Сев в машину, мы продолжили свой путь в сторону Уитби.
—Кстати,— заметил Дэв,— я сказал, что мы семья, так что постарайтесь выглядеть соответственно.
Я уставился на него.
—Ты сказал, что мы?..
—Семья. Забронировал номер с семейной скидкой. Тридцать фунтов. Согласись, ты бы не догадался.
—Но… мы не семья, да и не очень-то похожи. Если мы семья, кто тогда Мэтт?
—Скажем, что он наш сын. Теперь это модно.
—Прекрасная идея! То есть мы опровергли некоторые догматы в медицине, когда нам было по девять? Кроме того, парень даже наполовину не похож на индийца, да и мы с тобой оба как-никак мужчины.
—Я и не собирался косить под семью в консервативном смысле этого слова. Скажем, что мы из Лондона, они поймут.
Он постучал в дверь пансиона. На пороге появилась коренастая женщина в розовом велюровом спортивном костюме.
—Привет!— обратился к ней Дэв.— Мы семья из Лондона.
Она задумчиво надкусила «Сникерс», зажатый у нее в руке.
Поездка мне нравилась все больше и больше.
Конечно, я могу быть циничным, могу постараться и сделать вид, что я круче, чем есть, но, утверждая, что поездка мне нравится, не кривлю душой.
Сами судите. За последние пару часов мы поиграли в мини-гольф, выпили по банке джин-тоника, зашли на ярмарочную площадь, оттащили Дэва от игровых автоматов, набрели на самого настоящего местного гота и даже успели потыкать на него пальцем, причем осталось еще время посмотреть первые шесть экспонатов выставки стихов и тканей «Текст и текстиль». В общем, получился неплохой… отпуск двух больших мальчиков. Однако следует признать, что пойти на выставку предложил Мэтт.
—И что дальше?— поинтересовался Дэв.
Мы слонялись по набережной — незадолго до этого Дэв сказал, что его тошнит от выпитой оранжины и он хочет увидеть море. Мы посудачили с местным старожилом о капитане Куке, а заодно и о Дракуле. Внимание Дэва привлек рекламный постер, изображавший лягушонка Кермита. В нем предлагалось зайти в ночной клуб «Кадиллак» всего за фунт. Судя по рекламке, это вряд ли стоило того.
—Умираю от голода,— сказал Мэтт.— Зайдем в какой-нибудь фаст-фуд.
Но я не слушал его, так как мне стало предельно ясно, что высоко на скале прямо над берегом стояла церковь. Та самая, на которую обратил внимание Гэри.
—Что там наверху?— спросил я все у того же старика, теперь устроившегося на скамейке.
—Восточная скала, а на ней аббатство Святой Хильды. Туда ведет дорога. Имейте в виду, что придется подняться на сто девяносто девять ступеней.
Меня не беспокоили трудности подъема. Надо было осмотреть аббатство вблизи. Мне нужно увидеть его с того угла и расстояния, с которого оно было сфотографировано ею.
Неожиданно я понял кое-что. Может, виной тому мальчишка, живущий во мне и стремящийся собирать коллекции чего угодно, может, еще что-то, но когда я это понял и осознал, что стою там, где стояла она, мне захотелось как-нибудь зафиксировать этот момент. Чтобы доказать, что я тоже здесь был. Или чтобы показать…
—Ребята, это…
Дэв улыбался. Он-то знал. Понятно, он выпил всего одну «оранжину».
Он достал что-то из кармана и протянул мне. Коробочка. Маленькая пластмассовая коробочка.
Маленькая пластиковая коробочка, на боковой стороне которой значилось: «Одноразовая камера — 35 мм».
—Слегка влево,— подсказывал мне Мэтт.— А теперь немного вправо.
Сосредоточенно рассматривая фотографию, он заботливо корректировал мои действия. Видоискатель фотоаппарата был совсем крохотным и к тому же исцарапанным — Дэв купил его за бесценок на распродаже. Но так или иначе, я стоял на том самом месте, рядом с синим столбом, футах в двадцати от урны. Труднее было найти правильный угол, чтобы сделать такой же снимок. Собственно, в этом и заключается мастерство.
—Вот так!— воскликнул Мэтт.— Стой тут!
Я застыл.
—Готов?— спросил Дэв.
—Погоди… Погоди…
Какое выражение лица лучше всего сюда подойдет? То есть, я хочу сказать, когда меня фотографируют двое приятелей, предполагается, что я сделаю что-нибудь оригинальное, скорчу рожу, например, или энергично взмахну рукой. С другой стороны, это не мой снимок. Он ее. Я копирую его без разрешения. Даже и не знаю, как поступить. Уж не проявить ли больше уважения? Или, может быть, просто причесаться? Или…
Щелк.
—Здорово. Классный кадр, Мэтт,— заметил Дэв.
—Перестань. Я лишь выполнил свой долг.
—Вышло прекрасно. Он получился задумчивым и романтичным. Как на обложке сингла «Уэстлайф».
—Но на моем месте так поступил бы каждый. И вообще, ребята, умираю есть хочу,— попытался сменить тему Мэтт, убирая фотоаппарат.
—Погоди. Еще один кадр.
—Выглядит так, будто ты и вправду хочешь выйти еще лучше,— с улыбкой прокомментировал Дэв.
Пауза.
—Кажется, я видел на углу забегаловку с цыплятами гриль.
Название заведения я не запомнил, так что не будет ошибкой назвать его «Синюшные бройлеры капитана Отравы». Однако Мэтт был приятно поражен тем, что у них можно было съесть сколько влезет меньше чем за пятерку, и парню за прилавком — кажется, иранцу — мы понравились.
—Откуда вы, ребята?— поинтересовался он.
—Из Лондона,— ответил я.
—Отдыхаете?
—Вроде того.
Было бы большой натяжкой обозвать нашу вылазку деловой поездкой.
—А знаешь, я, кажется, знаю, чем стоит заняться,— обратился ко мне Дэв уже за столом.— Давай ходить по домам и предлагать двери.
Мы сидели под желтоватой неоновой лампой, словно коротали обеденный перерыв в кафетерии супермаркета.
—Никто не торгует дверями вразнос,— резонно заметил я.
—Да я просто так. Однако представь: ты ходишь от двери к двери, пытаясь продать дверь. И стоит тебе постучаться в какую-то квартиру, как ты понимаешь, что в этом доме с дверями уже все в порядке, так что тебе тут делать нечего. А ведь тогда можно взять и выходной.
—Ты о чем вообще?
—Так просто. По-моему, это неплохая штука, в смысле — шутка.
—Не забывай, им могут понадобиться внутренние двери. Если они согласятся, ты от них весь день не уйдешь. Хреновая работа.
—А ты доволен своей?— поинтересовался я, жуя кукурузный початок.
Мэтт пожал плечами:
—Да вполне.
—Но ты не этим хочешь заниматься?
Он снова пожал плечами.
—Я имею в виду, всю жизнь. Некоторые, например, чувствуют, что они родились делать то, что делают. Другим приходится рождаться заново,— напомнил я ему с чувством собственной правоты.
—В этом есть что-то мистическое,— испугался Мэтт.— Мы поэтому здесь? Чтобы фотографировать церкви и все такое? А уж не по этой ли причине мы сказали той индюшке в розовом, что мы семья?
—Нас интересует аббатство. Что до упомянутой тобой особы, она лишь немного полновата. И конечно, мистика тут ни при чем.
—А если серьезно? Что плохого в моей работе?
—Ничего. Я не это имел в виду. Просто… Понимаешь… Чего ты хочешь на самом деле?
—Стать пилотом истребителя? Гонщиком?— предположил Дэв.
—Ему не семь лет.
—Я хочу делать что-то для людей,— тихо ответил Мэтт.
—Неужели все-таки чайники?!— воскликнул Дэв.— Ну как же я сразу не догадался!
—Да ладно, чего я на самом деле хочу,— смущенно пробормотал Мэтт,— это ходить в паб.
—И все-таки, что касается работы…
—Меня устраивает то, чем я занимаюсь.
—Тебе этого достаточно?
—А вам было достаточно быть учителем?
—Я был хреновым учителем.
—Не,— возразил Мэтт,— слабым — да. Но вы позволяли нам делать то, что нам хотелось.
—Не уверен, что это входит в обязанности учителя,— вздохнул Дэв, и Мэтт выпрямился.
—Я не это имею в виду. Я хочу сказать, что вы позволяли нам оставаться такими как есть. Не пытались нас изменить. Нет, вы были неплохим учителем. Просто, не знаю… Душа у вас к этому всему не лежала.
Мне стало стыдно. Он был прав. Я знаю, что он прав, и вы это знаете. Только я сейчас это узнал. Такое впечатление, что он раскрыл мою тайну. Оказывается, он знал, что мне хотелось оказаться в другом месте, где нет ни детей, ни их родителей, ни самой школы. Я не хочу сейчас раскрывать перед вами все темные бездны моей души, если таковые имеются. Просто, может быть, я думал, что это все временное, а я рожден для чего-то другого. Получается, я ждал чего-то, даже не стараясь выполнять свои текущие обязанности. Может быть, я вообще никогда их не выполнял. Я решил попробовать сейчас.
—Так чего ты хочешь в жизни?
—Не знаю,— смущенно ответил Мэтт.
—Все нормально: иногда люди годами не знают, чего хотят,— я не знал, к примеру.
—Я хочу делать что-то.
—Допустим. Так что тебе больше всего нравится?
—Футбол. Музыка.
—Какая музыка?
—Просто музыка. Любая.
—Так ты поэтому назвал сына Элгаром?
Он улыбнулся, делая вид, что я ошибся, но на самом-то деле я был прав.
—Тебе надо чему-то поучиться. Выяснить, чего ты хочешь, и учиться именно этому. Перед тобой масса возможностей.
Мэтт взглянул на меня. Я знал, о чем он думает.
—Тогда в паб.
После четырех кружек в «Веселом моряке» мы в полной мере прочувствовали свою гениальность.
—Испания!— крикнул Дэв.
—Испания — это не столица Испании,— пояснил я.
Автомат к этому моменту отнял у нас восемь фунтов, и записи сочувственных фраз Криса Тарранта звучали вовсе не так утешительно, как могло бы показаться.
—Мадрид,— пояснил Мэтт.
В некотором недоумении я повернулся к нему, а потом, чтобы не выглядеть слишком уж по-учительски, снова развернулся к автомату и нажал на кнопку.
—«Реал Мадрид»,— продолжил Мэтт.— Про эво…
—Ты играешь в «Про эволюшн»,— покачал головой Дэв.— В этой игре слишком уж выражена коммерческая составляющая; во всяком случае, на мой вкус.
—А ты во что играешь?
—«Чемпионат мира» по версии «Сони».
—Полная хрень.
—Отнюдь, это прекрасная игра.
—Дэв!— в отчаянии вскричал я.— В каком году «Сим-сити-2000» впервые выпустили для «Плейстейшн»?