гок и внимателен, а в кармане у него всегда найдётся шоколадное драже, которым он не скупясь оделяет учениц.
На первых порах жизнь Люси, ставшей учительницей, доставляет ей удовлетворение: «Время моё было заполнено плотно и с пользой для меня. Уча других и усердно занимаясь самообразованием, я почти не располагала свободным временем. Это мне нравилось. Я чувствовала, как подвигаюсь вперёд, не будучи больше пассивной добычей бездействия и косности, но развивая свои способности, оттачивая их постоянным приложением к делу».
Это не значит, однако, что ей живётся хорошо и приятно. Она одинока в Виллете и в пансионе, она не любит своих ленивых учениц, они лгут по малейшему поводу и без повода, и это особенно не нравится Люси, воспитанной в правилах неукоснительной честности. Люси по-прежнему живёт в полосе отчуждения, так как не может подружиться и с воспитательницами: в одной ей не нравится меркантильность, в другой – легкомыслие, в третьей – ограниченность.
Всё же и она порой принимает участие в общих затеях, например, играет в водевиле, поставленном силами учениц и под эгидой мосье Эмманюэля. Но и здесь она проявляет собственную волю и заставляет считаться со своими взглядами, настояв на том, чтобы мужскую роль играть в женском платье. (Сказывается пуританское воспитание. Пуританизм всегда, как известно, хмуро взирал на лицедейство, отождествляя его с фривольностью нравов. Шарлотта Бронте при этом искренне убеждена, что Люси поступает самым достойным образом, отказавшись надеть брюки.)
На лето ученицы и преподаватели разъезжаются. Наступают тяжкие дни для Люси, которая остро чувствует одиночество. Часами, до изнеможения, она бродит по Виллету, и однажды, не в силах терпеть долее свою ненужность, жаждущая услышать слово поддержки и утешения, которое один человек может сказать другому, она заходит в католический храм и исповедуется – не в грехах, но доверяет священнику мучительное томление духа. Люси мрачно смотрит на жизнь, которая ей кажется безотрадной пустыней. Люси пребывает в печальной уверенности, что некоторым людям никогда не узнать радостей жизни. Эти мысли она и поверяет отцу Силасу, который пытается склонить её к католицизму, всегда готовому предоставить, по его словам, утешение в противовес беспощадному кальвинизму. Выйдя из храма, истощённая физически и духовно, Люси теряет сознание. Приходит она в себя в знакомой обстановке. Она видит голубые шёлковые кресла, которые некогда стояли в гостиной её крёстной матери. Люси действительно в доме миссис Бреттон. Она и её сын переселились на континент, так как в Англии их дела резко ухудшились. Здесь Джон стал доктором. Да, это тот самый доктор Джон, который помог Люси по приезде в Виллет, который лечит семейство мадам Бек и влюблён в Джиневру Фэншо. За десять лет он довольно сильно изменился, почему Люси не узнала его при встрече. Миссис Бреттон оставляет больную Люси под своим кровом, и она проводит здесь почти полгода. Ей шьют, несмотря на протесты, вечернее розовое платье и вывозят в оперу, где Люси с восторгом внимает трагической актрисе Вашти.
Между Джоном и Люси устанавливаются доверительные отношения после довольно откровенного разговора, когда, не сдержавшись, она даёт понять доктору Джону, что его любовь к Джиневре слепа, несовместима с человеческим достоинством и делает из него «раба». Высказав это суждение, Люси пугается собственной смелости, так как некоторое время Джон держится с ней довольно холодно, но они мирятся, а в театре доктор Бреттон убеждается, что Джиневра Фэншо, действительно, не очень достойна любви и преклонения. Из ложи своих знатных виллетских друзей Джиневра бросает насмешливые взгляды в сторону кресел. Один из них, предназначенный миссис Бреттон, перехватывает её сын и чувствует себя уязвлённым. Во время спектакля возникает ложная тревога, часть зрителей панически устремляется к выходу. Доктор Джон еле успевает выхватить из невообразимой толчеи хрупкую молодую девушку, прокладывает путь к выходу, и вскоре они в гостинице. Доктор оказывает молодой графине де Бассомпьер помощь – у неё вывихнуто плечо.
Но вот Люси покидает гостеприимный дом Бреттонов и снова возвращается в пансион. Теперь она с нетерпением ждёт писем Джона, который обещал писать. Наконец приходит первое письмо. Ей передаёт его мосье Поль, всем своим видом выражая неодобрение. Профессор Эмманюэль вообще стал уделять Люси немалое внимание. Он преподаёт ей французский, снабжает книгами, которые неожиданно появляются на её книжной полке. Он видел Люси в концерте и даже набросился на неё с незаслуженными упрёками в кокетстве, а всему виной – розовое платье. Сейчас он заметил, что Люси не торопится прочитать письмо, она словно стремится продлить удовольствие, созерцая белый конверт с аккуратной красной сургучной печатью. Люси мечтает прочитать письмо в одиночестве, но где в пансионе можно найти укромный уголок? И Люси поднимается на страшный чердак, где, говорят, иногда является привидение – монахиня под белым покрывалом. Письмо прекрасно. Люси счастлива, в её сознании, вскормленном библейскими преданиями, возникают возвышенные ассоциации: благодатное крыло серафима коснулось её сердца, никогда не забудет она столь чудесного мгновения. И внезапно Люси видит тёмную фигуру под белым покрывалом и, в ужасе выронив письмо, бросается вниз. Она вбегает к мадам Бек, у которой гости, в их числе доктор Бреттон. Мадам Бек привидений не опасается, но воров боится, и все присутствующие спешат к лестнице. И тут Люси спохватывается, а где же письмо? На полу чердака его нет. Напрасно её просят указать, где явилось страшное видение, она кричит в ответ, что у неё отняли письмо. «Какое письмо, Люси, дорогая моя, какое письмо? – спрашивает ласковый голос доктора Джона. – Тише, не плачьте, не расстраивайтесь так жестоко. Стоит ли оно того? Тише. Уйдём, здесь холодно…» Это доктор Джон, оказавшийся первым на чердаке, поднял письмо, оно в его надёжных, добрых руках. Добрых? Потом Люси узнает, что он дальше от совершенства, чем она думает сейчас, но в этот момент он для Люси всё равно, что «источник для жаждущего странника, луч солнца – для дрожащей от холода птицы, томящейся в клетке».
Люси получает пять писем от Джона, а потом наступают тяжкие семь недель. Её забывают. Выясняется причина: Джон довольно часто бывает у графа де Бассомпьера и его дочери, которые оказываются старыми знакомыми. Это – Полли и её отец. Мистер Хьюм, шотландец по происхождению, получил титул после смерти знатного родственника. Он постоянно живёт во Франции, где известен как видный учёный. Вновь возобновившееся знакомство с Бреттонами распространяется и на Люси. Полина и её отец предлагают ей место компаньонки и жалованье в три раза большее, чем то, что она получает у мадам Бек, но Люси отказывается. Прежде всего она ценит свою независимость.
А потом Люси становится поверенной любви Полины к Бреттону, любви взаимной. Джон делает предложение, оно принято, им предстоит долгая и счастливая жизнь.
Люси остаётся одна, но ей доставляет утешение, а потом всё большую радость дружба Поля Эмманюэля. Эта дружба обещает и нежное чувство, которое начинает испытывать Поль Эмманюэль к своей «сестре»: ни внешняя непритязательность, ни отчуждённость и замкнутость – ничто не мешает ему разглядеть в Люси необычайно честного, стойкого, искреннего человека. Она узнаёт историю его первой любви к девушке, родители которой воспротивились браку дочери, и Жю-стин-Мари окончила дни в монастыре. А затем жестокосердые родители разорились; отец умер, и если бы не Эмманюэль, верный памяти возлюбленной, её мать тоже умерла бы в нищете. Однако Поль Эмманюэль пожертвовал своим состоянием и дал ей возможность безбедно существовать. Он холост, но мадам Бек имеет виды на своего кузена. А так как от её глаз не укрылось предпочтение, которое Эмманюэль отдаёт Люси, она делает всё, чтобы их разлучить, как Зораида Рейтер – Уильяма и Фрэнсис. Поэтому возникает необходимость путешествия за океан. У матери Жюстин-Мари есть собственность в далёкой Гвадалупе, и надо извлечь из неё пользу. Верный долгу, Эмманюэль должен отправиться в Гвадалупу – больше некому, и он уезжает, но перед отъездом, несмотря на все коварные уловки мадам Бек, объясняется с Люси, снимает для неё дом с просторной классной комнатой, и Люси становится директрисой школы. Вскоре она получает наследство: родственник мисс Марчмонт, когда-то утаивший волю умершей, усовестился и возвратил Люси завещанные сто фунтов, что позволяет ей упрочить своё школьное дело. Через три года Поль Эмманюэль должен вернуться. В маленьком домике Люси его ждут любимые книги. И вот настаёт туманный, бурный ноябрь:
«Бешеный шторм неистовствовал семь дней. Он бушевал до тех пор, пока воды Атлантического океана не были усеяны обломками кораблей. Он не утихал, пока глубины не насытились вполне. Губительный ангел бури, чей меч – гром, чьё оперенье – пена шторма, до тех пор не сложил крылья, пока не завершил своей страшной работы.
Мир, замри! О вы, тысячи рыдающих, ломающих руки в отчаянье на ждущих берегах, вы хотите услышать голос, который замолчал, который всё молчит, но в наступившей тишине некоторые уже никогда ничего не промолвят, ещё до восхода солнца для них навеки наступила ночь!
Здесь остановимся, и сразу. Сказано достаточно. Не надо тревожить кроткие, добрые сердца. Пусть те, кто обладает неомрачённым воображением, надеются. Пусть представляют себе восторги встречи, преодолевшей ужас, утешаются мыслью о спасении, чудодейственном избавлении от отчаяния, радости, дарованной возвращением. Пусть рисуют себе картину свидания и последующей счастливой жизни».
Поль Эмманюэль погиб, а Люси навсегда осталась одинокой и несчастной. Напрасно Патрик Бронте, не любивший печальных развязок, изъявлял желание, чтобы роман кончался благополучно. По словам Гаскелл, идея гибели Эмманюэля была так «впечатлена» в воображение Бронте, что неминуемо должна была стать реальностью романа.
Работа шла тяжело, с постоянными перерывами. Зимой 1851–1852 года Шарлотта Бронте болела. Летом пришлось поехать в Скарборо. Три года назад, похоронив Энн, Шарлотта отдала необходимые распоряжения «о надгробном камне». Теперь она приехала убедиться, всё ли сделано как надо, и увидела, что в надписи на памятнике много ошибок. Прошло не меньше месяца, пока они были исправлены. Погода стояла скверная, но это не мешало Шарлотте бродить по берегу. Пребывание у моря принесло ей пользу. Всю зиму она страдала гепатитом, боли не позволяли сидеть за столом. Теперь она чувствует возможность работать, а работа, как всегда, укрепила дух. Осенью 1852 года она уже может послать Уильямсу и Смиту две части рукописи «Виллет». Она нетерпеливо ждёт их суда, умоляя не щадить её, быть предельно откровенными. Она тем более нуждается в нелицеприятном суждении, что теперь ей не с кем посоветоваться, ведь «Джейн Эйр» и две трети «Шерли» были написаны в иных условиях: рядом были строгие ценительницы – сёстры. Уильямс и Смит сообщают своё мнение. Оно благоприятно, правда, по словам Смита, не совсем убедительна та внезапная перемена чувств, которую переживает доктор Бреттон, когда отнимает любовь у Джиневры и отдаёт её Полине. До некоторой степени он прав, хотя Бронте пыталась обосновать эту перемену психологически: во-первых, возникновением