиологов нашей клиники и уж точно самой сексуальной среди них. Даже несмотря на этот мешковатый комбинезон, — рассмеялся он, переплетая пальцы, чтобы плотнее натянуть перчатки.
— Рад знакомству, — сказал доктор Эндрюс и вскинул глаза на Аву, управившись со своими перчатками, которые подала ему Бетси.
— Можем приступать? — спросила Ава.
— Видишь, Сид, не женщина, а настоящий торнадо, — бросил Мейсон, словно говорил о ком-то постороннем. Он остановился справа от операционного стола, наблюдая, как сестра обрабатывает антисептиком паховую область Брюса. Сид встал слева. Через несколько минут оба хирурга, не прекращая болтовни о великолепии Большого Барьерного рифа, накрыли стерильной простыней операционное поле. Конец простыни Ава накинула на металлическую дугу, установленную над шеей пациента, и закрепила ее при помощи цапки, упорно игнорируя настойчивые попытки мужчин втянуть ее в разговор.
Первым тревожным сигналом стал внезапный возглас доктора Мейсона, последовавший минут через двадцать после начала операции.
— Черт, черт, черт! — выпалил он. И хотя до этого момента хирурги работали молча, было ясно: у них возникли проблемы.
Ава вытянула шею, но она находилась в торце стола и не могла видеть операционное поле.
— Попробуй освободить кишку со своей стороны, — скомандовал доктор Мейсон, обращаясь к Сиду.
Ава наблюдала, как ординатор наклонился вперед и засунул указательный палец в разрез.
— Проблемы? — спросила Ава.
— Да, очевидно, у нас проблемы, — отрезал Мейсон таким тоном, словно глупее вопроса не придумаешь.
— Нет, не получается, — выдохнул Сид, убирая палец.
— Ну вот, всегда так, — с досадой бросил Мейсон. — Захочешь оказать человеку любезность, а он непременно подложит тебе свинью.
Ава и Бетси переглянулись. Операционная сестра устало закатила глаза. Обе прекрасно понимали мысль Мейсона: какая бы у хирурга ни возникла проблема, всегда виноват пациент.
— Придется лезть в брюшную полость, — раздраженно сказал Мейсон и обернулся к Аве: — Так что, дорогая, нам понадобится тотальная релаксация.
Неожиданно система громкой связи ожила и раздался голос Дженет Сполдинг:
— Доктор Мейсон, извините, что прерываю, но в обеих операционных, в четырнадцатой и в шестнадцатой, требуется ваше присутствие. Что мне сказать ординаторам?
— Проклятье! — вскипел Мейсон, злясь не столько на коллег, сколько на саму ситуацию. — Скажи им, чтобы держали оборону, — рявкнул он, глядя в потолок, где был укреплен динамик, — приду, как только смогу.
— Если вы открываете брюшную полость, придется интубировать, — заметила Ава. В каком-то смысле она была рада этому, поскольку видела, что действие спинальной анестезии заканчивается: у пациента изменился ритм дыхания, и он начал шевелиться. Ава ввела дополнительную дозу пропофола и стала внимательно наблюдать за пульсом и частотой дыхания.
— Делайте, что считаете нужным, — пожал плечами Мейсон. — Вы же анестезистка.
— Анестезиолог, — поправила Ава. Обращение «анестезистка» покоробило ее не меньше, чем произнесенное чуть ранее «дорогая». Анестезистка — это медсестра, анестезиолог — врач. Уровень обучения и подготовки совершенно разные. — Все-таки в чем проблема, вы можете мне сказать?
— Проблема в том, что мы не можем вправить кишку, ущемленную в грыже, — нетерпеливо пояснил доктор Мейсон. — Поэтому ничего не попишешь: придется идти в брюшную полость. В любом случае надо было изначально делать общую анестезию, особенно учитывая имеющиеся у пациента симптомы неполадок желудочно-кишечного тракта.
— Но ваш секретарь просила сделать именно спинальную, — напомнила Ава, чтобы сразу внести ясность.
Одновременно она стала готовить все необходимое для перехода к ингаляционной анестезии. Но первым делом надела Брюсу кислородную маску и включила подачу кислорода. Прежде чем вводить миорелаксант, Ава хотела провести преоксигенацию[3]как минимум в течение десяти минут. Она решила применить сукцинилхолин в качестве миорелаксанта, поскольку он обладает быстрым началом и короткой продолжительностью действия. Затем Ава планировала использовать дыхательную маску либо эндотрахеальную трубку. Пока она обдумывала, какой из двух вариантов предпочтительней в данной ситуации, в голове всплыли слова Мейсона о симптомах неполадок с желудочно-кишечным трактом. Ава встрепенулась: она не помнила, чтобы об этом было написано в карте пациента, да и сам он не упоминал ни о чем подобном. Продолжая одной рукой удерживать кислородную маску на лице Брюса, другой Ава подтянула к себе его историю болезни и заглянула в анамнез. Так и есть, она не ошиблась: никаких желудочно-кишечных симптомов у пациента не было. Иначе доктор Лондон и сама настаивала бы на общей анестезии.
— В истории нет ни слова о болезни ЖКТ, — сказала Ава, перебивая хирургов, которые перешли от разговоров об океане к обсуждению красот австралийских пустынь.
— Должно быть, — отрезал Мейсон. — Терапевт именно поэтому и рекомендовал ему пластику грыжи.
— Я только что проверила, — возразила Ава. — В записях о предварительном обследовании ничего нет.
— А как насчет сегодняшнего предоперационного осмотра? Черт подери, посмотрите, младший ординатор должен был оставить пометку.
— Никакого осмотра не было. — сказала Ава.
— Это еще почему? — нахмурился доктор Мейсон.
— Потому что не хватило времени. Пациент опоздал к назначенному часу в приемный покой. Ваш ассистент делал осмотр всего несколько дней назад. Полагаю, они сочли, что этого достаточно, и не стали ждать младшего ординатора. Я не знаю всех деталей, только то, что рассказал сам пациент. Также ассистент сообщил ему, какая будет анестезия.