Несмотря на подготовку, пехотное наступление в первый же день провалилось. Британская армия потеряла двадцать пять тысяч солдат и офицеров, тридцать пять тысяч получили ранения. Разумеется, на передовой сейчас находилась и 3-я Британская армия генерала Алленби, в состав которой входила дивизия Тедди и Джонатана.
Шарлотта давно пообещала родным не читать списки и держала слово. Анна, в свою очередь, заверила, что расскажет сестре, если найдет там близких знакомых.
Мистер Аддерли ходил мрачный – французская армия на Сомме показала себя лучше английской. Их артиллерия и пехота действовали профессионально и слаженно, тогда как британцам не удавалось создать подобающий шквальный огонь для прикрытия наступления. Кроме того, мистер Аддерли последними словами ругал итальянцев и русских, у которых «нашлись свои дела – все для того, чтобы не помогать нашему славному королю».
В середине месяца почтальон принес в дом на Холланд-Парк-роуд пачку писем. Судя по виду конвертов и штампам на них, действительно случился почтовый затор. Анна плакала и целовала письма мужа, а Шарлотта забрала четыре конверта, подписанные рукой Тедди, и ушла в комнату. Там она просидела с полчаса, закрыв глаза и прижимая письма к груди. Затем вскрыла их и по очереди прочитала вслух толкающемуся в животе малышу.
К ужину радость в доме снова поутихла. Семья понимала, что затянувшиеся бои на Сомме долго не дадут солдатам писать домой, а многие больше никогда не напишут ни строчки.
«Если они еще живы, – думала Шарлотта, – Господи, сохрани их».
Она плохо себя чувствовала. Отекали ноги, и нужно было больше отдыхать, но душа в смятении требовала от тела постоянного движения. Несмотря на протесты Мейгрид, Шарлотта помогла ей убрать со стола и вымыть посуду. Она развлекла вечерней сказкой Вивьен и племянников и написала длинное письмо Тедди, засидевшись допоздна. В дверь постучалась Анна – напомнить, что надо бы соблюдать хоть какой-то режим дня.
– Я ложусь, Энни, – с улыбкой ответила Шарлотта и с ужасом увидела, что губы Анны задрожали при этом ласковом обращении, которое обычно использовал Джонатан.
– Можно я посплю с тобой? – спросила Анна, сдерживая слезы.
– Давай. Как в старые добрые времена, – обрадовалась Шарлотта.
Они погасили свет, задернули шторы и забрались с головами под одеяло.
– Анна, ты читала сегодняшние списки? – прошептала Шарлотта, чувствуя, как холодеет затылок.
– Конечно, – коротко ответила Анна.
– Их там нет? – у Шарлотты вспотели ладони.
– Их там нет.
– Они вернутся к нам, вот увидишь.
Анна нашла под одеялом руку сестры и сжала ее.
***
Кончался июль, и Шарлотта вспомнила, что ничего не сообщила Вирджинии, когда получила потерянные письма. Она возвращалась от родителей Мелани Кармайкл, которые недавно переехали обратно в Лондон, опасаясь оставаться на континенте. Мелани в письме просила навестить их, так как очень волновалась.
Они славно попили чай, и Шарлотта рассказала пожилой паре, как их дочь замечательно руководит целым госпиталем, хотя на деле госпиталем руководил, конечно же, полковник Локвуд. Мистер и миссис Кармайкл на глазах расцветали от гордости. Шарлотте показалось, что они все же слегка стыдились убеждений дочери и сомневались в пути, что она избрала. Возможно, ей удалось немного их переубедить красочными историями из жизни военных медсестер.
«Позвоню Вирджинии сразу же, как вернусь домой», – думала Шарлотта, поспешно шагая по Чансери-лейн. Надо бы встретиться с ней и поговорить по душам. Кажется, эта женщина знала настоящего Тедди и могла понять чувства Шарлотты.
Ее будто толкнули, и Шарлотта подняла глаза от тротуара. В стоящую в десяти шагах от нее машину, опираясь на руку шофера в униформе, садилась Амелия Гастингс.
– Амелия! – крикнула Шарлотта, презрев приличия. – Мисс Гастингс!
Амелия замерла и поморщилась, разглядев Шарлотту, которая стремительно приблизилась к автомобилю.
– Миссис Уайт, – с нажимом на фамилию ответила девушка, едва удостоив Шарлотту кивком головы.
Неужели лондонская красавица, одетая в модный серый костюм с приталенным жакетом и юбкой до середины щиколотки, с уложенным каре темных волос – та медсестра, что стирала бинты в госпитале №32s и влюбилась в раненого простолюдина? Из-под короткой вуали на Шарлотту смотрели серые глаза Теодора.
– Дорогая, твоя знакомая? – из окна переднего сидения выглянул граф Хантингдон. – Добрый день.
– Добрый день, милорд.
– Да, отец, это… – начала было Амелия.
– Шарлотта Аддерли, милорд, – перебила ее Шарлотта. – Сестра Джонатана Аддерли. Смею надеяться, вы с ним знакомы.
– Разумеется.
Шарлотта протянула руку, и граф вынужден был выйти из машины, чтобы ее пожать. Он очень изменился с того единственного раза, когда Шарлотта его видела, – это было на похоронах Изабеллы. Лицо сэра Фрэнсиса было осунувшимся и серым. Он слегка сутулился, будто нес на плечах тяжкое бремя. Интересно, какие у них с Тедди сейчас отношения? Он ни словом не упоминал о родных, даже об Элеоноре. Нужно обязательно спросить в следующем письме.
– Я надеюсь, вы получаете письма от сына, милорд? – продолжала Шарлотта. – Потерянные письма Джонатана пришли недавно целой стопкой…
Амелия издала странный звук – то ли вздох, то ли стон.
– Да, мы получили письмо, – резко бросила она. – Но какое тебе до этого дело?
Она села в машину, оттолкнув руку шофера, снова поспешившего на помощь хозяйке, скрестила руки на груди и отвернулась.
– Амелия, как ты разговариваешь? – потрясенно вымолвил граф Хантингдон. – Простите ее. Это все нелегко, войдите в положение, я вас прошу. И будьте добры, передайте вашему брату – я хотел бы его видеть по возвращении. Мы все очень надеемся, на Сомме все и завершится.
Он помедлил.
– А вы… знали Теодора?
– Да, его и Изабеллу. Мы… мы учились вместе в академии, – фигура графа становилась размытой, а от щек Шарлотты медленно отливала кровь. – Знала, сэр?
Граф вытянул руку вперед, словно хотел дотронуться до Шарлотты, но тут же опустил. Его лицо на миг исказилось искренним горем.
– Вы не в курсе. Мне очень жаль сообщать печальные новости леди в вашем положении, но мой старший сын погиб в один из первых дней битвы на Сомме.
Граф отвернулся.
– Едем домой, отец, – взмолилась из машины Амелия.
– Вас подвезти? Вы ведь живете в Кенсингтоне? – граф совладал с собой и снова надел на лицо светскую маску. – Вы выглядите очень взволнованной. Простите, я не ожидал, что мои слова произведут на вас настолько сильное впечатление.
– Спасибо, я доберусь сама. Примите мои соболезнования, милорд.
Сэр Фрэнсис учтиво коснулся пальцами полей шляпы, слегка наклонив голову. Шарлотта проводила взглядом автомобиль Хантингдонов, успев заметить, как разрыдалась на заднем сидении надменная Амелия, не носившая траур по брату.
«Конечно, вы не ожидали, милорд. Вам ничего не известно о том, что Теодор подарил мне кольцо вашей первой жены. Вы даже не подозревали о моем существовании, – думала Шарлотта, продолжая путь. – А вообще граф, в сущности, приятный человек. Удивительно, почему они с Тео никак не поладят. Хотя, если он такой же взрывной и упрямый, как Теодор и Амелия, то все понятно. Сестра Эмми Роббинс, знает ли ваш отец, где вы пропадали в начале войны?».
Лондон вокруг словно погрузился в тишину. Шарлотта автоматически переставляла ноги, придерживая рукой живот. Мысли тихо плыли – посторонние и странные, они будто нарочно заслоняли болезненную, жестокую правду, чтобы Шарлотта не захлебнулась криком и рыданиями прямо на улице.
Но постепенно ужасная новость начинала брать верх над размышлениями о семействе Хантингдонов. В момент, когда Теодора не стало, как могла жизнь Шарлотты идти как обычно? Почему ничего не шевельнулось в груди? Как возможно, что она ничего не почувствовала?
Ноги больше не слушались, и Шарлотта взяла кэб. Сжавшись в комок на сидении, она сосредоточилась на стуке копыт по мостовой. Мелкая тряска неприятно отдавалась во всем теле. Шарлотта закрыла глаза.
– Леди, вам нехорошо? – обернулся кэбмен.
– Да, жарко сегодня.
«Кто был рядом с тобой? Кто видел все? Что произошло?».
Вернувшись домой, Шарлотта нашла на кухне Анну, Мейгрид и девочек. Они вместе пили чай – в последнее время в доме Аддерли стерлись светские условности и разница между прислугой и хозяевами.
– Шарлотта, ты опять ускользнула из дома одна! – воскликнула Анна. – Я ведь просила так не делать. Мы волнуемся. Ты только посмотри на себя – похожа на привидение.
– Вы знали, да? – не своим голосом спросила Шарлотта.
– О чем? – Анна со звоном поставила чашку на блюдце.
– Девочки, идемте-ка в кладовую, поможете принести продукты для ужина, – громче, чем надо, сказала Мейгрид.
– Где список? Покажи, – требовательно продолжила Шарлотта, когда они вышли.
– Шарлотта, прости…
– Я понимаю, почему вы мне не сказали, правда. Просто покажи мне список, Анна, – в ее голосе звенел металл.
Анна выбежала из кухни и очень быстро вернулась с длинным листом бумаги, сложенным вдвое. Дрожащим пальцем она ткнула в имя сержанта Теодора Гастингса. Список был напечатан мелкими буквами, чтобы вошло как можно больше, – потери были поистине чудовищными. Состоять всего из одного листа он не мог. Фамилии здесь начинались с буквы G и заканчивались на J.
– Джонатан? – продолжала допрос Шарлотта.
– Его нет в списках. И… его смерть я точно не смогла бы скрывать. Мне и так не очень удавалось. О, дорогая, прости нас! Мы только хотели тебя поберечь!
Шарлотта вспомнила, как Анна забралась к ней в постель, словно они опять стали маленькими девочками. И то, с какими лицами в последнее время ходили все домашние – а она-то отнесла их настроение только к переживаниям по поводу событий на фронте и страху за Джонатана. Конечно, они давно знают. Руки Шарлотты опустились, и листок с именем Тедди скользнул на пол.