– Шарлотта, я просто измучен. Доктор разводит руками, ты не беременна, а теперь как будто сдаешься, предлагая удочерить сироту.
– Ничего подобного. Когда все получится, у нашего малыша уже будет старшая сестра. Тебе было бы полезно поговорить с моими родителями. Уверена, они тебя переубедят…
– Да, конечно, Анна ведь вам не родная.
– Я сейчас немного разочаровалась в тебе, Уилл, – печально призналась Шарлотта.
– Не стоит. Это эмоции человека. Я говорю искренне, не играю благородство. Вижу, что ты действительно полюбила девочку, но не уверен, что я смогу. И станет только хуже. Я реалист, Шарлотта.
– Не всегда родной по крови человек дорог нам. И наоборот. Кровь – это далеко не все, – тихо сказала Шарлотта.
С того дня Уильям стал сдержанным и отстраненным, или Шарлотте это только казалось. Ниточка, соединившая их некогда, натянулась до предела. Неужели она разорвется? Неужели эти три года были иллюзией, способной рассыпаться всего от одной слабости, которую Шарлотта обнаружила у мужа? Она видела, что Уильяму стыдно и внутри него происходит тяжелейшая борьба. Ей было жаль и его, и себя, и бедную покинутую Вивьен.
Анна писала восторженные письма. Как раньше она не могла говорить ни о ком, кроме Джона, так и теперь все ее рассказы вращались вокруг малышей: Шарлотты-младшей и годовалого Джеймса. Шарлотте-старшей не хотелось делиться с сестрой печалью, чтобы не омрачать ее счастье. Как всегда.
7
Уильям изо всех сил пытался сосредоточиться на делах и в третий раз перечитывал один и тот же документ. В конце концов, оставив бумаги на управляющего, он вышел из конторы и отправился на бесцельную прогулку.
Ему захотелось зайти в приют, находившийся не так уж далеко от конторы, и взглянуть на Вивьен. Может быть, у него тоже возникнут теплые чувства к девочке, если он немного с ней поговорит. Он был уверен, что причина их проблемы кроется в нем, хотя доктора никаких явных отклонений не нашли. И взять сироту из приюта – почти то же самое, что опустить руки и смириться с бесплодием. Но не рано ли? Что если Шарлотта родит ребенка? Не почувствует ли девочка себя ненужной, менее любимой и снова брошенной? Это слишком серьезный шаг. Более серьезный, чем решение родить собственного ребенка.
Но дорогая Шарлотта, кажется, полюбила девочку из приюта и разочаровалась в нем, Уильяме. Ее потухший взгляд причинял боль.
Было около семи часов вечера, когда хаотичные скитания Уильяма по улицам и переулкам привели его к мосту Искусств. Он переправился на левый берег, неспешно побрел по улице Сены и остановился перед бежевой вывеской с зелеными буквами «La Palette». Несмотря на ноябрьскую прохладу, посетители сидели и на летней террасе. Уильям поежился и вошел внутрь.
Он не отличался особой любовью к спиртному, но случались и в его жизни вещи, которые хотелось утопить в бокале. Может, если немного расслабиться, удастся по-другому взглянуть на все и найти решение? Жаль, никак не предупредить Шарлотту, что он задержится. Она, верно, ждет мужа и не садится без него ужинать.
Уильям оперся о барную стойку, пробежался взглядом по батареям глянцево поблескивающих бутылок за спиной бармена и заказал бокал красного сухого вина.
– Уайт? – раздался у него за спиной смутно знакомый голос. – Что за дрянь ты там пьешь? Виски – вот напиток для настоящих мужчин.
Уильям обернулся и недоумевающее уставился на джентльмена, сидящего за столиком в углу. Пиджак небрежно брошен на свободный стул, ворот рубашки расстегнут, в пальцах сигарета, на столе – шляпа, объемный стакан и бутылка золотисто-коричневой жидкости, опустевшая на четверть.
– Что смотришь? А, ты, наверное, меня и не помнишь, – продолжил Теодор Гастингс. – Садись. Мы виделись в Лондоне.
– Наоборот, я крайне отлично вас запомнил, сэр. И не удивляет, что вы нашли меня в памяти, – ответил Уильям, присаживаясь напротив него.
Бармен, мгновенно заметивший перемену планов нового посетителя, поставил на место бутылку вина. Подоспел официант в широченном белом фартуке и принес Уильяму стакан. Тедди отмахнулся от его попытки налить виски и сделал это сам. Официант, фыркнув, удалился.
– У вас тут не очень вежливые официанты, да? – Тедди кивнул в сторону отошедшего парня.
– Что вы здесь хотите, сэр? Не в баре – в Париже. Я рассчитывал вас встретить меньше остальных.
Тедди приподнял бровь.
– Разве Париж принадлежит тебе? Я имею точно такое же право сидеть в этом баре, как любой чертов француз. Между прочим, ты ужасно говоришь, – он мгновенно перешел на французский. – Как только Шарлотта тебя понимает? И почему до сих пор не научила тебя пристойно изъясняться?
– Она для вас не Шарлотта, мсье, – огрызнулся Уильям, с удовольствием возвращаясь к родному языку. – Она теперь мадам Уайт.
– Для меня она всегда будет Шарлоттой, – Тедди мрачно глянул на соперника. – Пей, старина Уилл. Ну же, глотни. Вот так, молодец. Ты спросил, что мне тут нужно? Все очень просто – я приехал за твоей женой.
Уильям сделал еще глоток, но тут же решил допить стакан до дна. «La Palette» постепенно заполнялся вечерними посетителями.
– Она вас ждет? Вы условились о встрече? – язык сразу же онемел и начал заплетаться.
Тедди молчал, с издевательской полуулыбкой наблюдая за разволновавшимся Уильямом. Тот смотрел то на Тедди, то на картину, висящую над его головой. Как и все остальные полотна, украшавшие зал, она была подвешена под самым потолком и наклонена под углом вниз. Изображенный на картине умиротворяющий натюрморт с цветами в вазе никак не вязался с происходящим.
– Я тебе все расскажу, если ты взамен поделишься причиной, по которой ты бродишь по барам с отчаянием на лице вместо того, чтобы завершить день в компании лучшей женщины на свете.
– Договорились, – кивнул Уильям, раздумывая, как отличить, если Гастингс солжет.
– Но ты не очень-то удивился! – Тедди восторженно хлопнул себя по коленке. – Выходит, ты знаешь, кто мы с ней друг другу?
– Кем вы были друг другу, – поправил Уильям. – У Шарлотты нет от меня тайн. По-крайней мере, раньше не было.
– Есть вещи, которые не уходят в прошлое. Что ж, она не знает, что я в Париже. Она верна тебе и честна во всем. Ни переписки, ни тайных встреч – ничего такого не было, врать не стану.
– Так с чего вы взяли, что она пойдет с вами?
Уильям вдруг подумал, как незначительно все, что его заботило полчаса назад, по сравнению с тем, что Шарлотта может предпочесть ему этого самоуверенного англичанина, сидящего напротив. У него приподнялись волосы на голове от секундной мысли о том, что Шарлотта, возможно, тайком виделась с Гастингсом. Но, пожалуй, тот не лгал. Гораздо действеннее было бы нанести удар в виде признания в тайной связи, чем отрицать ее.
– Мсье? – Уильям ждал ответа.
– Хороший вопрос. Перестал соображать от любви и одиночества. Спонтанно собрался и приехал, даже не зная, что ей скажу. Черт, я даже адреса вашего не знаю! Подумывал позвонить из гостиницы Джонатану, но он ведь ни за что не скажет, где мне ее найти. Само провидение привело сегодня вечером нас двоих в «La Palette».
Пошатнувшаяся было уверенность возвращалась к Уильяму. Беспокоиться решительно не о чем. Боже, да этот человек ведь младше него лет на десять или около того! Стоит ли его воспринимать всерьез?
– Я вас не приглашу домой, даже не рассчитывайте, – Уильям разлил еще по стакану.
– Боишься? – вкрадчиво поинтересовался Тедди.
– Хоть я и родился здесь, я достаточно англичанин, чтобы с большой разборчивостью относиться к людям, переступающим порог моего дома. Смущать покой Шарлотты я вам не позволю.
– Конечно. Вот только ты защищаешь ее или себя? – Тедди затушил окурок в круглой пепельнице и зажег новую сигарету.
– Я защищаю нашу семью. Вы хотели знать, что меня привело в такой час в это место. Я доставлю вам удовольствие и рискну. Давайте играть с открытыми картами, – Уильям решительно посмотрел в глаза визави сквозь невесомую вуаль сигаретного дыма. – Боюсь, у меня не может быть детей.
– И почему ты вдруг так откровенен со мной?
– Потому что это человеческая особенность – откровенничать со случайными попутчиками или собутыльниками. Некоторые вещи проще рассказать совершенно чужому человеку. Именно таким вы и являетесь. Вы не враг, не соперник, мсье Гастингс, вы – просто случайный собеседник в баре.
Тедди рассмеялся.
***
– Хотите, я сегодня переночую в доме, миссис? – спросила Гленна, украдкой разглядывая непроницаемое лицо хозяйки.
– Нет, иди, дорогая. В доме есть другая прислуга, я не останусь одна. К тому же, я уверена, что твой Реми бродит вокруг дома, поджидая тебя. Ступайте оба домой.
Шарлотта сидела в кресле в гостиной, подперев щеку рукой. На ней был домашний халат из плотной темно-зеленой парчи, расшитой бледно-желтыми цветами. Распущенные кудри рассыпались по плечам, отливая медью.
Горничная ушла. Остальная прислуга уже удалилась на свой этаж. Шарлотта неотрывно смотрела на часы. Близилась полночь. Хорошо, что Гленна пошла домой вместе с мужем – одной бродить в такое время небезопасно.
Уильям прежде никогда так не задерживался. Если он вообще вернется сегодня. А вдруг с ним что-нибудь случилось? Может, стоит сообщить в полицию? Шарлотта звонила в контору примерно в семь часов вечера, но никто не снял трубку. Звонила и знакомым, к которым Уильям мог заглянуть, – никто его не видел. Сердце подсказывало, что сегодня Уильям Уайт просто не хотел идти домой.
В дверь громко постучали, и Шарлотта опрометью кинулась в холл. Не думая о том, что у мужа есть ключ и ему незачем стучать, она быстро отперла замок и рывком распахнула дверь. Ей показалось, что она сошла с ума или спит. На крыльце стоял Тедди, поддерживая Уильяма, который буквально висел на нем.
– Доставка, мадам. Распишитесь, – отрапортовал Тедди, ощупывая непокрытую голову. – Вот дьявол, хотел снять шляпу перед мадам Уайт, но, кажется, потерял ее.