– Вообще-то, мне нужен шафер.
– Как скажешь.
Теодор подумал, что один такой друг, как Джонатан, стоит нескольких. Хотя бы в этом ему повезло.
***
Когда пришло время отправляться в Шотландию, оказалось, что поехать на каникулы могут только миссис Аддерли и Анна. Перед самым отъездом мистеру Аддерли подвернулась одна из самых удачных сделок в его жизни. Некий французский джентльмен – владелец магазинов в Париже, Марселе и Бордо – искал арендаторов для торговых площадей. Взор упал на туманный Альбион, потому что родители его были из Ливерпуля. Хоть сам мистер Уильям Уайт родился в Париже и исповедовал католичество, он твердо верил в порядочность англичан, а бакалеи ему как раз недоставало. Через лондонских знакомых он вышел на мистера Аддерли и предложил ему покорять Европу.
Мистер Аддерли пришел в восторг и сразу поручил Джону заниматься этим – под неусыпным отцовским контролем, разумеется. Более подходящего для сына случая влиться в семейное дело почтенный джентльмен и не представлял. Джон, повздыхав над тем, что его лишили последних заслуженных каникул, согласился.
Шарлотта упросила отца позволить ей остаться тоже. Девушка знала, что пока не в силах видеть пустующие Плакучие Ивы и все те места, где они проводили прошлое лето вчетвером. Когда-нибудь она обязательно вернется, но только не в этом году.
Бедная Анна в таких обстоятельствах тоже с удовольствием отменила бы поездку, но миссис Аддерли заявила, что не собирается сидеть в душном городе, и Анна покорилась.
Больше всего ситуация огорчила верную Мейгрид. Точнее сказать, повергла в отчаяние. Семейство никогда не разделялось прежде, а штат прислуги был невелик. В конце концов, ворча и неодобрительно качая головой, она решила, что с двумя хрупкими леди управится и сама. А двум мистерам Аддерли и печальной Шарлотте Мейгрид щедро оставила Агнесс и горничную Гленну.
Шарлотте было все равно. Она забросила инструмент, никуда не выходила дальше небольшого садика и в основном читала. Домашние старались ее не трогать.
В конце июня в «Таймс» появилось официальное сообщение о предстоящей свадьбе Тедди и Изабеллы. Если до этого в душе Шарлотты теплилась крошечная надежда, теперь и она погасла.
***
В один из первых августовских дней Шарлотта, по обыкновению пропустив завтрак, спустилась вниз и увидела брата в новом фраке и белом жилете.
– Куда ты такой нарядный? Я все расскажу Анне, так и знай, – Шарлотта попыталась улыбнуться.
Уголки губ Джонатана дернулись.
– Сегодня? Уже? – поняла Шарлотта.
– Да. Я шафер, – коротко ответил брат.
Они присели на диван и взялись за руки. Пальцы Шарлотты были холодными.
– И что, намечается большой прием?
– Нет, скромное венчание. Только родители, я и Мэри Линделл. Потом обед в Хантингдон-Холле и все. Поплачь, Шарлотта, – он вдруг сменил тему.
– Что? – не поняла девушка.
– Никто не видел, чтобы ты с того дня плакала. Даже Анна.
– Я не могу, – просто ответила Шарлотта. – Все внутри окаменело. Как ты думаешь, у них что-нибудь выйдет?
– Вышло бы, – кивнул Джонатан. – Но Тед сам не позволит. У него тоже все внутри окаменело, полагаю.
Шарлотта опустила голову, крепче сжав руки брата.
– К обеду ожидаются партнеры отца, Лотти. Ты бы сыграла им и спела. Ты пока что исполняешь обязанности хозяйки дома, и было бы неплохо развлечь гостей. Может, и сама немного развеешься.
– Иди, – выдавила Шарлотта.
Отобедать с ними явились трое партнеров отца, в том числе и новый – мистер Уайт. Шарлотта откровенно скучала, слушая разговоры о торговле и налогах и отвечая на редкие обращенные к ней вопросы. Когда перешли в гостиную пить чай, мистер Уайт спросил:
– А кто же хозяйка этого пианино? Миссис Аддерли, одна или другая мисс?
Он говорил с легким французским акцентом и иногда немного странно строил фразы.
– О, они все трое могут извлекать из инструмента звуки, дорогой Уильям, – обрадовался вопросу мистер Аддерли. – Но нам повезло. Сегодня с нами Шарлотта, а именно она настоящий мастер в этом.
– Не покажет ли это мисс Аддерли? – улыбнулся мистер Уайт.
«Мисс Аддерли охотно показала бы вам всем, где дверь», – подумала Шарлотта, но села за пианино. Внутри все перевернулось, когда девушка подняла крышку. Первые же звуки фоно, ощущение податливых клавиш под ее пальцами – и у Шарлотты сдавило горло.
Тео. Их сдвоенные деревья в академии, книги, вальс, комната изолятора, озеро Лох-Мой, поцелуй, пощечина, домик лесничего. Темпераментная, наполненная отчаянием музыка проникала под кожу, больно вгрызалась в каждый нерв. Больничная палата, Изабелла, его взгляд и последнее касание руки. Шарлотта играла резко и отрывисто. На клавишу упала слезинка, и девушка внезапно оборвала игру.
– Прошу меня простить, – быстро проговорила она, вскакивая и выбегая из гостиной.
– Личная трагедия, – со вздохом пояснил отец гостям, которые были совершенно обескуражены и раздавлены только что услышанным. – Вы же помните, какими сами были в этом возрасте? Каждая мелочь кажется концом света.
– Жаль, – сказал мистер Уайт. – Даже такая игра не имеет цену слез юной мисс. А что это за мелодия игралась?
Шарлотта пулей влетела в комнату, заперла дверь на ключ и упала на кровать, накрыв голову подушкой. Только тогда она дала волю слезам, как советовал утром Джон. Шарлотта отчаянно рыдала – так, что перехватывало дыхание и кружилась голова.
Музыка родилась из ее боли и тоски. Шарлотта знала, что не сможет повторить ее. Так же, как не сможет вернуть свою любовь. Мелодия, которую она давно мечтала сочинить, вылилась из сердца, просочилась сквозь кончики пальцев и пропала навсегда.
***
Два последующих года в академии прошли монотонно и однообразно. Погрузившись в учебу, Шарлотта не различала времени, но радовалась, что есть чем заняться. В хор она не вернулась, как ни просили.
В свободные выходные за девушками приезжал Джон, купивший машину, и они как обычно гуляли по Лондону. Свадьбу молодые люди планировали на июнь 1909-го, когда Анна и Шарлотта закончат учебу.
Джонатан теперь стал полноправным партнером отца и откладывал деньги на покупку собственного дома, хотя родители умоляли их с Анной остаться. Дела с мистером Уайтом продвигались отлично, и Джон иногда бывал в Париже к зависти невесты и сестры. Обратив на это внимание, он пообещал Анне путешествие по Европе после свадьбы.
Мистер Уайт также наведывался в Лондон, и семейство Аддерли вскоре заподозрило, что он намерен ухаживать за Шарлоттой. Сама Шарлотта, кажется, ничего не замечала, отгородившись ото всех невидимым колпаком. Анна на эту тему с ней не заговаривала, – да и теперь они были не так близки, как раньше, что очень огорчало Анну. Не упоминалось в доме и имя Теодора Гастингса, по-прежнему остававшегося другом Джона.
Часть 2. 1909-1914гг. Тихая гавань
1
– Ты не против, если Тедди будет моим шафером? – спросил Джонатан, наблюдая за тем, как беседку их дома в Шеппертоне украшают гирляндами белых цветов и веточками мирта.
– А если я против? – спросила Шарлотта.
– Тогда я попрошу кузена Эдмунда, – пожал плечами Джонатан.
– Свадьба завтра, и ты тянул до последнего с этим вопросом, – отметила Шарлотта. – Я и так догадывалась. Он твой лучший друг, и мое мнение здесь не играет роли. Это ваш с Анной день.
– И я хотел бы, чтобы все так же радовались, как мы, – мягко сказал Джон.
– А мы и будем. Шафером или нет – Тедди приглашен на свадьбу, правильно? Так какая разница?
– Ты будешь стоять у алтаря именно с ним.
– Понимаю, – кивнула девушка. – И танцевать с ним. Я не видела Теодора Гастингса два года. Мне кажется, его образ в моей памяти оброс несуществующими деталями, и, возможно, я неверно помню его голос. Он превратился в книжного героя для меня. Такое может быть?
– Думаю, да. И боюсь, что нет.
– Нам пора встретиться. Надеюсь, я посмотрю на него и скажу себе: «Боже, Шарлотта Аддерли, и вот этот человек разбил тебе сердце?». Поэтому не переживай обо мне, я все с честью переживу. Но ты очень внимательный и чуткий старший брат.
Шарлотта приподнялась на цыпочках и чмокнула Джонатана в щеку.
– Спасибо, Лотти.
Все было украшено, и шатры расставлены под открытым небом. И танцевать решили тоже прямо в саду, если не подведет погода. Летняя свадьба – это прекрасно.
– Мсье Уильям уже приехал? – поинтересовалась Шарлотта. – Надеюсь, у него не возникло срочных дел?
– Он непременно будет, – хитро улыбнулся Джонатан.
Мистер Уильям Уайт стал добрым другом семейства Аддерли. Ему исполнилось тридцать пять лет, и Аддерли втайне рассматривали обаятельного француза в качестве жениха для дочери. В конце концов, он был таким же нуворишем, как они сами, – выскочкой из простой семьи, без капли голубой крови в жилах. Мистер Аддерли теперь понимал, что у них мало шансов породниться с благородной семьей, и смирился с этим.
Шарлотта относилась к Уайту доброжелательно, с удовольствием играла для него на пианино и позволяла сопровождать себя, когда семья отправлялась в театр или оперу. Они звали друг друга мсье Уильям и мисс Шарлотта. О планах самого мистера Уайта из вежливости никто не решался спросить. Если у него и были какие-то намерения насчет Шарлотты, то действовал он очень тонко и неспешно.
С Шарлоттой о таком по-прежнему не говорили, предчувствуя волну возмущения. Сейчас, после выпуска из академии, ее волновало только то, чем дальше заняться в жизни. Она с удовольствием давала бы уроки пения или игры на фоно, но девушке ее положения это не пристало. Пожалуй, отец одобрил бы, займись этим Шарлотта в качестве благотворительности. Нужно будет написать в сиротские приюты и приходские школы Лондона – не пригодятся ли где-нибудь ее умения?
***
– Я упаду в обморок. Я точно грохнусь прямо посреди церкви, – повторила Анна.
Она сидела перед туалетным столиком с огромным овальным зеркалом и в сотый раз поправляла и без того аккуратный венок в волосах.