Усевшись в приготовленную Гленной ванну, Шарлотта притянула колени к груди и опустила на них голову. Она была бы рада ответить матери хоть что-нибудь толковое, но и сама не знала, как ко всему этому относиться. Она, несомненно, рада снова увидеть Уильяма Уайта. «С ним так легко и интересно, но это ведь не любовь», – повторяла она себе снова и снова. Хотя, что она знает о любви? Наверное, так и у Анны – она восхищается мужем, чувствует себя защищенной и хочет о нем заботиться. Нужно ли что-то большее?
Шарлотта твердо была уверена – болезненная одержимость, что она испытывала к Тедди, никогда не повторится с другим мужчиной. Да это и к лучшему.
***
Уильям вернулся ровно в назначенное время и стал свидетелем спора. Гленна отпрашивалась на прогулку, но миссис Аддерли была непреклонна.
– Бедная девушка, – улыбнулся Уильям, наблюдая, как Гленна закусила губу, чтобы не расплакаться. – Побывать в Париже и не иметь прогулку по нему. Так нельзя. Я попрошу, чтобы некто из моей прислуги завтра же составил тебе компанию. Если миссис Аддерли не будет против, разумеется.
Гленна с надеждой воззрилась на хозяйку, и та вынуждена была согласно кивнуть.
– Слуги ничем не хуже нас, вы не находите? – спросил Уильям, заводя мотор ярко-красного «рено» с желтыми ободами колес. – Некоторые из них ведут себя благороднее, чем господа.
– Мы с вами и сами не из благородных, – поддержала его миссис Аддерли. – Просто кому-то повезло в жизни больше.
– Тем лучше мы должны быть в качестве хозяев, – добавила Шарлотта.
На ней было прямое бордовое платье, покрытое сверху черной сеткой с вкраплениями бисера. Плечи укрывала жемчужного цвета шаль.
– Вы очаровательны, мисс Шарлотта, – обронил Уильям, помогая ей выйти из машины.
Но она не обратила внимания на комплимент, всецело поглощенная созерцанием величественного фасада Оперы Гарнье. Ее взгляд жадно поднимался по колоннам, блуждал по позолоте, добрался до бирюзового купола и остановился на скульптурах Гармонии, Аполлона и Поэзии, венчавших дворец музыки.
– Я пригласил в нашу ложу знакомых. Боюсь, я не настолько интересен, чтобы развлекать беседой сразу двух леди, – произнес Уильям, беря спутниц под руки.
– О, они говорят по-английски? – миссис Аддерли постаралась скрыть охватившее ее ощущение неловкости.
– Не волнуйтесь, они могут говорить по-английски, – успокоил ее Уильям.
Богатое внутреннее убранство Оперы ослепило Шарлотту. Она едва дышала, пока Уильям вел их по длинным коридорам и многочисленным лестницам. Мимо бронзовых бюстов великих композиторов, под расписными потолками, украшенными лепниной, в свете бесконечной череды подвесных люстр.
Немного привыкнув к окружающему их великолепию, Шарлотта задумалась о сегодняшнем вечере. Она покосилась на Уильяма Уайта. Он был до тошноты обходительным и предусмотрительным. Его забота распространялась и на Гленну, и на маму, не знавшую ни слова по-французски. Есть ли в нем хоть какие-то недостатки? Шарлотта вдруг поняла, что настолько положительный человек – это, в лучшем случае, пресно, а в худшем – весьма подозрительно.
Зал роскошной Оперы оказался ее жемчужиной. Красно-золотой, ярко освещенный самой огромной люстрой, что Шарлотте приходилось видеть, он гудел людскими голосами, как пчелиный улей. Правда, аляповатые пятна росписи на потолке показались девушке неуместными.
– Взгляните, – Уильям с улыбкой указал на одну из лож. – Это знаменитая ложа номер пять. Она всегда пустует, потому что…
– Потому что ее оставляют для Призрака Оперы, – закончила за него Шарлотта, от восторга сжав подлокотники кресла и подавшись вперед.
– Неужели вы действительно верите в привидения, Уильям, дорогой? – поинтересовалась миссис Аддерли.
– Так интереснее жить, вы не находите? – подмигнул Уильям. – Опера хранит множество секретов и легенд. Ходят слухи, что здание стоит на подземном озере, которое есть вход в потусторонний мир.
– Но Призрак был живым человеком, просто очень несчастным, – сказала Шарлотта, разглядывая пустующую ложу. – И мсье Уильям прав: все эти истории так притягательны и романтичны.
Их разговор прервали вошедшие в ложу знакомые Уильяма: супружеская пара лет сорока и их молодая родственница. Не успели они познакомиться, как началось представление. Сегодня давали совершенно новую оперу – «Дон Кихот» Жюля Массне. Идеальная игра оркестра и проникновенные голоса солистов привели Шарлотту в состояние полной гармонии с окружающим миром. К тому же в антракте выяснилось, что их новые спутники – весьма приятные собеседники.
Той же компанией они отужинали в находившемся неподалеку ресторане «Максим». Их окружали красное дерево, бронза и множество зеркал, отражавших элегантную светскую публику. Шарлотта мало ела и выпила немного шампанского. От этого ли или от новых впечатлений ее голова слегка кружилась, а сама девушка прониклась прежней симпатией к мсье Уильяму, забыв про недавние сомнения. После ужина Уильям вызвался оплатить общий счет.
Новые знакомые уехали домой, а Уильям, Шарлотта и миссис Аддерли через площадь Согласия спустились пешком к набережной Тюильри, зажатой между двумя мостами. Ночной город был прекрасно освещен и весьма оживлен. Казалось, Париж никогда не спит. Сена предстала перед Шарлоттой такой же ленивой и величественной, как привычная глазу Темза. Две реки – артерии, средоточия жизни двух выдающихся городов и вечные музы для людей искусства.
Миссис Аддерли присела на скамейку, сославшись на усталость в ногах. Шарлотта раскусила ее настоящие мотивы, но не подала виду.
– Я хочу завтра в первую очередь посетить Нотр-Дам, если можно, – попросила она, остановившись у самого края набережной и глядя вниз на реку.
– Здесь можно все, мисс Шарлотта. Собор находится вон там, – он махнул рукой влево, в сторону острова Сите. – Вы читали Гюго, разумеется?
– Читала. Там внутри действительно могло быть начертано это слово26? – оживилась Шарлотта.
– Мы поищем его вместе, – пообещал Уильям и задумчиво добавил: – Рок.
«О, мне отлично известно значение этого слова», – подумала Шарлотта.
– Вы любите Париж, мсье Уильям? – девушка взяла спутника под локоть, и они медленно зашагали вдоль набережной.
– Конечно. И хочу, чтобы вы тоже его полюбили. Я дарю вам город, мисс Шарлотта, – свободной рукой Уильям на долю секунды сжал ее пальцы, легко поглаживающие ткань его рукава.
– Не распоряжайтесь тем, чем не обладаете, – двусмысленно пошутила Шарлотта.
***
Шарлотта не задумывалась прежде, но Лондон был мужчиной – чопорным джентльменом в цилиндре и безукоризненно белых перчатках, опирающимся на зонт-трость. А Париж – элегантная, но кокетливая мадемуазель в игривом беретике и ярком платочке, повязанном вокруг шеи.
Город полностью оправился от наводнения, потрясшего всех в начале года.
Они бродили по бульварам под зеленеющими каштанами и разлапистыми платанами, и Уильям жалел, что отцвели вишни и магнолии, расписывающие весенний Париж буйством оттенков розового. Они посетили самые знаменитые места и видели Париж со всех ракурсов, предлагаемых обзорными площадками. Они пили кофе и ели свежую выпечку в уютных уличных кафе на малоизвестных улочках и устраивали пикники на траве в парках и скверах. Шарлотта со смехом каталась на карусели в Люксенбургском саду и покупала потрепанные книги в лавках букинистов. Они с Уильямом ходили танцевать на открытые площадки, где играли регтайм и джаз, которых Шарлотта прежде не слышала. Две лондонские леди значительно обновили гардероб по парижской моде, но Мейгрид упала бы в обморок от платьев юной мисс.
Уильям часто приглашал гостей на обед или ужин к себе. Дом был меньше, чем особняк Аддерли, но казался просторным и полным воздуха из-за того, что Уильям не любил громоздкую мебель и обставил дом практично и изящно.
Иногда к ним присоединялись друзья и компаньоны мистера Уайта. В основном такие же дельцы, как и он сам. Но встречались и представители богемы. Шарлотта с удовольствием познакомилась с двумя молодыми художниками и Адель – дальней родственницей Уильяма из Бордо, которая приехала в Париж изучать моду. С одним из художников у нее был роман.
Адель показала Шарлотте знаменитое «Cafe de Flore» на углу бульвара Сен-Жермен и улицы Сен-Бенуа. Она уверяла, что здесь собираются люди искусства, и девушки часто сидели за столиком в углу, пытаясь угадать, кто сегодня пришел во «Флору». Что если один из посетителей – какой-нибудь известный американский писатель? Они никого не узнавали и ни с кем не знакомились, но веселились от души. В особенно хорошую погоду девушки предпочитали столики снаружи, окруженные легкими плетеными креслами.
Гленна подружилась с двумя горничными Уайта – даром что они говорили на разных языках. Девушки часто убегали куда-то вместе, а миссис Аддерли ворчала, что делу время, а потехе час, и что стоило все-таки взять Мейгрид. Уж она бы не носилась по улицам, а лучше следила за хозяйками и их добром.
Отпуск летел незаметно, и Шарлотта за месяц отправила Анне всего пару писем, хотя обещала едва ли не ежедневные отчеты. Последнее письмо Анны вот уже неделю лежало на ее туалетном столике в нераспечатанном конверте.
Несмотря на танцы, ужины, прогулки рука об руку и романтику Парижа, они с Уильямом по-прежнему оставались только друзьями. После того единственного прикосновения руки на берегу Сены от Уильяма не последовало ни единой попытки изменить их отношения.
В последний вечер в Париже, когда чемоданы были собраны, Гленна упорхнула проститься с подругами, а миссис Аддерли прилегла отдохнуть, в апартаменты на улице Реомюр заглянул Уильям.
– Простите за позднее вторжение, мисс Шарлотта, – он снял шляпу и поклонился. – А где ваша матушка?
– Она спит, – Шарлотта кивнула в сторону двери спальни. – Садитесь, мы тихо побеседуем, ничуть ей не мешая. Прошу вас говорить на вашем родном языке, если так удобнее. Я здесь совсем привыкла к французской речи.