– Харрис? – говоришь ты. – На кой черт ты вернулся за мной?
– А ты бы не вернулся?
– Не знаю.
– Вернулся бы! – грустно улыбается он. – Мы, военные, все сдвинутые. Знаешь, как поется в старой песне: «Братья по крови остаются собой до конца, и это глубже твоих самых сокровенных мыслей, а не просто новое веяние…»
– Любишь петь? – спрашиваешь ты.
– Больше слушать, – говорит он.
– Мне тоже нравилось слушать, – говоришь ты и рассказываешь про Майка.
– И он выжил? – спрашивает Харрис.
– Нет, – говоришь ты.
– Как и все мы, – говорит Харрис, и вы молчите.
Молчите, потому что иногда слова просто заканчиваются…
Часть пятая
Глава первая
Я сокрушу мудрость мудрецов и сведу на нет разум разумных.
Ибо глупость Божья превосходит мудрость человеческую, а слабость Божья сильнее силы человеческой.
И закончилось смутное время в хрустальном замке. И был избран новый правитель. И был праздник. И было счастье…
– Почему ты не пируешь с остальными? – спросила Бертина, но Флаиа не ответила ей. – Никто не может оспаривать последний выбор посланника, – сказала дряхлеющая женщина.
– Для меня он просто Джаад.
– Для меня тоже.
Две женщины, две соперницы, посмотрели друг другу в глаза.
– Думаешь, он ушел из-за меня? – спросила Флаиа.
– Он всегда уходит.
– Что это значит?
– От Абак ко мне, от меня к тебе, от тебя к либертинцам. Наверное, Легий и выбрал его именно поэтому.
– Скажи, – осторожно спросила Флаиа, – Джаад оставил тебя, потому что ему велел так Легий или потому что Джаад не захотел видеть, как ты стареешь?
– Думаю, дело не в страхе и приказах. Думаю, дело в самом Джааде.
– Он всегда что-то искал, – вздохнула Флаиа.
– Он искал тех, кому он нужен, – глаза Бертины блеснули. – Помню, когда мы были вместе, он всегда поступал так, словно желал проверить мою преданность ему.
– Я этого никогда не замечала.
– Я тоже этого не замечала, пока не потеряла его.
– У нас все было иначе.
– У тебя все было иначе, – грустно улыбнулась Бертина. – В любви всегда есть еще одна пара глаз, которая видит иначе, чем ты.
– Хочешь сказать, что я никогда не понимала Джаада?
– Неважно, понимала его ты или нет. Главное – был он с тобой счастлив или нет.
– А ты?
– А что я?
– Думаешь, с тобой он был счастлив?
– Думаю, ему нравилась моя порочность.
– Он не порочен, Бертина! – возмутилась Флаиа. – Тело для него никогда ничего не значило!
– И он никогда не хотел прикоснуться к тебе? Никогда не хотел изучить твое тело и вдохнуть его жизнь в одну из своих скульптур?
– Иногда.
– Вот видишь.
– Но это было просто желание, которое всегда можно контролировать. Мы жили не плотью, а чувствами, если, конечно, ты знаешь, что это…
– Знаю, – покрытое морщинами лицо напряглось. – Знаешь, сколько дней я ждала, что он вернется. Не в то время, когда он ушел к тебе, а сейчас, когда Джаад предпочел нам либертинцев.
– Но он не хотел тебя.
– Нет, – в выцветших глазах вспыхнул бессильный гнев. – Мне больно это говорить, но думаю, он ждал лишь одного человека.
– Меня? – робко спросила Флаиа.
– Тебя, – выдохнула Бертина. – Но ты позволила ему уйти. Ты сидела здесь, пока он обливался слезами в чужом мире. Ты оставила его. Предала.
– Я ждала его!
– Это он ждал тебя, а ты смиренно принимала неизбежность, – высушенные временем пальцы Бертины сжали молодую руку соперницы. – Знала ли ты, чем жил Джаад до тебя? Знала ли ты его прежнюю жизнь, не здесь, а там, за пределами замка?!
– Пожалуйста, отпусти меня!
– Как мог Джаад любить человека, который любит только свои чувства?! – Бертина ослабила хватку, позволяя Флаиа освободить руку.
– Никогда больше не прикасайся ко мне! Ни ты, ни кто-либо другой!
– Как мог Джаад любить тебя… – вздохнула Бертина. – Как мог любить…
Абак ждала тот день, когда брат оставит Хрустальный замок и вернется к ней, но вместо этого сама оказалась в Хрустальном замке. Кариш раболепно оглядывался по сторонам, а она лишь пыталась сдержать нарастающее чувство тревоги. Длинные коридоры уходили в бесконечную даль, залы были огромными и кристально чистыми. В фонтанах журчала неиссякаемая вода, которая несла жизнь и могла исцелить все болезни…
– Прости, что не смогла сама прийти к тебе, – сказала Бертина Абак и посмотрела на Кариша. – Это твой муж?
– Пока еще нет, – сказала Абак, поражаясь, насколько же быстро время забирает красоту и свежесть.
– Что-то не так? – спросила Бертина.
– Ты всегда была такой красивой! – призналась Абак.
– А ты всегда была честной, – грустно улыбнулась Бертина. – Помнишь, что говорил об этом Джаад?
– Ложь, как змеиный яд, убивает медленно, но верно?
– Именно.
Они замолчали, зная, что ждать больше нельзя.
– Что с моим братом? – решилась начать Абак.
– Он не вернулся.
– Не вернулся? Как не вернулся?
– Пойдем, – Бертина взяла ее под руку. – Я отведу тебя к женщине, с которой Джаад жил последние столетия. Она лучше меня сможет объяснить тебе его решение…
В покоях Флаиа было тихо и пахло фимиамом. Чистое небо уходило за горизонт. Ветер колыхал шторы.
– Почему ты отпустила его? – тихо спросила Абак.
– Я не знала, что он уйдет, – призналась Флаиа.
– Значит, ты ничего не знала.
– Последнее время мне тоже начинает так казаться.
– Если бы Бертина была чуть моложе…
– Никто не мог знать, как поступит Джаад.
– Невозможно знать то, что ты не понимаешь.
– Думаешь, я не понимала его?
– Нет.
– Но мы любили друг друга.
– Иногда этого мало.
– Ты говоришь как Бертина.
– Я говорю как сестра Джаада.
– Почему же он никогда не хотел навестить тебя?
– Он не хотел этого только когда жил с тобой.
Женщины замолчали. Кариш стоял на балконе и как завороженный разглядывал раскинувшийся внизу мир.
– Я могу попытаться вернуть его, – сказала Флаиа.
– Ты должна попытаться, – Абак взяла ее за руку, чувствуя, как напряглось ее тело. – И неважно, сделаешь ты это ради него, меня или самой себя. Главное, чтобы он вернулся. Главное, чтобы он захотел вернуться…
Огоньки в глазах Бертины потухли, словно время высосало из нее и эту силу.
– Ты просишь меня помочь тебе? – спросила она Флаию.
– Да, – голос был тихим, надломленным. – Ты – наблюдатель. В твоем праве отвести меня туда.
– Прошло слишком много времени…
– Я должна…
– Мы потеряли его след, – только сейчас Бертина повернулась к просящей женщине лицом. – Мир либертинцев слишком велик…
– Ну и что.
– Ты не знаешь его законов, не знаешь правил.
– Джаад тоже не знал.
– Ты не Джаад!
– Но лишь я могу вернуть его. Ты же сама так сказала.
– Может быть, я этого не хочу.
– Не хочешь, чтобы вернулся Джаад?
– Не хочу, чтобы его вернула ты.
Они какое-то время молчали, не решаясь заглянуть друг другу в глаза.
– Если бы я только знала иной способ… – прошептала Бертина.
Саддук искрился и пульсировал за спиной женщин. Всплески неисчерпаемой энергии тянулись к ним, не желая отпускать в этот странный, враждебный мир.
– Чувство такое, будто только что родилась заново, – сказала Флаиа, обхватывая руками свои худые плечи. – Почему здесь так холодно?
– Это ветер, – сказала Бертина.
– Ветер? Разве у нас нет ветра?
– У нас все контролирует Саддук, здесь же никто ничего не контролирует.
– Странно, что этот мир все еще живет.
– Ты удивишься, когда узнаешь, сколько здесь всего странного.
– Я уже удивляюсь, – поежилась Флаиа и с надеждой посмотрела на сгусток энергии, который была вынуждена оставить. – Что это за место? – спросила она, оглядываясь.
– Это пригород Акрида. Двор одного из частных домов.
– Здесь живет Джаад?
– Нет. Но здесь живет тот, кто сможет тебе помочь найти Джаада.
– Я что… Я должна буду общаться с либертинцами?!
– И не только общаться, – в глазах Бертины на мгновение вспыхнул огонь, но тут же погас. – Постучишь в дверь и, когда тебе откроют, расскажешь обо всем, что знаешь.
– Но разве я имею право?
– Ты хочешь искать Джаада или соблюдать правила?!
– Но…
– Никаких «но»! – Бертина обернулась и посмотрела на пульсирующий кокон. – Сделаешь, что я говорю, и вернешься сюда. Я буду ждать тебя.
Флаиа сомневалась.
– Два часа в этом странном, объятом ночью мире, а потом целая жизнь с человеком, которого ты любишь, – разве это не стоит того?! – и снова огонь в глазах. Огонь, который Бертина уже не могла скрыть. – Иди же! – прикрикнула она.
Флаиа вздрогнула, повернулась и, пошатываясь, пошла по коротко стриженному газону в направлении небольшого одноэтажного дома…
Стук в дверь был негромким, но Хааст проснулся. Жена тихо посапывала во сне. Распятье над кроватью поблескивало в лунном свете. Хааст посмотрел на часы – 2.30. «Может быть, что-то случилось на базе?» – подумал он, поднимаясь с кровати. Пол был холодным. Хааст отыскал тапки и пошел открывать.
– Кто вы? – сонно спросил он стоявшую на пороге светловолосою девушку. Одежды на ней почти не было, если не считать тонкую, прозрачную накидку, под которой хорошо просматривалось худое тело. – Почему вы в таком виде?
– Я… – девушка обернулась, словно ища поддержки у невидимого спутника. – Я должна кое-что рассказать, – тихо сказала она, почти шепотом. Хааст напомнил ей, который час. – Я должна кое-что рассказать, – настырно повторила она.