Прокручивая ленту диалогов, он внезапно замер и недоверчиво усмехнулся: среди особо активных комментаторов, восхищавшихся постом Гейл, была Мелани Ховард. В свою очередь Гейл отвечала на ее реплики в таком же хвалебном духе. Зная, насколько умна и проницательна Ава, Ной был озадачен ее детскими шалостями в сети. Зачем ей это?
Охваченный каким-то странным интересом, Ной начал просматривать страницы людей, отметившихся под постом Гейл. Он читал, что пишут ее «друзья», заходил на страницы тех, кто комментировал их посты, заглядывал в группы, которые они читают. Количество аккаунтов нарастало в геометрической прогрессии; это напоминало путешествие по бесконечно расширяющейся вселенной. В диалогах под постами попадались самые разные темы — от политических скандалов до обсуждения контекстной рекламы, которую «Фейсбук» вставляет в ленту новостей, чтобы расширить охват аудитории. Поскольку Гейл Шафтер и Мелани Ховард были вымышленными персонажами, Ротхаузер подумал: а нет ли у Авы еще пары-тройки фейковых аккаунтов, и если есть, то в чем смысл, ради чего прилагать столько усилий, создавая фантомные личности? Размышляя в таком духе, Ной пришел к другому вопросу: сколько профилей, которые он смотрел, точно так же являются подделками? Впрочем, этого он никогда не узнает.
Вернувшись на страницу Гейл, Ной проверил соотношение мужчин и женщин среди ее комментаторов. Оказалось, примерно поровну. Ротхаузер был слегка озадачен, поскольку почему-то ожидал, что женщин будет значительно больше. Также он обратил внимание, что возраст тех, кто использует на аватарке собственное фото, а не изображение ребенка или животного, находится в диапазоне от двадцати до сорока. Он рассеянно прокручивал список друзей Гейл, пока на глаза ему не попалось знакомое имя: Тереза Пиксар. Молодой врач помнил, как удивился обилию откровенных снимков на странице тринадцатилетней девочки. Он снова заглянул в профиль Терезы. В списке ее друзей почти не было сверстников, в основном люди много старше. Интересно, родители в курсе, чем их дочь занимается в социальных сетях?
Чем глубже Ной погружался в виртуальную вселенную своей возлюбленной, тем настойчивее у него в голове звучал вопрос: кто же ты, Ава Лондон? Неужели мир социальных сетей действительно играет в ее жизни такую огромную роль, замещая настоящие человеческие отношения? Если верить ее утверждениям, так и есть. Однако Ной с трудом допускал, что Ава не видит разницы между той близостью, которой они оба наслаждались последние три недели, и тем, что, на его взгляд, было лишь жалкой имитацией. И все же возникала другая тревожная мысль: а так ли они были близки на самом деле, как ему хотелось думать? Внезапный отъезд без предупреждения и холодное сообщение без малейшего намека на нежность вроде «Целую, буду скучать» или хотя бы «Прости, пришлось срочно уехать» плохо вяжется с подлинной близостью. А как насчет элементарной благодарности за те усилия, которые Ной потратил, чтобы выгатить ее из неприятностей, особенно на последней конференции?
Он поднял глаза от компьютера и тупо уставился в окно. Внезапно в голову пришла еще более пугающая мысль. А вдруг их отношения — сплошное притворство со стороны Авы? Может, она просто использовала его в качестве спасательного круга, учитывая ее иррациональный страх лишиться места в престижной клинике?
— О нет! Конечно, нет! — вслух выпалил Ной и решительно отмел всяческие сомнения, приписав их собственной неуверенности. Никогда прежде ему не доводилось быть с женщиной настолько открытой и настолько умеющей доверять своему телу. Предположение, что такая близость могла быть притворством, говорило скорее о его подозрительности, чем о неискренности партнерши. И все же Ной продолжал смотреть в пространство невидящим взглядом, не в силах побороть неприятные сомнения не только по поводу их личных отношений, но и насчет действий Авы во всех трех случаях, закончившихся смертью пациентов. Так ли тщательно она расспросила Брюса Винсента перед операцией? И насколько объективно оценила возможность спинальной анестезии или просто слепо исполняла пожелания доктора Мейсона? А неудачная интубация Элен Гибсон — почему Ною показалось, что Ава недостаточно уверенно обращается с видеоларингоскопом? И почему она не поставила трахеостому? И что касается Филипа Харрисона — правда ли Ава сразу отключила подачу изофлурана или все же была критическая задержка, как утверждает Дороти Бартон?
Едва только Ной подумал об этом, как в памяти само собой всплыло воспоминание о бурной реакции подруги на заявление медсестры. Он не смог сдержать улыбку: Ава тогда вскипела от возмущения и тут же выдала целую лекцию о злокачественной гипертермии, засыпав его информацией, так что Ной почувствовал себя полным профаном. Она даже упомянула, что изофлуран, возможно, и стал причиной гипертермии.
Чтобы окончательно развеять все сомнения, Ротхаузер вернулся к своему ноутбуку и набрал в поисковой строке «злокачественная гипертермия». Через несколько минут он убедился, что анестезиолог была права: все дело в анестетике. Поскольку Ава упомянула, что училась справляться с этим состоянием в центре Уэстона, Ной вернулся к сайту университета в Техасе. Перечитав все доступные материалы в разделе, посвященном медицинским симуляторам, он решил, что на ближайшем заседании консультативного совета ординатуры непременно поднимет вопрос о расширении учебного центра в БМБ.
В тот момент, когда Ротхаузер рассматривал очередное фото прекрасно оборудованной аудитории, раздался телефонный звонок. Изо всех сил стараясь обуздать надежду, что звонит Ава, Ной торопливо выудил из кармана мобильник. Однако это была не его нынешняя подруга, а бывшая: по установившейся у них с Лесли традиции она звонила Ною раз в два месяца, пользуясь видеосвязью. Он держал телефон в руке, не зная, стоит ли отвечать. Разочарование, которое испытал Ной, не увидев на дисплее имя Авы, было настолько велико, что его мало беспокоили чувства Лесли — какая разница, обидится она или нет. Сейчас он был не в состоянии выслушивать рассказы о том, как замечательно складывается ее карьера в Нью-Йорке и как она счастлива с женихом, который уделяет ей массу времени, — ему от этого станет только хуже. Однако телефон не смолкал, и на пятом звонке Ной все же решил поговорить с Лесли. В конце концов, хоть какая-то компания.
Он поставил телефон вертикально, прислонив его к ноутбуку, и нажал «Ответить». Лесли выглядела потрясающе, как всегда. Трудно было не заметить, что волосы у нее тщательно уложены, а макияж в идеальном порядке. После приветствий и общих фраз Лесли, проявляя присущую ей чуткость, заметила, что у Ноя помятый вид, словно он не выспался. Ее собеседник согласился с диагнозом, подтвердив, что последнюю неделю спал в среднем по пять-шесть часов.
— Это просто смешно, — возмутилась Лесли. — Ведь ты теперь главный, и предполагается, что ты должен распределять работу между ординаторами, а не тащить на себе всю больницу.
— Дело не в работе. — Ной решил быть откровенным. Он нуждался в поддержке и хотя бы капле сочувствия, а Лесли, пожалуй, была единственным человеком в мире, с которым не приходилось хитрить, поскольку она и так знала все его слабости. — Я познакомился кое с кем, и у нас завязались довольно близкие отношения.
— Потрясающе! — искренне воскликнула Лесли. — А кто она, чем занимается? Ну, если это не секрет.
— Она моя коллега, врач. — Ной намеренно говорил расплывчато. — Как и я, без ума от медицины.
— Звучит многообещающе. Вы, ребята, должны неплохо ладить. Проблема только в том, чтобы найти время для свиданий за пределами клиники, я угадала? — полушутливо спросила Лесли.
— Нет, она работает в штате определенное количество часов. Так что проблема только в моем расписании, и она относится к этому с пониманием.
— А, ну теперь понятно, почему ты такой потрепанный, — со смехом сказала Лесли. — Совсем не похож на прежнего аккуратиста, которого я когда-то знала.
Ной тоже рассмеялся, поняв, на что она намекает.
— Да нет, не в этом дело. Как раз наоборот. Боюсь, она бросила меня именно в тот момент, когда я решил, что все идет прекрасно.
— Послушай, если хочешь услышать мое мнение — а по-моему, так и есть, — придется добавить подробностей.
Со всей откровенностью, на какую только был способен, Ной изложил историю их отношений с Авой, опустив из соображений предосторожности лишь ее имя, специальность, а также причину срочного отъезда. Он действительно хотел знать мнение Лесли. В глубине души Ной надеялся услышать, что излишне драматизирует поступок Авы, а из ее молчания делает слишком далекоидущие выводы. Подруга скоро вернется, и все будет в порядке. Однако услышал он совсем другое.
Когда Ной закончил свой отчаянный монолог, Лесли не проронила ни слова, а лишь смотрела на него и покачивала головой.
— Ну и? — выждав немного, подбодрил ее собеседник. — Так и будешь молчать? Скажи что-нибудь.
— Я даже не знаю, что сказать. Хотя догадываюсь, что именно ты хотел бы услышать.
— Да, я тоже догадываюсь, что хотел бы услышать, — согласился Ной. — Но мне нужна честность.
— Ладно. Только пообещай, — она вскинула указательный палец, словно лектор перед затаившем дыхание аудиторией, — что не будешь злиться на меня за правду. Обещаешь?
— Обещаю, — вздохнул Ротхаузер, уже предчувствуя, что последует дальше, и мечтая прекратить разговор.
— Я бы посоветовала тебе быть поосторожнее с этой женщиной, — начала Лесли. — Внезапные исчезновения, причем дважды, без каких-либо внятных объяснений — да еще с учетом того, что вы практически живете вместе, пускай всего несколько недель, — откровенно говоря, выглядят странно. А поскольку такие вещи происходят каждый раз после того, как ты вытаскиваешь ее из неприятностей, я еще больше встревожена. Мне она кажется человеком, склонным к манипуляциям. Да и в целом ее действия в твоем описании мало похожи на поведение влюбленной женщины в самом начале романтических отношений. Знаю, — выдержав короткую паузу, продолжила Лесли, — я делаю слишком смелые выводы о личности твоей подруги, хотя мои знания по психологии ограничиваются вводным курсом на факультете экономики, но, прости, ничего не могу с собой поделать. И не хочу, чтобы потом тебе было больно.