Но в одном Ротхаузер был уверен: он не хочет, словно подопытный кролик в клетке, оставаться в квартире, да еще со сломанной дверью, которую любой может открыть, стоит только посильнее ударить по ней ногой. А если кроме жучков в ноутбуке здесь установили еще и видеокамеру, не исключено, что прямо сейчас он находится под наблюдением в буквальном смысле слова. Ной окинул взглядом комнату, хотя прекрасно знал, какой крошечной может быть беспроводная широкоугольная видеокамера и как легко ее спрятать.
Приняв внезапное решение покинуть квартиру, он метнулся в спальню. Вытащив из шкафа рюкзак, побросал туда туалетные принадлежности и кое-какую одежду, затем переоделся в белый медицинский костюм, в котором обычно ходил по больнице. Ной не думал, чем может обернуться его побег в дальнейшем, но сейчас план был простой: укрыться в клинике в блоке для дежурных, где есть несколько спален и общая гостиная. Неизвестно, долго ли удастся пробыть там, поскольку врач не представлял, каков масштаб слухов о его отстранении, однако не сомневался, что в больнице будет чувствовать себя в большей безопасности, чем дома.
Ной схватил телефон и пихнул в карман куртки. Ноутбук он оставил на месте, но привычно выровнял по краям стола и даже слегка приподнял крышку: если кто-то снова воспользуется им, хозяин сразу поймет.
Он быстро огляделся по сторонам, пытаясь сообразить, что еще стоит прихватить с собой, поправил на плече рюкзак и выскользнул из квартиры. Уже стоя на площадке, Ной подумал, не установить ли какую-нибудь секретку на дверь, чтобы по возвращении сразу было видно, открывали ее или нет, но тут же обвинил себя в излишнем драматизме: достаточно и ноутбука. История со взломом и слежкой означала, что Ной оказался в эпицентре какой-то гораздо более сложной игры, чем подковерные интриги мстительного хирурга. Это вызывало недоумение и пугало.
Ной осторожно прикрыл дверь, чтобы не расшатывать и без того хлипкий косяк. Если не присматриваться, снаружи повреждения были не очень заметны, основной скол находился внутри. Ной быстро сбежал по лестнице. На последнем марше он замедлил шаг — отсюда через небольшое декоративное окошко над входной дверью была видна Ривер-стрит. В поле зрения попадала только машина, припаркованная напротив подъезда, однако он не заметил ни одного прохожего. Странно, обычно в летний день улицы Бикон-Хилл запружены народом.
Преодолев последние несколько ступенек, Ной осторожно выглянул наружу. Впереди, футах в шести от него, молодая женщина в потертых джинсовых шортах и свободной блузке двигалась вниз по Ривер-стрит. Она покосилась на Ноя, словно ей вдруг стало интересно, отчего молодой мужчина в белом медицинском костюме застыл у приоткрытой двери. Мгновение спустя женщина скрылась из виду.
Мирная картина — человек, шагающий по залитому солнцем тротуару. Ной перевел дух, однако напряжение не отступало. Оставив дверь открытой, он осторожно спустился с крыльца и снова замер. Поскольку движение на Ривер-стрит было односторонним и начиналось от вершины холма, Ной первым делом посмотрел в направлении подъема. Увиденное ему не понравилось: возле соседнего здания был припаркован сверкающий черным лаком фургон, в кабине сидели двое мужчин. «Форд» последней модели мало походил на обычные рабочие грузовички городских служб, к тому же номерной знак принадлежал другому штату. И самое неприятное: едва только Ной ступил на тротуар, автомобиль сорвался с места и понесся прямо на него.
Молодой врач действовал молниеносно, повинуясь инстинкту самосохранения: отскочив назад, он юркнул в подъезд, захлопнул дверь и припустил вверх по лестнице, прыгая через две ступеньки. Когда снаружи донесся визг тормозов, Ноя окатила волна паники, заставив еще прибавить ходу. Поскольку замок был сломан, возиться с ключом не пришлось: Ротхаузер с разбегу вышиб дверь плечом, ворвался в квартиру и быстро подпер створку кушеткой. Вряд ли это окажется серьезной помехой для преследователей, но, по крайней мере, задержит их.
Не колеблясь ни секунды, Ной промчался в спальню, распахнул окно и выбрался на шаткую пожарную лестницу, а еще мгновение спустя уже проворно спускался по узким металлическим ступеням. Спрыгнув в крохотный задний двор, он перекинул рюкзак через обшарпанный забор, затем сам перебрался на другую сторону и оказался в соседнем дворе. Он повторил трюк снова и снова, преодолев вереницу полуразрушенных заборов и миновав длинный ряд двориков позади четырех-, пятиэтажных домов, тянущихся вдоль Ривер-стрит, прилегающей Гроув-стрит и параллельной ей Филипс-стрит. Хотя Ной никогда не бывал на задворках квартала, он на протяжении нескольких лет видел большую его часть из окна своей спальни и сейчас надеялся отыскать проход, который выведет его на Филипс-стрит.
Двигаться было нелегко, и не только потому, что ветхие заборы щетинились торчащими гвоздями: сами дворы тоже порой оказывались завалены разным хламом — сломанными детскими колясками, продавленными матрасами и старыми покрышками. В какой-то момент Ною пришлось сползать по отвесной каменистой круче, поскольку Филипс-стрит лежала гораздо ниже по склону холма, чем Ривер-стрит. В конце концов ему удалось выбраться на улицу по аллейке, которая петляла между домами и являлась частью Тропы Свободы[21].
Несколько прохожих на Филипс-стрит покосились на него, но никто особенно не удивился и не испугался. Карабкаясь через заборы, Ной надеялся, что в белом медицинском костюме его не примут за грабителя, однако к тому моменту, когда утомительное путешествие по дворам закончилось, брюки изрядно запылились, а коллекция разноцветных ручек, которые украшали нагрудный карман куртки, бесследно исчезла.
Выскочив на Кембридж-стрит, Ной оглянулся по сторонам: сверкающего черного фургона нигде не было видно. Он повернул на восток, направляясь к набережной Бостонской бухты, а оттуда — к комплексу зданий БМБ. С легкой рыси врач перешел на размеренный шаг, стараясь выглядеть спокойным, хотя до спокойствия было далеко: он по-прежнему напряженно высматривал черный «форд» или одного из своих преследователей.
За несколько кварталов до больницы Ной остановился, чтобы привести себя в порядок — смахнуть пыль с одежды, поправить галстук и снять со спины рюкзак. Пятнадцать минут спустя он уже шел по подъездной аллее, приближаясь к главному входу Стэнхоуп-Билдинг и чувствуя, как с каждым шагом учащается пульс. Впереди находился пост больничной охраны. И хотя молодой врач знал многих сотрудников службы безопасности в лицо, а они прекрасно знали его, он опасался, что весть об отстранении главного ординатора добралась и сюда и его могут остановить, тем более выглядел он весьма помятым.
Держа пропуск наготове, но стараясь ни с кем не встречаться глазами, Ной быстрым шагом миновал стойку охраны, притворившись, что ужасно спешит. В любую секунду он ожидал, что его окликнут, но этого не произошло. Ной с облегчением шмыгнул в первый же попавшийся лестничный пролет, благоразумно решив не пользоваться лифтом.
Войдя в просторный холл дежурного блока, где в это время было пусто, Ной первым делом заглянул в прачечную и прихватил чистый костюм, затем вписал свое имя в журнал регистрации одной из дюжины спален и взял в ячейке ключ.
Комнаты были обставлены по-спартански, а окна и вовсе отсутствовали: односпальная кровать, тумбочка, письменный стол с закрепленным на нем монитором внутренней трансляции, небольшая ванная комната с душевой кабиной — все необходимое для нескольких часов отдыха на ночном дежурстве. Полотенца и постельное белье меняли каждый день.
Едва переступив порог спальни, Ной почувствовал себя дома. За пять лет работы в БМБ он гораздо чаще других врачей оставался ночевать в дежурном блоке, потому что проводил в больнице гораздо больше времени, чем любой из них.
И ни разу Ной не видел, чтобы все комнаты в дежурном блоке были заняты, поэтому надеялся, что незаконное вселение сойдет ему с рук Он не знал, сколько удастся пользоваться укрытием, но совершенно точно не собирался возвращаться к себе в квартиру, пока это безумие не прекратится. Ной принял душ, переоделся в чистый костюм и взялся за телефон — посмотреть, не прислала ли Роберта очередной отчет. Так и есть, в почте от нее было письмо:
Доктор Ротхаузер!
Я с радостью продолжу расследование по делу доктора Авы Лондон. Завтра же начну собирать информацию в Бразосе. Не думаю, что это займет много времени, поскольку у меня есть связи в администрации университета. Также проверю судебные архивы, как Вы просили. По поводу запрошенных Вами фотографий: насколько это срочно? Или можно подождать, когда у меня будет чуть больше свободного времени, чтобы вернуться за ними в Браунфилд? Пожалуйста, дайте знать.
Ной сразу же написал ответ:
Мисс Хинкл!
Прежде всего, снова хочу поблагодарить Вас за отличную работу. Что касается фотографий: нет, это не спешно, мы будем рады получить их, когда у Вас найдется время для поездки в Браунфилд. То же касается и судебных архивов. В первую очередь нас интересует информация из университета. Мы с нетерпением ждем сообщений от Вас. Будем признательны, если завтра в течение дня Вы дадите нам знать о результатах визита туда.
Закончив переписку с детективом, он стал думать об Аве. Несмотря ни на что, Ной скучал по ней: по их ужинам у раскрытого окна кухни, по долгим разговорам, по близости. Если бы в тот вечер он устоял перед соблазном и не полез в ее компьютер, может быть, сейчас отдыхал бы в сказочном особняке Авы на Луисбург-сквер, а не сидел бы в больничном номере отеля «Ритц», как в шутку называли дежурный блок ординаторы.
Глава 34
Среда, 16 августа, 1:37
Реактивный самолет «Ситейшн икс» — красивая машина с изящным профилем — подрулил к терминалу прибытия аэропорта Престона Смита в Лаббоке, штат Техас. Рейс был зафрахтован частной охранной компанией Эй-би-си. Самолет вылетел в девять вечера из аэропорта Бетфорда, штат Массачусетс. За время полета пассажиры Кейон Декстер и Джордж Марлоу подробно изучили досье на Роберту Хинкл. Шеф проинформировал их, что детектив представляет серьезную угрозу, поэтому надо немедленно отправиться в Техас.