15:10
Устрашающего вида черный бронированный фургон с надписью на борту «Полиция Бостона» выкатился на Скул-стрит и, взвизгнув шинами, остановился. Задняя дверца кузова распахнулась, и оттуда, к удивлению нескольких десятков туристов, лениво слонявшихся по площади перед зданием Старой ратуши, высыпали шестеро бойцов спецназа, вооруженных автоматами. Двигаясь синхронно и четко, группа побежала ко входу в ратушу — изящное здание Викторианской эпохи, украшенное портиками со стройными колоннами. Несмотря на августовскую жару, спецназовцы были в плотных черных комбинезонах и бронежилетах, с притороченными к поясу светошумовыми гранатами и дубинками-электрошокерами. Лица всех бойцов, кроме командира, были скрыты под черными балаклавами, отчего облик отряда делался еще более зловещим.
Люди в черном двигались молча: ни разговоров, ни случайных возгласов. Бойцам не требовалось уточнять действия: операция была разработана до мельчайших деталей, каждый знал свою задачу и занимал определенную позицию. Командир отряда распахнул входную дверь, и спецназовцы один за другим проскользнули внутрь; офицер последовал за ними.
Бойцы быстро пересекли холл и рванули вверх по лестнице. Они бежали по ступенькам, синхронно переступая ногами, словно группа танцоров в театре-кабаре. Оказавшись на площадке четвертого этажа, отряд свернул в длинный коридор, промчался по нему рысью и остановился возле офиса частной охранной фирмы Эй-би-си. Спецназовцы выстроились плотной цепью. Второй с краю парень вытащил тяжелый молот с короткой ручкой, укрепленный в специальном держателе на спине у номера первого. Тот мгновенно отступил в сторону. Спецназовец взмахнул молотом и одним сокрушительным ударом снес дверную ручку вместе с замком. Дверь с треском распахнулась. В тот же миг двое его товарищей ворвались в кабинет, вскинув автоматы и положив палец на спусковой крючок.
— Полиция! Не двигаться! — крикнул один из солдат, беря под прицел правую часть комнаты, тогда как второй контролировал левую. Еще двое бойцов шагнули в помещение следом за ними; эти были вооружены автоматическими пистолетами, держа их прямо перед собой в вытянутых руках.
В кабинете находилось трое сотрудников Эй-би-си. Джордж Марлоу расположился на кушетке справа от входа, пристроив на коленях раскрытый ноутбук. Кейон Декстер стоял у окна и, засунув руки в карманы брюк, рассеянно глазел на здание Королевской часовни и раскинувшееся рядом старинное кладбище. Оба были без пиджаков, в белых рубашках с закатанными до локтя рукавами. Шарлин Вашингтон, секретарь, сидела за столом в дальнем левом углу кабинета. Троица ошеломленно уставилась на ворвавшихся полицейских.
— Лежать! — скомандовал командир, направляя на Джорджа свой «глок», а его напарник сделал то же, взяв на мушку Кейона. — На пол! Все на пол! Лицом вниз, руки на затылок.
Кейону и Джорджу потребовалось меньше секунды, чтобы прийти в себя от первого шока, — сказалась многолетняя солдатская выучка. Однако действовать уже было поздно. Они покорно опустились на пол и положили руки за голову. Другое дело Шарлин: парализованная страхом девушка так и осталась сидеть, уставившись широко раскрытыми глазами на ствол направленного на нее пистолета.
Теперь настала очередь двоих спецназовцев, отвечавших за взлом двери. Они вошли в кабинет, быстрыми отточенными движениями надели наручники на лежащих на полу Кейона и Джорджа, вытащили у них оружие из наплечной кобуры, а из карманов брюк — телефоны и липовые значки фэбээровцев, после чего рывком подняли обоих на ноги. Никто из мужчин не произнес ни слова. Только после того, как с этим было покончено, бойцы, державшие арестованных на мушке, сняли палец со спускового крючка и опустили автоматы.
Командир отряда, первым ворвавшийся в помещение и единственный, на ком не было черной маски, снова выступил вперед и извлек из кармана потрепанную картонную карточку с напечатанным на ней уведомлением о правах задержанных. Подойдя к Кейону Декстеру, полицейский назвал задержанного полным именем и сообщил, что тот арестован по обвинению в убийстве Роберты Хинкл в Лаббоке, штат Техас, похищении человека, использовании фальшивого значка агента ФБР. Затем, перейдя к Джорджу Марлоу, повторил обвинение, после чего зачитал обоим права.
Далее полицейский отступил назад и намеренно сделал паузу, глядя на стоящих перед ним мужчин в наручниках. Даже зная о праве хранить молчание, задержанные при аресте часто начинали болтать и выдавали компрометирующую информацию — нормальная реакция на стресс. Но только не в случае с Кейоном и Джорджем. Профессионалы, обученные держать язык за зубами, прекрасно знали: в течение нескольких часов, как только в штаб-квартире Эй-би-си узнают об аресте, налетит стая могущественных адвокатов, которые займутся их делом. Кейона и Джорджа не тревожил арест: они не сомневались, что очень скоро их выпустят под залог.
От автора
Медицине всегда приходилось иметь дело с проблемой шарлатанства. Есть немало печально известных случаев, когда в профессию проникали шарлатаны в буквальном смысле слова, называясь именем врача, который умер или переехал в другой штат. Сейчас, когда мы вступили в цифровую эпоху, возможностей для мошенничества стало еще больше: уязвимость компьютерных баз данных позволяет самозванцу внести исправления и дополнения в свой послужной список или даже заново создать себе биографию. Хакеру больше нет необходимости прибегать к таким старомодным методам, как кража личных данных. Кроме того, широкий доступ к обучающим онлайн-программам, а также наличие удивительно реалистичных роботов-симуляторов, в точности имитирующих патофизиологию человека и различные реакции организма на лечение, делает ситуацию еще более непростой. В результате с точки зрения базовых знаний и технологий различие между профессионалом и талантливым дилетантом стремительно сокращается, эффективно стирая грань между настоящим врачом и шарлатаном.
Слово «шарлатан» имеет французские корни и восходит к XVI веку. Первоначально так называли мошенников от медицины, но постепенно понятие расширилось, и под ним стали подразумевать самозванцев всех мастей. Сегодня слово приобретает новое значение. Бурный рост социальных сетей по всему миру (только число пользователей «Фейсбука» приближается к двум миллиардам) дает новый мощный стимул для появления целой армии самозванцев различного толка. Не секрет, что семьдесят пять процентов людей, общаясь в социальных сетях, так или иначе привирают. В каком-то смысле «фотошоп» реальности становится нормой, а примерно 5-10 процентов аккаунтов в «Фейсбуке» и вовсе являются фейковыми (по некоторым подсчетам, процент фальшивых профилей значительно выше). Многие психологи полагают, что социальные сети являются полем виртуальной культуры, которая приобретает все более и более нарциссический характер. Отсутствие естественных рамок, принятых при живом общении, порождает разобщающую анонимность. Пользователь лишен всякой ответственности за слова и поступки, но обретает взамен безграничные возможности для непрерывного эгоистического самоутверждения и самолюбования. Можно выдавать себя за кого угодно и вести себя как угодно, не опасаясь последствий — безобидных, а порой и не очень — как для других, так и для себя. Это «дивный новый мир»[25], постоянно и неуклонно набирающий обороты.
Медицинские работники не являются исключением. Они такие же активные пользователи всех социальных сетей и сайтов знакомств. И точно так же становятся жертвами различных соблазнов и психологических ловушек. Опросы показывают, что более девяноста процентов врачей используют социальные сети для личных целей, а также для деловых и профессиональных контактов. Активное присутствие в интернете не обходится без последствий. Огромное число жалоб, с которыми приходится иметь дело Федерации государственных медицинских комиссий, связано с неподобающим поведением врачей в Сети.
Известны и случаи применения дисциплинарных взысканий в отношении провинившихся.
Как и общество в целом, медицина находится в процессе стремительных преобразований, связанных с повсеместным внедрением цифровых технологий. Врач больше не является основным источником медицинской информации: эту роль взял на себя интернет. Через несколько лет парадигма лечебной практики кардинально изменится. Она будет ориентирована не на госпитализацию и наблюдение за пациентом в больничных условиях — подход, принятый в девятнадцатом веке, — но на персонализированную профилактическую помощь, основанную на постоянном мониторинге в режиме реального времени, который будет производиться на дому, на работе и в амбулаторных центрах, вместо помещения пациента в дорогие и небезопасные с точки зрения внутрибольничной инфекции стационары. В ответ на этот тектонический сдвиг, частично связанный с проблемой безудержного роста затрат на здравоохранение, медицинское образование должно подвергнуться серьезной модернизации, чтобы соответствовать требованиям времени, особенно если учесть, что это одна из самых консервативных педагогических методик. Нынешний дорогостоящий и зачастую изматывающий алгоритм, включающий четыре года учебы в колледже, четыре года на медицинском факультете и от пяти до семи лет ординатуры, принятый медицинским сообществом в 1910 году, с тех пор практически не менялся.
Роман «Шарлатаны» является попыткой предсказания и обоснования подобного хода развития событий. А попутно читатель может задать себе вопрос: действительно ли мой врач прошел тот курс обучения, о котором так старательно меня информирует, развешивая по стенам своего кабинета многочисленные дипломы, которые с легкостью воспроизводятся на принтере?
Благодарности
Хочу выразить признательность моей большой семье и друзьям, которые всегда готовы честно и откровенно высказать свое мнение и непредвзятую критику. Спасибо вам всем за неоценимую помощь и поддержку.