Сэм из Уилдстона имел все основания быть уверенным в своем предположении. Мимо небольшого холма, мимо могил с покосившимися, торчащими под разными углами, как плохо забитые гвозди, монументами я прошел к тому искомому месту.
Вот эта странная арка в обрамлении густой листвы. Вот здесь стояла эта здоровая и счастливая девушка и, широко улыбаясь, смотрела в объектив. Смотрела туда, где в данный момент стоял я.
Ворота Египетской аллеи.
Я постоял и здесь немного.
—Так что ты там делал?— поинтересовался Дэв.— Поспрашивал у прохожих? Вывесил ее фото?
—Не думаю, что эта идея так уж хороша,— ответил я, размешивая чай и вспоминая еще два звонка от подростков из Бермондси.— И я никого не спрашивал. Кого? И что говорить?
—Так ты просто постоял там?
—Я сделал снимок,— оправдывался я, показывая ему фотоаппарат.— И даже поразмыслил кое над чем.
—Ну… Все может пригодиться. Так над чем ты думал?
—Интересно, чем она занималась на кладбище? Зачем она сделала этот снимок? Позавчера она стояла у ворот меховой фабрики, вчера поглощала гребешки в ресторане. А сегодня она на кладбище! Никакой логики.
—Логика есть. Должна быть какая-то связь. Одно фото ведет к другому, говорю тебе. Это же одноразовый фотоаппарат.
—Не думаю. Не во всем есть закономерность.
Дэв вскинул руки с выражением «да сколько же можно это повторять».
—Данные. Снимки. Связаны. Между. Собой. Если бы это была игра, ты был бы где-то на шестом уровне — «На кладбище» — и происходящее стало бы обретать смысл. Хотя, наверное, к этому времени ты бы встретил в лесу старого ученого и он бы подкинул тебе кое-какие подсказки.
—Ты не…
—Нет, я не встретил старика ученого в лесу. Натолкнулся только на короля вампиров да смеющуюся парочку.
Дэв со странным выражением посмотрел на меня.
—Послушай, Дэв, иногда жизнь — это просто жизнь. Что-то случается, потом происходит еще что-то, и часто между этим нет никакой связи. Она пошла в ресторан, а потом на кладбище.
—В определенную часть кладбища.
—Не понял, что ты имеешь в виду.
Я произнес последние слова не допускающим возражения тоном, так как вне зависимости от того, какие мысли крутились у Дэва в голове, все они там и остались.
—Будешь «Колач»?
—Что это? Пиво?
—Сыр.
—Нет уж, спасибо.
Спустя час мой телефон подал сигнал. Я удивленно поморгал и пошел в гостиную показать новости Дэву.
«Просто так бабуин с дерева не упадет».
Не знаю, что это значит. Я нашла ее на том же сайте, что и остальные, решив посвятить этот блог определенной теме в надежде вызвать у вас, восьмерых, определенный интерес. В любом случае вряд ли есть смысл рассказывать вам какой-нибудь недавно имевший место в моей жизни случай, привлекший якобы внимание упавшего с дерева бабуина. Ведь если бы такое действительно произошло, я бы вам уже об этом поведала. И тут же написала бы в «Твиттере»: «Только что на моих глазах бабуин упал с дерева. К чему бы это?»
Расскажу-ка я вам кое-что другое: вот подумалось мне сегодня, не пытался ли он каким-то образом установить со мной контакт. Я сменила номер, когда все рухнуло. Правда, сейчас мне больше нравится мой тарифный план, так что нет худа без добра. Самое странное то, что я с самого начала знала, чем все закончится. Нет, правда, на что мне было рассчитывать? На то, что он поступит не так, как обычно?
А нет же ничего странного в том, что бабуин не падает с дерева.
Люди, однако, так предсказуемы.
Я теперь чувствую себя действительно опытной.
Итак, теперь меня читают человек восемь.
Восемь! Интересно, не встречались ли мы где-нибудь на улице? Интересно также, узнаем мы друг друга, если встретимся? Говорил мне как-то отец, что люди могут узнать друг друга с первого взгляда.
В этом городе семь миллионов человек. Я постараюсь улыбнуться кому-нибудь сегодня, на случай если он ищет именно меня.
Жаль будет, если это не так.
Глава 12, илиНе оставляйте меня с ней наедине
Неудобная ситуация.
Я даже не представлял, где бы нам с Эбби встретиться. Ее послание явилось как снег на голову. Вряд ли она придет. Дэв убедил меня в этом. Он сказал, что я ее интересовал только как рецензент, и при свете дня я неохотно признал его правоту. Она моложе меня, круче меня. И все-таки она отозвалась, ни словом не упомянув группу, но отметив, что на выходные приедет в город на день рождения подруги, и поинтересовалась, не хотел бы я встретиться и перекусить где-нибудь, ну что-то в этом роде.
Я тут же ответил, испугавшись, что ее намерение встретиться недолговечно как первый снег. «Почему бы не на Шарлотт-стрит?» — написал я.
Да, на то были причины. И разумеется, такой выбор имел смысл. Во-первых, встреча на Шарлотт-стрит могла трансформироваться во что угодно. Если хочешь произвести на кого-то впечатление — можно заказать дорогой коктейль в баре отеля «Шарлотт-стрит». Или пирог в пабе, если вы склонны развлекаться менее гламурно. Но надо было уже определиться, в каком направлении двигаться, чтобы оказаться где-нибудь посередине между коктейлем и пирогом.
—Добро пожаловать в «Абрицци»,— поприветствовала меня метрдотель.— В волшебный уголок итальянского рая.
Я пришел рано, весь в думах о предстоящем событии, но эти слова все же показались мне знакомы, хотя я не мог точно сказать, где я их слышал.
—Вы забронировали столик?
—Ага. На двоих. Пристли. Джейсон Пристли.
Она принялась просматривать свой список, но внезапно остановилась, и мне показалось словно что-то щелкнуло у нее в голове. Она внимательно посмотрела на меня.
—Джейсон Пристли?
—Мы так рады, что вы к нам зашли,— заверещал Гино, менеджер,— жилистый человечек с часами, заметно слишком массивными для его тонкого запястья.
Похлопав меня по плечу, он попытался пожать мне руку.
—Да что вы,— ответил я, глядя прямо перед собой.
—Желаю вам приятного ужина. И позвольте мне предложить вам нечто особенное.
—Ладно,— сдался я, надеясь, что после этого он уйдет. Это сработало.
Чудовищно.
«Волшебный уголок итальянского рая» — это, конечно, моя формулировка, но я высказал ее в своей наспех написанной и продиктованной чувством вины статье. Они же, кажется, отнеслись к этому серьезно. Очень серьезно, да. «Волшебный уголок итальянского рая» стал, по всей видимости, их официальным слоганом. Он был напечатан на салфетках. На меню. На футболках и рубашках всех работников ресторана. Больше того: каждый раз, где бы ни повторялась эта фраза, под ней стояло мое имя: «Джейсон Пристли — „Лондонские новости“!»
Да, они были настолько воодушевлены моими словами, что присовокупили в конце восклицательный знак.
Повторюсь: чудовищно.
Когда Эбби в своей рваной футболке с намалеванным на ней Дэвидом Боуи и узких джинсах, с ярко-синей подводкой на глазах вошла в зал, она увидела меня, Джейсона Пристли, в окружении дюжин людей, облаченных в одежду, рекламирующую мое имя. Она откроет меню, а там мое имя встречается на каждой странице, под утверждением, заверяющим ее в том, что она попала в «утолок итальянского рая». Шарики на стенах, записные книжки в руках у официантов — все обещает ей уникальный, незабываемый ужин. Вот так должна была бы звучать фраза об одном из самых заурядных лондонских ресторанов. Хуже того, она может решить, что я этим горжусь. Мне будет очень трудно назвать это ошибкой или странным совпадением. Вряд ли стоит беспомощно лепетать: «Честно говоря, я не поклонник этого заведения». Невооруженным глазом видно, что я его завсегдатай. Отрицать это — значило бы не только подвергнуть сомнению мой профессионализм, но и заставить ее задаться вопросом, а для чего, собственно, я ее сюда позвал, раз здесь так плохо? Опять же вряд ли стоит ссылаться на незнание того, что она предпочитает — дорогие коктейли или пироги.
Так что мне оставалось только заказать пиццу и сидеть, ожидая ее, в надежде, что она ничего не заметит. Может быть, она действительно ничего не заметит. Это же вполне возможно.
Так это возможно, правда?
Это совершенно невозможно.
—Это… несколько необычно,— признала она и села за стол, положив рядом с собой рекламку с моим именем, напечатанным крупными буквами, врученную ей у входа в ресторан.
Мне хотелось надеяться на то, что ее поражает необычность встречи в таком вот уголке итальянского рая людей, неделю назад не знавших ничего друг о друге. Но увы: она имела в виду официанта, на котором были рубашка и бейсболка, напоминающие о существовании некоего Джейсона Пристли.
—Да, это несколько необычно,— не мог не согласиться я, поспешно добавив: — Я привел тебя сюда не для того, чтобы производить на тебя впечатление. Я совсем не такой.
—Приятно слышать.
—То есть я хочу сказать, что если бы я пытался произвести на тебя впечатление, то ни в коем случае не так.
—Твое имя тут повсюду,— не переставая удивляться, заметила она, изучая меню.
—Знаю,— согласился я.— Знаю.
—Смотри, они взяли и другие цитаты и поместили в описание соответствующих блюд. «Маргарита», по твоему мнению, «это восторг».
Я схватил меню и заглянул в него.
—Должно быть, так,— признал я, покачав головой.— Странно; я-то уж не самый большой ее поклонник. Слушай, может быть, уйдем отсюда? Может, лучше по коктейлю? Или по кебабу?
Она наморщила носик. Девушки не часто так делают.
—Здравствуйте, сэр. Здравствуйте, мадам!
Менеджер. Он вернулся. С подарками.
—Примите это в знак благодарности!— изрек он тоном, исполненным гордости.
Из двух весьма объемных вазочек, наполненных креветками и листьями салата, залитыми ярко-розовым соусом, торчали маленькие флажки, и на них крохотными буквами были напечатаны избранные цитаты из Джейсона Пристли.
Почему? Почему я не приложил больше усилий к тому, чтобы получше сформулировать эту фразу? Вот хотя бы у того же Хемингуэя тоже есть множество таких афоризмов, и все они по-своему хороши. Да и Уайлд разбрасывался ими направо и налево. Что, если это единственное, благодаря чему меня будут помнить и после смерти? Что, если это все, что останется после меня в таком виде?