—Обрати внимание на этот кекс,— кивнул мне Гэри.
—Что такое?— спросил я.— Что это ты ешь, Гэри?
За его спиной я заметил Анну. Она быстро уплетала то же самое. Судя по ее виду, кекс ей не очень нравился, но она все равно увлеченно его жевала.
Я почувствовал, как кто-то потянул меня за рубашку сзади, и, обернувшись, увидел Эбби.
Она улыбалась, ожидая, что произойдет; ее глаза блестели так, будто она вот-вот заплачет от смеха. Дэв, ничего не понимая, стоял рядом с ней.
—Не знаю, какой-то кекс,— ответил Гэри,— суховат немного. Но очень вкусный.
О Боже мой.
Я сгреб Эбби и оттащил в сторону. Гэри поинтересовался у Дэва, как поживает наш «ниссан-черри».
—Что ты наделала?— спросил я.
В ответ она рассмеялась. Сначала усмехнулась, а потом как будто рухнула сдерживавшая смех плотина.
Она смеялась и смеялась. Ей пришлось схватиться за шестифутовую драцену, чтобы удержаться на ногах, но когда та покачнулась, Эбби засмеялась еще громче.
Я вытащил ее в холл.
—Ты под кайфом?— спросил я, машинально включив свой учительский тон.
—Нет!— успела сказать она и снова расхохоталась.
—Черт возьми, что ты наделала?— прошипел я.— Неужели ты не понимаешь, как это опасно. Как это безответственно.
—Перестань,— выдавила она в перерыве между взрывами смеха,— это же смешно! Так смешно. Ты пришел на вечеринку в честь помолвки твоей бывшей девушки, где, кроме тебя, присутствуют самые занудные люди на свете. Одна из них думает, что ты алкоголик, а вторая относится к тебе как к ребенку. Что еще можно придумать, чтобы хорошо провести время?
—Я пришел сюда не для того, чтобы хорошо провести время! Я нахожусь здесь, чтобы показать, как я повзрослел! А ты подсунула Гэри и Анне кексы с галлюциногенными грибами.
Эбби подумала над высказанным мною. Ее, несомненно, интересовало, что происходит и кого скорее всего в этом обвинят, а потому рассмеялась снова.
—Джейсон, если вы со Светланой готовы,— строго произнесла Анна, чье скривившееся в гримасе неодобрения лицо появилось в дверном проеме,— мы бы хотели начать официальную часть. Но мы подождем. Ты же главный виновник торжества.
Я опять посмотрел на Эбби, покачал головой, так же как делал тысячу раз в бытность свою учителем, и отошел в сторону.
Господи, это было ужасно. Как будто я сидел на бомбе с часовым механизмом. Причем в силу некой договоренности об этой адской машине ни в коем случае нельзя упоминать.
Минут через двадцать я стоял между Дэвом и Эбби в толпе из сорока человек, и мне казалось, что мои нервы вот-вот лопнут.
Пожалуйста, пусть окажется, что это слабодействующие грибы. Пусть не будет никакого заметного эффекта. Пусть окажется, что Эбби обманули или она не может испечь нормальный кекс.
Я взмок. Дэв пребывал в счастливом неведении. Эбби слегка трясло от еле сдерживаемого смеха, и она прижималась ко мне, чтобы не качаться.
Меня подташнивало.
Сара вышла первой. «Почему же не приступают к торжественной части?— подумал я.— Или нет, отмените речи!» Я повернулся к Гэри, но с моего места был виден только его затылок. Анна опиралась на стену. «Так оно начинается?— в панике подумал я.— Может быть, это первый признак действия грибов?»
—Для начала, большое спасибо, что вы все пришли,— начала Сара.— Это очень много значит для меня и Гэри. Господи, мне теперь надо говорить «мой жених»!
Вежливый смех. Я воспользовался паузой, чтобы осмотреться. Анна поедала уже третий кекс.
—Анна вступает в третью стадию,— в отчаянии прошептал я Эбби на ухо, и она снова расхохоталась.— Сколько ты ей подсунула?
—Три. Не беспокойся, это последний. Я сказала, что моя бабушка когда-то испекла их. Она ответила «как мило», но посмотрела на меня с сочувствием, полагая, что я не в состоянии купить кексы в приличном магазине, а потому я решила дать ей распробовать угощение в полной мере.
—НЕТ!— рявкнул я.
К нам обернулись с десяток человек, и я сделал виноватое лицо. Сара продолжала:
—Кроме того, для нас очень много значит, что здесь присутствуют не только наши новые друзья — те, с кем мы недавно познакомились,— но и те, кого мы считали частью нашей жизни задолго до этого, как членов семей.
Она взглянула в мою сторону, слегка улыбнулась — давая мне это заметить, но без того, однако, чтобы это выглядело как проявление неуважения по отношению к Гэри.
—Зачастую нам приходится расставаться с прошлым. Это жизнь. Но невозможно удалить из памяти настоящего друга.
Кто-то в толпе выдохнул «о!».
—На этой ноте я хотела бы передать слово моему жениху!
Все зааплодировали. Я воспользовался этим, чтобы шепнуть:
—Мы можем уйти, нам пора уходить,— но Дэв возразил:
—Начинается самое интересное, надо остаться.
Аплодисменты стихли, раздались вежливые смешки, поскольку Гэри не было видно. Сара вновь оказалась в центре внимания.
—Что же, я попробую еще раз! Передаю слово моему жениху!
Смешки усилились. Гэри по-прежнему не появлялся.
Потом откуда-то сзади послышалось:
—Гэри! Тебя ждут!
Наконец показался Гэри. В руке у него была тарелочка, до краев заваленная кексами. Выглядело так, будто он пытался играть на ней в «Дженгу».
—Едааа!— воскликнул он.— Жрите! Жрите все! Еда, тут ее полно.
Он поставил тарелку на столик рядом с собой, но тут же вновь взял ее в руки.
—Так! Да, конечно. Сейчас посмотрим.
Гэри попытался достать из кармана свой листок, но тарелка, с которой он не желал расставаться, ему мешала.
Я посмотрел на Эбби. Она наблюдала за ним раскрыв рот и наслаждалась этим захватывающим зрелищем.
—Итак!— повторил он, пытаясь развернуть листок.
Он все-таки убрал тарелку и только после этого развернул лист, затем, однако, снова взял тарелку, отбросил бумажку и объявил:
—Я буду говорить от души!
Плохая идея. Это очень плохая идея.
—Друзья,— начал он,— похожи на цветы!
Какая-то женщина опять воскликнула «о!».
—Цветы же надо поливать и давать им солнечный свет!
Я не злоупотребляю восклицательными знаками, а он все время только и восклицал.
—Вы наши цветы! И мы вас, как вы заметили, поливаем!
—Верно! Верно!— крикнул какой-то чувак, поднимая пивную кружку. Жена шикнула на него и попыталась заставить его опустить руку.
—Ха-ха-ха!— рассмеялся Гэри.— Верно, да? Все мы верные друзья. Да?
Кажется, он закончил. Какая-то дама, решив, видимо, что до ее слуха донеслись строки некоего экспромта в стиле хайку, начала аплодировать. Но Гэри передумал.
—Он довольно романтичный парень, этот Гэри,— шепнул Дэв мне, смотревшему прямо перед собой безо всякого выражения.
Эбби пихала меня локтем в бок. Я чувствовал, что ее трясет от еле сдерживаемого смеха. Большая часть присутствующих явно не понимала, что происходит. Паре гостей это нравилось. Сара смотрела в пол, прикрыв рукой глаза.
И тут я увидел Анну.
Она улыбалась во весь рот и щелкала пальцами, пытаясь найти ритм в речи Гэри.
—Наверное, нам пора идти,— сказал я, желая поскорее выбраться отсюда.
—Как-то странно все это,— заметил Дэв.
Эбби вытерла выступившие слезы.
Когда Гэри перешел ко второй из шести причине, побудившей его отдать предпочтение «лексусу», а не «порше-кайенну», мы стали незаметно продвигаться к выходу.
—Что там случилось?— спросил Дэв, когда мы выбрались наружу, наблюдая за давящейся смехом Эбби.— Что это было?
—Джейсон, тебе не нужны все эти люди,— заявила Эбби, успокаиваясь,— тебе нечего им доказывать. Не понимаю, почему ты так нервничаешь. Когда я зашла туда, то подумала: «И это их он так боится?» Да кому какое дело, что они там себе думают.
—Эбби, нас могли бы посадить за это,— проговорил я осуждающим тоном, но она выглядела такой жизнеутверждающе-самоуверенной, такой очаровательно живой, что, как бы ни хотел выглядеть суровым учителем, я попросту не мог. Она заметила на моем лице след улыбки и проиграла очередную битву со смехом. До слез и нечленораздельных завываний.
Я тоже сдался и позволил себе расхохотаться.
Я смеялся хотя бы потому, что смеяться несколько приятнее, чем плакать, и с этим смехом из меня выходило все напряжение, все сдерживаемые эмоции, весь гнев, все одиночество и отчаяние. Я чувствовал облегчение оттого, что все так или иначе кончилось.
Отсмеявшись, мы без сил упали на скамейку — у нас болели все мышцы, а по щекам катились слезы. Дэв достал фотоаппарат.
—Улыбочку!
Через час, задолго до того, как во мне проснулось чувство вины, я взглянул на телефон. Мне пришло послание.
—Это может быть твой шанс!— сказала Эбби чуть позже, когда мы провожали ее на станции.— Ты увеличиваешь вероятность этого! Приближаешься к своей мечте!
—Может быть,— согласился я,— может быть.
—Надо и мне поскорее обзавестись мечтой!
Я обнял ее на прощание и задумался о том, что мне делать дальше.
Во-первых, что мне делать на презентации нового проекта Дэмиана на следующей неделе?
И во-вторых, вынуть айпод из кармана и послушать песни, втайне скопированные с болванки, выглядывавшей из сумки Эбби прошлой ночью.
Жизнь… была прекрасна!
Ей было суждено недолго оставаться таковой.
Глава 18, илиТы поджигаешь меня, я твоя сигарета
Я никогда раньше не видел, чтобы Дэв так настаивал на полноценном английском завтраке.
—Я слышал кое-что от Павла, сказавшего, что Томаш сообщил ему о Марцине, узнавшем обо всех такое!
—Кто такой Марцин?
—Ну Марцин. Марцин с лодыжками.
—Не совсем понимаю, что все это значит.
—Это значит, что у меня есть шанс.
Мы сидели на террасе кафе, и он крутил головой во все стороны, высматривая Памелу. Уверен: если бы Памела его сейчас увидела, то тут же бы влюбилась. В том случае, разумеется, если ей нравятся парни с повадками бурундуков.
Но Памелы не было. Вместо нее работал ее начальник — сурового вида мужчина, обычно сидевший в углу и читавший польские газеты. Отвлекался он при этом лишь на почесывание странной синей татуировки, по всей видимости, весьма досаждавшей ему. Он напоминал пьяного в баре, разрывающегося между желанием сказать тебе, что ты хороший парень, и не менее сильным побуждением приложить тебя лицом об стол. Мы обычно не общались с ним по этой и дюжине других причин.