Он издает придушенный звук, и Мароли укоризненно качает головой:
– Вот видишь, ты чуть не задушила своего нового друга. Ты этого хочешь?
В ответ Дымка дрожит и издает такой печальный всхлип, какого мне, кажется, не доводилось слышать никогда в жизни. И Хадсону тоже, если судить по его лицу. Вид у него почти такой же печальный, как и у Дымки, когда он нагибается и гладит ее… по голове? Или по спине? Трудно сказать, поскольку сейчас она приняла форму вроде куба, доходя ему до колен и, похоже, скукожившись.
– Не расстраивайся, Дымка, – шепчет он, продолжая гладить ее. – Обещаю, что я тебя еще навещу.
Услышав это, она вновь раздувается, становится овальной и начинает радостно щебетать и ворковать, вновь и вновь обвивая его лодыжки.
– Ну все, хватит! – говорит Мароли и сгоняет ее с крыльца. – Иди в амбар и поешь. Обещаю тебе, он с тобой еще поиграет.
Мы смотрим, как Дымка мчится по двору к амбару, и я изумляюсь тому, как быстро она движется. Не так быстро, как Хадсон, когда он переносится, но намного быстрее, чем я.
Когда она скрывается из виду, Мароли заводит нас в дом.
– Она определенно подружилась с тобой, – говорит она Хадсону.
– Похоже на то. – Он улыбается: – Она очень милая.
– С ней хлопот не оберешься, – комментирует Арнст. – Но она добродушная, этого у нее не отнимешь.
– Чего обо мне обычно не скажешь, – смеется Хадсон.
Арнст и Мароли присоединяются к его смеху, и я смотрю на него новыми глазами. Сейчас, в присутствии родителей Тиолы, он не похож на того парня, который весь прошлый год изводил меня своими дурацкими проделками.
Но не тот ли это парень, который помог мне испечь тыквенный пирог? И обнимал меня, пока я плакала, думая обо всех тех праздниках, которые мне уже никогда не удастся провести с моими родителями?
Не знаю.
Наверное, в этом-то и суть. Прочитав его дневники, я поняла, что он совсем не такой человек, каким считает его Джексон. Но хотя я знаю, чем он не является, это вовсе не значит, что мне известно, каков он.
Всякий раз, когда мне начинает казаться, что я, возможно, знаю ответ на этот вопрос, передо мной встает десяток новых вопросов. Но за последние двадцать четыре часа я ясно поняла – мне совершенно необходимо выяснить, каков он на самом деле.
Глава 43One direction – это не просто музыкальная группа
Грейс смотрит на меня как-то странно, и я понятия не имею, почему.
Впрочем, это не единственный вопрос. Я не знаю, что мне думать обо всем этом – о Тиоле, о ее родителях, об умбрах. Когда мы были в моей берлоге, я хотя бы ясно представлял себе, где мы и что происходит. Теперь же, когда мы очутились здесь, все совершенно запуталось.
Что-то в этом месте кажется мне знакомым, на периферии моего сознания брезжит какое-то смутное воспоминание, но мне никак не удается за него ухватиться. Я даже не могу понять, реально ли это воспоминание или же о чем-то подобном мне когда-то рассказывал Ричард.
Он очень любил рассказывать то, что мало кто знал – чем более редким был факт, тем более ценным он ему казался.
– От него ли я слышал об этом странном фиолетовом месте или дело тут в чем-то ином? В чем-то таком, о чем я почти ничего не знаю, хотя это ужасно важно?
– Ужин готов, – говорит Мароли, заводя нас глубже в дом. – Там, дальше по коридору, есть ванная комната, где можно умыться.
– Хадсон – вампир, мама, – важно сообщает Тиола. – Так что он не может есть нашу пищу.
– Вампир? – Арнст смотрит на меня новыми глазами. – Мы, конечно же, слышали о вампирах, но я никогда не встречал их в наших местах. Добро пожаловать.
К такой реакции я не привык, но раз Тиола была так ошеломлена тем, что у Грейс красная кровь, скорее всего, в этих местах вампиры никогда не были проблемой. Вообще-то мне приятно, что здешние жители не считают меня угрозой. – Спасибо, – говорю я искренне.
Мароли с любопытством смотрит на Грейс.
– Ты тоже…
– О нет! Однозначно нет! – отвечает Грейс с таким жаром, что меня это немного задевает. – Я обыкновенный человек.
Но это не так. Чем больше времени я провожу с ней, тем больше убеждаюсь, что Грейс не обыкновенный человек, что бы она ни утверждала. Хотя сейчас это и не имеет значения, ведь я еще не знаю, что она такое. Так что я не стану спорить. Во всяком случае не в присутствии этих, судя по всему, добрых людей, которые гостеприимно открыли перед нами двери своего дома.
Я смотрю на Арнста и Мароли и вижу по их лицам, что они тоже сомневаются в том, что Грейс обыкновенный человек. Но, похоже, они тоже не собираются ничего говорить.
– Что ж, тогда ты, наверное, очень проголодалась, – доброжелательно говорит ей Мароли. – Пойдем, у нас достаточно еды.
Будто по команде, у Грейс урчит в животе. У нее розовеют щеки, но я не понимаю, почему она так смущена. Голод – естественное чувство, особенно если учесть, что она не ела целый день. А если принять во внимание, сколько мы сражались, бегали и ходили, то мне удивительно, что она не готова накинуться на первую же съедобную хрень, которую увидит.
Сам я чувствую себя именно так и думаю именно об этом.
Но поскольку единственный доступный мне вариант – это Грейс, я сразу же засовываю эту мысль куда подальше. Сейчас я ни за что не стану пить у нее кровь. Только не после того, как мы наконец добились того, что она уже несколько часов не смотрит на меня как на нечто среднее между чудовищем и живодером.
– Звучит заманчиво, – отвечает Грейс с милой улыбкой, которую я никогда не видел при взгляде на меня. Ну еще бы. Вероятно, я бы свалился от шока, если бы она мне так улыбнулась.
Грейс идет в ванную, чтобы умыться, а затем туда же иду я. Мне очень хочется нырнуть под душ, поскольку есть я все равно не буду. Но у меня есть несколько вопросов, которые мне надо задать Мароли и Арнсту, и, похоже, сейчас самое время это сделать.
Поэтому я довольствуюсь тем, что просто снимаю рубашку и смываю грязь, налипшую на меня за целый день пути. Затем, быстро вытершись свежим полотенцем, которое дала мне Мароли, направляюсь в столовую, где все уже расселись за большим круглым столом.
Между Грейс и Тиолой есть свободное место, и я сажусь на него, улыбнувшись этой девочке. Она улыбается мне в ответ, и ее острые зубы блестят в свете люстры, кажется, состоящей из светящихся кристаллов.
– Итак, – говорит Мароли, наливая воду со льдом в мой стакан, – расскажите нам, откуда вы пришли. Здесь на многие мили вокруг пусто, а у вас, похоже, нет ни кареты, ни какого-либо другого средства передвижения. – Она улыбается ободряющей улыбкой, обнажив зубы, которые выглядят еще острее, чем у ее дочери.
– Вообще-то мы сами не знаем, – отвечает Грейс, кладя на свою тарелку блюдо, похожее на жареные овощи. Фиолетовые жареные овощи. – Мы спасались от дракона…
– От дракона? – Тиола возбужденно ерзает на стуле. – От настоящего дракона? Я никогда их не видела!
– Да, это однозначно был самый настоящий дракон, – говорит ей Грейс. – Огнедышащий, и все такое.
На лице Арнста отображается легкое недоверие и даже потрясение.
– Ты говоришь, что в Норомар вас загнал дракон? Как это может быть? Это просто не имеет смысла. У нас же не водятся драконы.
– Эта история нарушает все законы логики. – Я отпиваю воду, радуясь тому, что хотя бы она, похоже, такая же, как везде, пусть даже все остальное здесь совсем не такое. Затем до меня наконец доходит смысл его слов. – Погодите. Вы сказали, что мы находимся в Норомаре?
И смутное воспоминание, брезжившее на периферии моего сознания, оживает, становится ярким. В моей памяти воскресают истории, которые много лет назад рассказывал мне Ричард. В красках, а вернее, в фиолетовых тонах.
– Да. – Мароли накладывает на тарелку салат и протягивает ее своей дочери. – Мы находимся в Мире Теней – кажется, так наша страна называется у вас, а мы называем ее Норомаром. Говорят, между нашими двумя мирами есть дверь, которая открывается один раз в тысячу лет, но за период нашей жизни она не открывалась. Поэтому мы думаем об этом как о мифе, а не о факте. Понимаете, для нас это больше похоже на сон, чем на реальность. Так что, если честно, я понятия не имею, как вы попали сюда. И как… – Она замолкает и переглядывается с Арнстом.
Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что именно она собиралась сказать. Если дверь между мирами открылась, чтобы мы прошли через нее – или если мы каким-то образом умудрились просто проскользнуть в этот мир, – то молния не ударяет дважды в одно и то же место. А это значит…
– Мы что, уже не сможем вернуться в наш мир? – На этом последнем слове Грейс запинается, но ее шепот кажется мне громким, словно крик.
Глава 44Миссия «Посуда»
– Этого мы не знаем, – мрачно отвечает Арнст. – Моя семья живет здесь, на окраине нашего королевства, семьдесят пять лет, и мы никогда не слышали ни о чем подобном.
– Но, возможно, если вы перейдете через горы, попадете в глубь королевства и доберетесь до одного из наших городов, – добавляет Мароли, – то там вам удастся найти кого-нибудь, кто знает об этом больше.
– Кого, например? – спрашивает Грейс, и ее голос по-прежнему звучит как-то не так.
– Королеву Теней, – отвечаю я, и Мароли потрясенно ахает.
– Откуда ты знаешь о нашей королеве? – спрашивает Арнст, и, кажется, все немного отшатываются от стола, как будто боятся того, что я могу сказать.
Я пожимаю плечами:
– По правде говоря, о ней я мало что знаю. Когда-то, когда я был ребенком, мой наставник рассказывал мне истории о Норомаре, но мне всегда казалось, что он просто выдумал эту страну, чтобы развлекать меня долгими одинокими вечерами.
Я поворачиваюсь к Грейс, просто чтобы посмотреть, как она справляется со всем этим. Похоже, ей удается сдержать паническую атаку, но я еще никогда не видел ее такой бледной.