В обычных обстоятельствах я бы с удовольствием пошел ей навстречу, но она также полна решимости сбросить вниз Луми, а я не могу этого допустить. Так что я делаю то единственное, что могу, пока она изо всех сил мотает хвостом, стараясь скинуть меня, так что меня начинает тошнить.
Я прижимаюсь всем телом к ее хвосту, стараясь как можно крепче обхватить его руками и ногами, и быстро ползу по нему вперед. Но получается у меня медленнее, чем я бы хотел.
Тем временем Луми пытается высвободиться из драконьих когтей, но мы летим слишком высоко, так что, если он разожмет когти или драконше надоедят его попытки и она уронит его, он наверняка разобьется насмерть.
А значит, мне надо торопиться. И надеяться, что я тоже не упаду вниз.
Но это легче сказать, чем сделать, поскольку этот гребаный хвост покрыт чешуей с острыми краями, и мне приходится быть чертовски осторожным, чтобы ненароком не кастрировать себя.
К тому времени, когда я наконец добираюсь до верхней части хвоста, мне хочется блевать. Я на миг замираю, чтобы сориентироваться – и подавить тошноту. Я мысленно прикидываю расстояние между верхом хвоста драконши и ее когтями, в которых она держит Луми. И решаю, что я смогу добраться до него одним прыжком.
Я не позволяю себе думать о том, что будет, если я промахнусь. Вместо этого я сосредотачиваюсь на том, чтобы переместиться на нижнюю часть драконьего хвоста – и должен сказать, что я никому бы не порекомендовал ни такое положение, ни такой вид.
Поняв свою ошибку, я очень осторожно и с большим трудом перемещаюсь на боковую сторону хвоста этой твари.
Теперь я держусь за него одной рукой и одной ногой. Значит, как только она опять начнет с силой махать хвостом, я точно свалюсь, если не придумаю что-нибудь в самое ближайшее время.
И тут, будто прочтя мою мысль, драконша начинает размахивать хвостом. Я начинаю соскальзывать с него, как и опасался, и едва успеваю схватиться за одну из ее чешуек.
Эти штуки очень остры, особенно если твоя кожа не защищена тканью джинсов, и край чешуйки разрезает кожу на моей ладони. Мою руку заливает кровь, так что держаться мне становится в сто раз труднее – и это если не принимать в расчет боль.
Но ставка слишком высока, чтобы я мог отпустить край этой чешуйки. Поэтому я просто стискиваю зубы и, продолжая крепко держаться, жду возможности осуществить свой план.
И она наконец представляется мне, когда драконша облетает часовую башню и, чтобы не наткнуться на острые шпили, подбирает когтистые лапы, в которых зажат Луми.
Сейчас я максимально близко к нему, но понимаю, что у меня есть всего несколько секунд, чтобы воспользоваться этой близостью. Как только мы обогнем район высоких зданий, драконша снова опустит свои лапы, и возможность добраться до Луми будет упущена.
Поэтому я не даю себе времени на то, чтобы подумать, что может пойти не так, а отпускаю чешуйку и, изо всех сил оттолкнувшись от хвоста драконши ногой, пролетаю около восьми футов до ее лап. И до Луми.
Пытаясь за что-нибудь ухватиться, я вцепляюсь здоровой рукой в рубашку Луми и крепко держусь за нее.
Луми вопит, когда я врезаюсь в него и начинаю скользить вниз, но он тоже пытается за что-то ухватиться – за какую-то часть меня.
Он хватается за запястье моей порезанной руки и сжимает его с удивительной для такого тощего парня силой. И вот я повисаю в воздухе, словно летя на параплане, только вместо параплана у меня гребаный дракон.
– Что мы будем делать? – вопит Луми, стараясь перекричать шум ветра в ушах.
Части меня хочется сказать, что я понятия не имею, но вряд ли такой ответ будет воспринят с восторгом. К тому же сейчас мы можем сделать только одно – прыгнуть и молиться о том, чтобы приземлиться на что-то мягкое.
Но у нас будет только один шанс, так что мне надо следить за тем, чтобы не прыгнуть слишком рано или слишком поздно. Честно говоря, думаю, наилучший вариант – это приземлиться на одну из палаток, расставленных на площади. Это нужно, чтобы смягчить падение, и тогда я смогу доставить Луми к земле так, чтобы он не пострадал.
Значит, надо сделать так, чтобы когти разжались в нужный момент. А если учесть, что в прошлый раз мне пришлось туго, все это может закончиться весьма и весьма паршиво.
К тому же, чтобы разжать когти, мне нужны обе руки, а сейчас только их хватка удерживает меня от того, чтобы рухнуть вниз. Их хватка, а также Луми, который крепко сжимает мое запястье.
Драконша опять приближается к площади, а значит, мне необходимо быстро что-то придумать. Очень надеюсь, что Грейс не решит прилететь сюда, чтобы попытаться выручить меня. Мне совсем не хочется, чтобы драконша поранила ее или подожгла, если Грейс будет находиться не в той своей ипостаси, которая состоит из сплошного камня. Если это случится, боюсь, я сожгу весь этот гребаный город дотла, лишь бы добраться до этой чертовой твари.
Я начинаю медленно перемещать руку вдоль когтя к суставу драконьей лапы и тут замечаю кинжал Луми, висящий в ножнах на его поясе. Мы с Грейс предложили, чтобы все горожане вооружились мечами – одним или двумя, – но Луми заартачился, сказав, что ему хватит и кинжала.
Тогда я подумал, что это непредусмотрительно с его стороны, но сейчас понимаю, что я еще никогда в жизни так не радовался чьему-то упрямству. Потому что этот кинжал поможет спасти наши гребаные жизни.
Подлетая к той части площади, где находятся палатки – и где все еще остаются очаги огня, – драконша увеличивает скорость. Понимая, что я могу упустить эту возможность, и не зная, выдержит ли моя скользкая от крови рука еще один круг по городу, я кричу Луми, чтобы он держался за мое запястье максимально крепко.
В этой ситуации я могу сделать только одно – совершить прыжок в неизвестность, надеясь, что я приземлюсь в таком месте, которое поможет нам не разбиться насмерть.
Глава 117От дымки с любовью
Последние пять минут я что есть сил держался за рубашку Луми, и у меня не сразу получается убедить мозг разжать хватку. Когда мне это наконец удается, я подтягиваюсь и выхватываю кинжал Луми из ножен.
Я смотрю, как драконша приближается к палаткам. Сейчас или никогда, говорю я себе и кинжалом бью ее по лапе.
– Держись! – кричу я и радуюсь, когда Луми обхватывает мою талию, и обе мои руки оказываются свободны.
Драконша кричит от боли, и мы начинаем падать. Но вместо того чтобы испугаться и улететь, она приходит в ярость и изрыгает струю огня, которая сжигает все палатки, в том числе и ту, на которую я собирался приземлиться. Ну еще бы.
– Новый план, – кричу я Луми, пока мы летим вниз.
– У тебя есть план? – кричит он в ответ, заглушая шум ветра.
– Вообще-то нет, – признаюсь я и, пока Луми продолжает цепляться за меня, стараюсь перевернуться в воздухе. Моя цель заключается в том, чтобы приземлиться первым и послужить для него чем-то вроде подушки. Это не лучший план, и я знаю, что переломаю себе кости, но я не могу допустить, чтобы он погиб.
Самое худшее – это не падение, а отскок, напоминаю я себе, хотя по-прежнему считаю, что это чушь. И готовлюсь…
Внезапно прямо в нас врезается Грейс, летящая со скоростью, наверное, сто миль в час. Мы отлетаем в сторону, но она тут же догоняет нас и обвивает меня руками.
– Вас подвезти? – спрашивает она.
– Спасибо, Грейс, – говорит Луми, хотя вид у него такой, будто его сейчас вырвет.
Я боюсь, что его вырвет на меня, но он каким-то образом ухитряется сдержать рвоту до тех пор, пока мы не достигаем земли. Но как только его ноги касаются травы, он, спотыкаясь, отбегает в сторону и блюет за ближайшей скамейкой.
И неудивительно – ведь он едва не погиб.
Правда, положение у нас и сейчас чертовски опасное, поскольку драконша охвачена такой яростью, какой я у нее еще не наблюдал. Она сжигает все на своем пути, и я начинаю опасаться, что к утру от города ничего не останется, если мы срочно что-то не предпримем.
В этом буйстве одно хорошо – относительно хорошо, – повернувшись в воздухе, она замечает Грейс и меня. И, обнаружив нас, устремляется прямо к нам, как ракета с тепловой системой самонаведения.
– Лети! – кричу я Грейс, потому что это лучший способ увести эту тварь из города и подальше от людей в нем.
– Уже! – кричит она и взмывает в воздух. Надо заставить эту драконшу думать, что она может поймать нас, чтобы она продолжала заниматься нами и не пыталась найти мишень полегче. Такую, например, как бедняга Луми, который в эту минуту прячется под парковой скамейкой, возле которой его только что вырвало.
Решив сделать все, чтобы драконша не атаковала Луми, я прибавляю скорость. И эта тварь изрыгает в меня струю огня. Я успеваю увернуться, но лишь в последний момент.
Подняв голову, я вижу Грейс.
– У меня есть идея, – кричит она.
– Какая идея? – кричу я в ответ, и тут она делает изящное сальто, поворачивает и, подлетев к драконше, касается ее носа, после чего опять делает сальто и летит прямиком к городским воротам.
Это приводит драконшу в неимоверную ярость – как и рассчитывала Грейс.
Взбешенный зверь прибавляет скорость, стараясь поймать ее, но Грейс тоже ускоряется, и я боюсь, что эта погоня не кончится для Грейс ничем хорошим.
Тем более что драконша догоняет Грейс и при этом изрыгает одну струю огня за другой. Грейс – чье летное мастерство значительно улучшилось за последние несколько недель – уворачивается и виляет из стороны в сторону.
Это продолжается до тех пор, пока пламя не задевает кончик ее крыла.
Падая, Грейс истошно вопит, меж тем как драконша подлетает все ближе. Грейс пытается набрать высоту, но драконше либо очень повезло, либо эта тварь точно знала, куда целиться, потому что крыло Грейс явно утратило свои аэродинамические свойства.
И она, кружась в плоском штопоре, летит к земле.
Я переношусь, охваченный ужасом – боясь, что я не успею. И это еще не самая большая ее проблема. Теперь, когда она падает, драконша приближается к ней, явно намереваясь сжечь ее дотла.