Круговерть мрачных мыслей прервал короткий сигнал мобильника: на электронный адрес поступило новое сообщение. Полагая, что это письмо от Роберты, он открыл почту на ноутбуке. Так и есть. Вспыхнувшая на миг надежда, что детектив принесла ему более утешительные новости, погасла, едва только он начал читать послание.
Уважаемый доктор Ротхаузер!
Расследование идет не так гладко, как я полагала. Во-первых, среди выпускников средней школы Коронадо 2000 года никакой Авы Лондон не числится. Я посмотрела более поздние даты, вплоть до 2005 года, и более ранние. За последние пятьдесят лет ученицы с таким именем в списках школы нет. Затем я проверила все средние школы Лаббока и выяснила, что и там Ава Лондон никогда не училась. Тогда я начала поиск в окрестных городках.
В результате мне удалось обнаружить Аву Лондон, ученицу выпускного класса 2000 года, в Браунфилде. Это примерно в часе езды от Лаббока. Она действительно была капитаном группы поддержки местной футбольной команды. Отец, руководитель крупной нефтяной компании, покончил с собой. Так что, похоже, это та самая женщина, которая вас интересует. В данный момент я нахожусь в городской публичной библиотеке Браунфилда, просматриваю ежегодник школы за 2000 год. В нем есть несколько фотографий Авы Лондон, они соответствуют фото доктора Авы Лондон в Сети. Однако возникла серьезная проблема, о которой Вам следует знать, особенно если Вы хотите, чтобы я продолжала расследование.
Ной озадаченно смотрел на экран, недоумевая, почему Роберта не написала прямо, какие тайны ей удалось раскопать. Что бы это ни было, видимо, нечто отвратительное. Ной отправил сообщение с просьбой посвятить его во все подробности, а через несколько секунд пришел ответ:
Доктор Ротхаузер, я обнаружила кое-что странное, касающееся биографии Авы Лондон. Возможно, будет лучше поговорить по телефону.
Ной схватил телефон и набрал номер Роберты. Его начали раздражать эти полунамеки и таинственная недоговоренность. Ожидая, пока детектив ответит, Ной нервно барабанил пальцами по краю стола. Но, даже сняв трубку, Роберта заговорила не сразу, а попросила подождать, пока она выйдет из читального зала.
— Ну вот, я на улице, — сказала Роберта. У нее был приятный голос с легким гортанным акцентом, напомнившим Ною выговор Авы. — Прошу прощения, доктор Ротхаузер, но ситуация выглядит крайне загадочной: информация, которой вы снабдили меня, соответствует истине, за исключением одного: Ава училась не в Лаббоке, а в Браунфилде. Но важнее другое: Ава Лондон не окончила школу.
— Как это? — Ною показалось, что он ослышался.
— Ава Лондон совершила самоубийство за несколько месяцев до выпуска, ровно через год после самоубийства отца. Использовала тот же пистолет и выстрелила в себя в той же комнате, где умер ее отец. Обнаружив эти сведения в школьном ежегоднике, я взяла номера местной газеты. Трагедия всколыхнула весь город, о ней писали в течение нескольких недель. Мистер Лондон и его дочь были известными людьми в Браунфилде. Полиция начала расследование. И хотя в конечном итоге обвинения никому не предъявили, многие считали, что к роковому шагу девочку подтолкнула травля в социальных сетях. Называли имена как минимум трех одноклассниц Авы, которых подозревали в организации травли, но полагают, были замешаны и другие. Имена тех девушек: Конни Дуган, Синтия Санчес и Гейл Шафтер.
Повисла тишина. Почти минуту оба не проронили ни звука. Это был уже второй удар, обрушившийся на Ноя за последние полчаса и поразивший гораздо сильнее, чем первый, когда выяснилось, что агенты ФБР помогли Мейсону заполучить из закрытого архива экземпляр его диссертации. Роберта первой нарушила молчание, дав Ною достаточно времени, чтобы прийти в себя.
— Доктор Ротхаузер, так вы хотите, чтобы я продолжала расследование?
— Погодите немного, мне надо переварить это открытие. Я вам перезвоню. Хорошо?
— Да, конечно.
Повесив трубку, Ной вскочил и принялся мерить шагами комнату. Крошечная гостиная не позволяла развернуться: четыре шага — и он упирался в стену, однако Ной чувствовал потребность двигаться. Бегая взад и вперед, он вообразил, как является к Аве и бросает ей в лицо горькие слова: оказывается, вовсе не Гейл Шефтер, а она, доктор Ава Лондон, и есть самая настоящая марионетка, подделка! Фейковый аккаунт! Однако он быстро отказался от этой затеи, сочтя ее детской жаждой мести: Ава предала его, а сама скрывает гораздо более серьезные вещи, чем его невинная подтасовка данных в научной работе, которую нужно было успеть сделать к сроку. Кроме того, у Ноя не было стопроцентной уверенности в причастности Авы к его теперешним неприятностям.
Он взял телефон, собираясь перезвонить Роберте, но на экране уже висело сообщение от нее: «Возвращаюсь в Лаббок, связь на трассе плохая. Если не удастся соединиться, оставьте голосовое сообщение, я перезвоню. Или напишите. Роберта».
Ной отправил письмо по электронной почте:
Уважаемая мисс Хинкл!
Несмотря на столь неожиданный поворот, мы попросили бы Вас продолжить расследование, касающееся профессиональной подготовки Авы Лондон в университете Бразоса. В связи с открывшимися фактами мы хотели бы проверить, не менял ли кто-либо имя на Аву Лондон в интересующий нас период. Возможно, в архивах округа найдется соответствующее постановление суда. И последнее: не могли бы Вы прислать фотографии из школьного ежегодника Гейл Шефтер и Авы Лондон?
Мы чрезвычайно признательны Вам за проделанную работу.
Отправив письмо, Ной уставился на компьютер, гадая, что можно разузнать об Аве в базе данных БМБ, зайдя туда на правах главного ординатора. Поскольку, несмотря на временное отстранение от работы, формально Ротхаузер все еще являлся членом координационного совета, у него оставался доступ к личным делам сотрудников клиники. Ной усмехнулся: он намеревался взломать компьютер в учебном заведении Авы, когда мог вполне легально получить ту же информацию в родной клинике и выяснить, кто из преподавателей кафедры анестезиологии Бразоса подписывал ее рекомендации, а то и посмотреть сами документы.
Ной пробежался пальцами по клавиатуре, вводя нужный пароль, и после нескольких кликов мышкой оказался в базе данных клиники. Он уже готов был зайти в учетные записи сотрудников, но вдруг заколебался. Ной знал, что система БМБ фиксирует все его действия, это стандартная процедура, но беспокоило другое: а вдруг в связи с разразившимся скандалом администратор поставил особое оповещение о том, что Ротхаузер заходил в базу под своим логином? Тогда на заседании совета обязательно всплывет, что отстраненный от работы главный ординатор рылся в учетных записях коллег — поступок, который явно не пойдет на пользу его репутации. Конечно, это не так ужасно, как хакнуть университетский компьютер в Техасе, но все же достаточно плохо.
— Черт подери! — вслух выругался Ной. У него возникло чувство, будто он блуждает по нескончаемому лабиринту и на каждом повороте упирается лбом в стену. Он собрался выйти из своего аккаунта в базе больницы, когда на телефон пришло оповещение о новом сообщении в почтовом ящике. Ной быстро переключился в окне ноутбука на страницу электронной почты, но не успел щелкнуть по закрытому конверту, как увидел, что маленькая точка в правом верхнем углу исчезла: кто-то прочел письмо. Ной в замешательстве уставился на экран, перевел взгляд на графу с указанием времени, — нет, он не ошибся, сообщение только что поступило. Потом снова посмотрел на конверт: точка вернулась на место.
Ной застыл, по спине пробежал неприятный холодок. Он медленно оторвал руки от клавиатуры, не сводя глаз со значка. Затем взял ноутбук и внимательно изучил все имеющиеся слоты со всех сторон, но ничего не заметил. Однако это не решало проблему: ноутбук очевидно взломали с помощь программы-шпиона. Кто-то отслеживал его действия в Сети и читал входящую и исходящую корреспонденцию. Может это быть как-то связано с хвостом на улице? В памяти всплыло лицо чернокожего атлета, когда они стояли на перекрестке, сверля друг друга глазами. Затем Ной вспомнил Теллу Смит: по ее словам, в библиотеку приходили два симпатичных агента ФБР. Не те ли это двое красавцев, которые ходят за ним по пятам? Но с какой стати фэбээровцам понадобился Ной? Если, конечно, его преследователи вообще из ФБР.
Следующая посетившая Ноя мысль заставила перевести дух: как же хорошо, что он не полез в базу БМБ за информацией об Аве! Вчерашнее вторжение тоже предстало в новом свете: посетители явились вовсе не ради горстки мелочи и упаковки оксикодона, их интересовал ноутбук. Ной быстро протянул руку и нажал кнопку питания, отключив нашпигованный шпионскими программами компьютер, потом поднялся с кушетки и подошел к окну. Неприятное чувство не покидало его: раз эти люди побывали в квартире и сунули жучки в ноутбук, они могут установить и другое оборудование, чтобы следить за ним не только в интернете, но и физически, в режиме реального времени. Он оглядел припаркованные вдоль улицы машины, среди которых было несколько микроавтобусов с закрытым кузовом. Парковка являлась вечной проблемой в районе Бикон-Хилл: электрикам, сантехникам и прочим службам вечно приходилось искать место, где приткнуть свой транспорт. Нет смысла подозревать, что один из фургонов внизу принадлежит злоумышленникам, хотя исключать тоже нельзя.
Ноя накрыла волна паники, заставив с болезненной ясностью ощутить свою уязвимость. Он снова подумал, не стоит ли за этими махинациями администрация больницы с попыткой оправдать увольнение неугодного ординатора, но тут же отверг эту мысль. Мелкое нарушение научной этики, случившееся десять лет назад при написании диссертации, вряд ли требует установления за провинившимся круглосуточного и, вероятнее всего, незаконного наблюдения. Ной искал чего-то более серьезного и более опасного. На ум ничего не приходило, кроме ситуации с Авой: он высказал сомнения в уровне ее профессионализма, задев тем самым интересы ее друзей-лоббистов. Ной даже усмехнулся: производители пищевых добавок разозлились, когда хирург-ординатор заявил, что анестезиолог недостаточно ловко обращается с ларингоскопом. Бред какой-то!