– Не слишком туго? – она подняла голову.
– Шарлотта…
Его глаза. Только не эти серые глаза, глубокие, как озеро Мой, полные мольбы, отчаяния и… любви?
– Тео, прошу тебя, не надо.
– Никто больше так меня не называет.
Шарлотта все еще держала его забинтованную руку. Противореча своей же просьбе, она подалась вперед – вместе с Тедди. Их губы слились в полузабытом и в то же время до боли знакомом поцелуе. Жадном, настойчивом. Все, что оба сдерживали и прятали два года, вырвалось наружу, смыв последние доводы рассудка. Все внутри Шарлотты дрожало, на глаза навернулись слезы.
– Я погибаю без тебя, – шептал Тедди, целуя ее щеки, подбородок, шею. – Я сам себе противен. Но если бы ты знала, каково мне смотреть на чужого мужчину рядом с тобой. Знаю, что я не имею права на ревность, но поделать ничего не могу.
– Сжалься надо мной, сжалься… Так нельзя, Тео.
Слова продолжали расходиться с делом, и Шарлотта гладила Тедди по волосам, по рукам и плечам. Лихорадочно, словно он вот-вот исчезнет, словно от его присутствия зависит ее жизнь.
Они полулежали на софе, осыпая друг друга ласками, когда снова распахнулась дверь.
– Где тут раненый? – весело спросил Джонатан.
Его улыбка застыла. Замерли и захваченные врасплох преступники.
– Хорошо, – наконец смог вымолвить Джон. – А если бы вошел не я? Меня сюда послала наша матушка, Шарлотта. У нее отменная интуиция, видимо.
Шарлотта вскочила с софы и принялась поправлять волосы и платье, избегая взгляда брата. Джонатан болезненно поморщился.
– Что, больше некогда было? И негде? Обязательно портить мне настроение в такой день?
– Джонатан, ты… – начал Тедди.
– Что? Не так понял? Да брось, – мрачно сказал Джон. – Шарлотта, уйди, пожалуйста. В данную минуту я не хочу тебя видеть. Остынь немного и незаметно возвращайся к гостям.
Шарлотта хотела прикоснуться к его руке, но брат отдернул ее.
– Даже не буду просить, чтобы ты простил такую никудышную сестру, – пробормотала она и поспешно покинула кабинет.
Джонатан сверлил Тедди убийственным взглядом. Тот стойко терпел, не опуская глаз. Вид у него был такой, будто он стерпел бы и удар по лицу, не пытаясь защититься.
– Тед, пожалуйста, скажи мне, что вы не встречались тайком все это время, – устало выговорил Джонатан.
Он сел рядом с другом, оперся локтями о колени и бессильно повесил голову.
– Вы любовники?
– Я не видел Шарлотту два года. Могу поклясться, чем хочешь, – спокойно ответил Теодор. – И у нас не было никакой договоренности о встрече здесь, если вдруг ты об этом тоже захочешь спросить. Я пришел за аптечкой, а что делала Шарлотта в кабинете, я не знаю.
– Сейчас ты выйдешь, найдешь Изабеллу и уберешься отсюда. Я приглашал тебя разделить мою радость, Тед, а не позорить нашу семью.
– Я тоже не стану оправдываться и извиняться, – вздохнул Тедди. – Мы поступили отвратительно. Мне жаль, что ты это увидел. Поздравляю еще раз, дружище.
Оставшись в одиночестве, Джонатан с силой швырнул маленькую декоративную подушечку в противоположную стену. Со стеллажа посыпались какие-то безделушки.
– Что это за любовь такая? – пробормотал он себе под нос. – Лучше такой никогда не знать.
***
Шарлотта бежала прочь по слабо освещенной части сада. Бежала от себя, от позора и унижения. Приглушенные звуки музыки навевали тоску. Какую глупость она совершила! И снова ничего внутри нее в тот момент не воспротивилось. Кем только ее теперь считает Джонатан?! На губах горели поцелуи Теодора.
– Мисс Шарлотта! – окликнули ее из теней. – Холодает. Где ваша шаль? Или вы как раз за ней стремитесь?
Уильям Уайт показался Шарлотте островом в бушующем океане. Он вышел навстречу остановившейся девушке, казалось, прямо из ночи.
– О, я вижу, вы бежите от призрака. Кто привел мисс в такой страх?
– Мсье Уильям…
Шарлотта прижала руки к груди. Мистер Уайт снял фрак и накинул на ее дрожащие плечи.
– Здесь виделась скамья, мисс Шарлотта. Мы могли бы посидеть и отдохнуть. Если вам нужен друг, чтобы поговорить, или плечо, чтобы плакать, я здесь для вас.
Они сели, и Шарлотта плотнее завернулась в большой мужской фрак, едва уловимо пахнущий парфюмом. Окутавшее ее тепло и приятный запах успокаивали. Пытаясь перещеголять оркестр, стрекотали кузнечики.
– А мы можем просто помолчать? И так не говорят – «виделась скамья», – Шарлотта выдавила улыбку.
– Не до грамматики, когда друг в беде. Давайте молчать, cher ami24, если хочется.
– Если я все расскажу, вы станете плохо обо мне думать, – вздохнула Шарлотта.
– Тогда я вам нечто расскажу, – он говорил тихо и спокойно. – У меня тоже была несчастная любовь.
Шарлотта едва не подпрыгнула от неожиданности.
– С чего вы взяли, что у меня несчастная любовь? – спросила она.
– Я даже могу вам назвать его имя, – печально сказал Уильям Уайт.
– Благодарю, я знаю его имя. Но вы бестактны, – возмутилась Шарлотта. – Это на вас не похоже.
– Я жертвую тактичность, потому что вам не с кем поделиться, – он пожал плечами. – Возьмите мою помощь, не задумываясь о приличиях, cher ami.
Шарлотта спрятала лицо в ладонях.
– Неужели так заметно? И что же, все видели?
– Полагаю, лишь те, чей взгляд всегда на вас. А таких было двое: я и грустная светловолосая леди…
– Его жена, – резко перебила Шарлотта. – Что ж. Я вам расскажу, несмотря на то что вы проявили столь невежливое любопытство.
И Шарлотта в нескольких предложениях поведала ему о том, чем когда-то закончилась ее помолвка.
– Я только что поцеловала его, – с вызовом закончила Шарлотта короткий рассказ.
– Я не буду ни жалеть вас, ни учить, – задумчиво сказал мистер Уайт. – Хотите взамен послушать о моей истории?
Шарлотта кивнула.
– Я однажды тоже помолвился, мисс Шарлотта. И я любил ту девушку. А она обручилась с другим, потому что он был богаче. И знаете, что я сделал? Стал сумасшедше работать, чтобы обогнать его. И мне удалось, только время опоздало. Она уже замужем, а я холодный к ней. Но, гоняясь за богатством, я не заметил, как прошло столько лет. И вот он я – имею дом, и магазины, и все что захочу, а также одиночество. И вся история здесь.
– Та девушка вас не стоила, если променяла искренние чувства на деньги.
– Вы думаете, Теодор Гастингс вас стоит? Из всего окружения Джонатана он менее всех понятный мне.
– Стоит или нет, он женат, – подытожила Шарлотта. – Не подозревала даже, что вы знакомы.
– Встречались, – мистер Уайт поджал губы. – Я все никак не мог понять, чем он мне не нравится. Наверное, я почувствовал, что этот человек делает мисс Шарлотте несчастье. Я теперь понимаю ту мелодию два года назад, помните? Вы играли нам за обедом. Музыка была про него.
– Праздник кончается, а я совершенно не веселилась, – резко сменила тему Шарлотта. – Пойдемте танцевать, мсье Уильям, прошу вас. Если я вас не разочаровала самым жестоким образом.
– Сколько угодно танцевать. И я наоборот очарован тем, что вы открыли мне тайну и подарили доверие.
И они танцевали до конца, а потом смотрели фейерверк, стоя рядом.
– Спасибо, – прокричала Шарлотта сквозь шум пальбы.
Уильям Уайт улыбнулся.
***
До самого дома Теодор и Изабелла не обменялись ни словом. Ему нечего было сказать, а она не хотела говорить то, чего не следует слышать водителю, управлявшему все тем же желто-черным «ланчестером» Тедди, который он ни за что не хотел менять на другой автомобиль.
В их доме, мрачной тишиной напоминающем Хантингдон-Холл, Тедди первым делом снял фрак, бабочку и жилет. Он расположился в гостиной, прихватив бутылку виски.
– Не пей, пожалуйста.
Изабелла, как была, в шелках и фамильных драгоценностях Хантингдонов, села на пол у ног мужа и прижалась щекой к его колену. Брезгливость и отвращение смешивались в Тедди с жалостью. Он продолжал молчать.
– Неужели из-за нее? Неужели опять? – спросила несчастная молодая женщина. – Я знаю, у тебя есть другие, и я готова с ними мириться. Но только не с Шарлоттой Аддерли.
– Ты когда-нибудь сожалела, Изабелла? – он сделал глоток из бутылки.
– О чем?
– О том, что вышла за меня?
– Никогда. Я люблю тебя, и когда родится наш малыш…
– То ничего не изменится, – закончил за нее Тедди. – У тебя есть хоть капля гордости?
– Это был твой выбор, Теодор, – тихо произнесла Изабелла. – Почему же теперь расплачиваюсь я?
– Все мы расплачиваемся, – он взял Изабеллу тремя пальцами за подбородок и приподнял ее лицо, вглядываясь в него в полумраке. – А я ежедневно сожалею. Иди спать.
Изабелла повиновалась, тяжело поднявшись с пола и прижав руку к выпирающему животу.
Тедди понимал, что они могли бы жить совсем иначе, но он даже не старался. Покорная и преданная жена раздражала его. Он много пил и ночевал чаще в отцовской конторе или у Блэкки, чем дома. Изабелла казалась ему холодной и безликой, и он не сделал ни малейшей попытки полюбить ее.
И вот сегодня – Шарлотта. Ее горящие глаза и горячие губы. Тедди ни дня не переставал думать о ней, но не искал встречи – не имел права. Что же они натворили! Едва ли Джонатан теперь его простит. Хотя друг отходчив, к тому же его сейчас ожидает счастливая ночь. Это он, Теодор Гастингс, проведет ее, обнимая бутылку виски. Но не все так никчемно распоряжаются судьбой.
Если бы можно было все вернуть, он, не задумываясь, выбрал бы Шарлотту, наплевав на чувство вины, мнимый долг и юношеский максимализм. Но единственное, что оставалось и что напрочь не получалось – не наделать еще больше глупостей.
Тедди начинал отчасти понимать отца. Граф Хантингдон точно так же, как теперь его сын, женился, повинуясь обстоятельствам, а потом убедился, что Маргарет не вызывает в нем и отголоска тех чувств, что он испытывал к покойной жене. Оставалась непонятной лишь его неприязнь к старшему сыну. Этому причин Тедди по-прежнему не находил.