За спиной наглой девчонки раздалось приглушенное хихиканье, которое стихло, как только атаманша обернулась и гневно зыркнула на подчиненных. Во время маленькой заминки Шарлотте удалось взять себя в руки.
– Что ж, придется нам общаться только на языке музыки, если мой французский вам непонятен, – она пожала плечами, уселась за фортепиано и открыла крышку. – И, пожалуй, мне стоит перейти на родной язык, раз все мои старания пристойно говорить тщетны.
Остаток урока она действительно говорила с ними по-английски, ожидая, что девочкам игра наскучит, но, похоже, это было их единственным развлечением. Урок прошел бестолково. Девочки и без того не интересовались музыкой, а теперь еще и не понимали ни слова из объяснений.
Шарлотта с облегчением вздохнула, когда они ушли, а на смену в классную комнату вбежали ее любимые младшие.
Вернувшись домой и открыв сумочку, Шарлотта с удивлением обнаружила, что из нее пропало хорошенькое зеркальце – подарок Анны. Ничего особенного, не драгоценность, но похоже было на воровство. Отходила ко сну Шарлотта в надежде на то, что сама забыла это зеркальце на рабочем столе.
Вернувшись наутро в приют, она хорошенько везде поискала, но пропажа не обнаружилась. Ей было не столько жаль вещицы, сколько неприятно от того, что в этих стенах способны взять чужое. Ни с кем из коллег поговорить Шарлотта не могла, опасаясь, что они только поднимут на смех богатую мадам, которая пожалела самого обычного зеркала. И не идти же с такой пустяковой проблемой к самой директрисе?
Когда в класс вошли младшие девочки, Шарлотта изобразила неподдельную печаль, опустив голову и безвольно сложив руки на коленях.
– Что такое, мадам? У вас сегодня плохое настроение? Кто вас обидел? – наперебой спрашивали ученицы, теребя Шарлотту за руки.
– Все было хорошо, дорогие, пока я не обнаружила, что нет моего зеркальца. Оно такое маленькое, круглое, на золотистой ручке. Я всегда смотрюсь в него перед нашими занятиями и репетирую приветливую улыбку, с которой вас встречу. Видите, теперь я не знаю, как правильно вам улыбнуться, чтобы у вас сразу же поднялось настроение перед уроком.
– Мы поищем, поищем! – девочки захлопали в ладоши и рассыпались по классу, переворачивая все с ног на голову.
– Мадам, – четырехлетняя Клара подергала Шарлотту за подол. – Возьмите мое.
Девчушка протягивала на ладошке потертый осколок.
– Что ты, милая! – у Шарлотты слезы навернулись на глаза. – Оно наверняка тебе дорого, я не могу взять.
Клара пожала плечами и сунула зеркальце в карман передника. Остальные, конечно же, ничего не нашли, и Шарлотта кое-как собрала их, чтобы начать урок. Она внимательно наблюдала за каждой – не похоже было, что одна из них виновата.
На учениц постарше никакие сказки про улыбку не подействовали бы. Сегодня, кажется, они не намеревались играть во вчерашнюю игру. Спокойно вошли и уселись вокруг фоно Шарлотты. Она приняла максимально строгий вид.
– Надеюсь, сегодня вы сможете меня понять, потому что я скажу серьезную вещь. Одна из вас берет чужое. Сначала это зеркальце, потом деньги или драгоценность, а дальше вы оказываетесь в тюрьме.
– Вы серьезно думаете, что такие, как мы, могут оказаться в другом месте, кроме тюрьмы? Публичный дом еще, и то шансов мало, – отрезала Кристина, и Шарлотта покраснела до кончиков ушей.
Довольные тем, что удалось шокировать учительницу, девочки заулыбались.
– Хорошо, давайте так. Тому, кто отдаст мне мою вещь добровольно, ничего не будет за это. Вернее, будет награда. Или, может быть, кто-то знает виновного?
– Никто из нас ничего не брал, мадам, – парировала Кристина, как всегда отвечавшая за всех. – А если бы и взял, мы своих не выдаем.
– Что ж, на том и закончим беседу, – спокойно ответила Шарлотта, доставая из сумочки новенький шелковый носовой платок. – Я просто подумала, что могу заменить одну красивую вещь другой. Зеркальце было мне дорого. Ну и, конечно, я с удовольствием угостила бы всех шоколадом.
Послышались мечтательные вздохи – шоколад в приюте бывал только на Рождество.
Зеркальце как по волшебству очутилось в сумочке Шарлотты к концу занятия – у виновника был явный талант иллюзиониста. На следующий день мадам Уайт подарила каждой ученице по шелковому платочку и три шоколадные плитки на всех.
***
Весной 2013 года в приюте мадам Делоне появилась новая воспитанница – темноволосая девчушка по имени Вивьен, лет пяти на вид. Застенчивостью и цветом волос малышка сразу напомнила Шарлотте Анну.
«Бог мой, и наша Анна оказалась бы в таком месте, если бы не мама».
Шарлотта подумала об этом впервые. Анну она всегда считала родной сестрой и забывала о ее происхождении.
Вивьен подобрали на улице. Похоже, родителей у нее не было, и девочка жила с бродягами. Ничего о маме, папе или каких-либо других родственниках она рассказать не смогла. Да и словарный запас малышки оказался крайне скудным для ее возраста.
Директриса ворчала, что приют переполнен, и Вивьен – лишний рот, да еще и слабоумная, судя по всему. Приметы девочки разослали в газеты и по всем полицейским участкам – не исключено, что ее ищут, быть может, даже не один год.
– Знаешь, ты похожа на мою сестренку, – сказала Шарлотта в день их знакомства, наклонившись и заглядывая в глаза отмытой и переодетой Вивьен, которую крепко держала за руку воспитательница младших девочек. – Ее зовут Анна. А у тебя есть сестры или братья?
– Нету, – сказала Вивьен и засунула палец в нос, тут же получив оплеуху от воспитательницы.
– В носу не ковырять, не чесаться. Громко не говорить, не смеяться, не бегать. Учителям отвечать учтиво, добавляя «мадам» или «мсье», – строго отчеканила женщина.
– Ну что вы, мадам Жубер, – укоризненно сказала Шарлотта. – Вивьен обязательно научится быть настоящей маленькой леди. Не стоит так с ней обращаться.
– Позвольте мне разбираться, как стоит говорить с воспитанницами, мадам Уайт, – сквозь зубы прошипела Мари Жубер и потащила Вивьен за руку дальше по коридору.
– До встречи, Вивьен! – махнула рукой Шарлотта. – Увидимся на уроках музыки.
Вопреки первому впечатлению мадам Делоне, Вивьен оказалась способной девочкой, а вот Шарлотта огорчилась, выяснив, что у нее напрочь отсутствует музыкальный слух. Пела Вивьен невпопад, а на пианино и двух связных нот сыграть не могла, как ни билась ее наставница.
Зато малышка отличалась добротой и трудолюбием. Она могла поделиться порцией с остальными, утешала плачущих и придумывала игры. В ее дежурство в комнате младших девочек всегда царил порядок, а воспитательницы вполне могли поручить самых маленьких ее заботам.
Шарлотта не заметила, как привязалась к девочке. Она с удовольствием отправлялась в приют и все время думала о Вивьен в свободные дни. Ей хотелось погулять с девочкой по Парижу, показать ей любимые места, угостить вкусностями и купить самое красивое платье. Но это было невозможно.
Вивьен, кажется, отвечала преподавательнице музыки взаимностью. Ее личико светилось счастьем при виде Шарлотты, и она охотно бежала бы каждый раз навстречу, если бы не знала – носиться по коридорам строго воспрещено. Мадам Уайт казалась девочке доброй феей из сказки – такой утонченной и нарядной. Она никогда не ругалась и хорошо пахла.
В итоге Шарлотту вызвала директриса.
– У меня к вам неприятный разговор, мадам, – начала она.
Шарлотта насторожилась.
– Сдается мне, я предупреждала, что ни в коем случае нельзя привязываться к вашим воспитанницам и пробуждать в них надежду какими бы то ни было действиями.
– Я прекрасно помню, мадам.
– Вы не должны так открыто демонстрировать приязнь к Вивьен, – строго продолжила мадам Делоне.
– Но я ничего предосудительного не делаю, – возразила Шарлотта. – Я внимательна ко всем ученицам. А что я при этом чувствую – только моя забота.
Шарлотте показалось, что она вернулась в прошлое и держит ответ перед строгой миссис Говард. Должно быть, все директрисы мира одинаковы.
– Сегодня утром Вивьен сказала за завтраком, что вы – ее мама, – нанесла решающий удар мадам Делоне.
Шарлотта опустила голову. Ее руки вспотели.
– Вы из другого мира, мадам Уайт, – безжалостно заявила директриса. – Разве вы возьмете этого ребенка в свой дом? Она скоро поймет, что нет, и станет дважды сиротой. А еще потеряет веру в людей, в справедливость жизни. Ее сердце зачерствеет. А другие дети? Вы подумали о том, что происходящее вызовет у них зависть, и они попросту возненавидят Вивьен? Так что же, мадам Уайт, вы готовы удочерить девочку? Маленькую уличную бродяжку?
– Не говорите так, – взвилась Шарлотта. – Вы были сейчас довольно жестоки, но я благодарна. Вы позволили обрывкам мыслей обрести четкую форму. Я спрошу мужа, не сможем ли мы стать родителями этого чудесного ребенка. А пока я постараюсь не выделять Вивьен из других.
И она вышла, оставив мадам Делоне в полнейшем изумлении.
***
Шарлотта совсем не такой реакции ожидала от Уильяма, который всегда был внимательным, заботливым и чутким.
– Не имею уверенность, что это хорошая идея, cher ami, – отрезал он во время прогулки по набережной. – Это не игрушка, не комнатная собачка. Это живой человек. Мы не знаем, кем были ее родители. А вдруг случится плохое наследие?
– Уильям… – Шарлотта выпустила его руку. – Как ты можешь так говорить? Это ребенок. Мы хотели ребенка, и разве есть разница, каким способом бог нам его посылает?
– Пойми, природа не дала мужчинам такой инстинкт, как вам. Подозреваю, даже собственный ребенок был бы мне сначала незнакомец. А то, что предлагаешь ты…
– Ну конечно! – обрадовалась Шарлотта.
Она обогнала Уильяма и пошла спиной вперед, чтобы оставаться с ним лицом к лицу.
– Ты гений! Вам просто нужно познакомиться. Ты увидишь, какая Вивьен славная.
– А если нет? Ты просто ей скажешь: «Извини, ты нам не подошла»?
– Это тебе сейчас придется извиняться! – разозлилась Шарлотта. – Ты говоришь ужасные, злые вещи.