бойни. И что ждать начала этой войны следует уже будущим летом.
— Демьянов слишком много языком болтает, — недовольно пробурчал Лаврентий Павлович. — Кому, кроме вас он об этом рассказывал?
— Николай Николаевич, насколько мне известно, ни с кем из моих коллег-физиков не контактирует. Но мы ведь и сами умеем анализировать, а всё говорит о том, что следующей целью Гитлера будет Советская страна. Следующей крупной целью.
— Поэтому мы и торопим вас. Хоть и понимаем, что оружие на принципах деления атомного ядра к началу войны вы сделать не успеете. Но у вас будет хороший задел для того, чтобы оно появилось либо в ходе неё, либо сразу после окончания.
Игоря Васильевича ознакомили с материалами «Проекта 20/23» лишь в части, касающейся его дел, поэтому представления о том, насколько затянется грядущая война с Германией, он не знал. И если Берия, хорошо понимающий всю сложность создания оружия на принципах деления ядра, говорит о том, оно может появиться в ходе этой войны… Да на сколько же лет затянутся боевые действия?
— Товарищ Курчатов, подскажите, насколько правдоподобной выглядит легенда о вашей поездке на Урал, если мы подкинем немцам версию о том, что вы ездили туда в поисках места для завода по добыче тяжёлой воды?
— Вполне правдоподобно. Не следует лишь забывать о том, что данный процесс очень энергоёмкий, необходимо иметь поблизости мощные электростанции.
— Ну, с этим проблем нет, — удовлетворённо кивнул нарком.
— Значит, немцы всё-таки интересуются нашей работой?
— А чего вы хотите? Такая фигура, как Ферми, просто не может не привлечь их внимания. Но вы уверены в том, что котёл на тяжёлой воде — тупиковый путь?
Курчатов нахмурился.
— Не вполне. Расчёты показывают, что теоретически его создать можно. Но использование в качестве замедлителя нейтронов графита значительно проще и дешевле, чем применение для этой цели тяжёлой воды. Кроме того, нам необходима наработка плутония, а необходимых нам реакций легче добиться, если мы пойдём по подсказанному Демьяновым пути. Возможно, позже, когда у нас появится опыт, мы попытаемся сделать и тяжеловодный котёл. Понимаете, в этом деле масса нюансов…
— Как и в любом деле, — сверкнули стёкла пенсне. — Но вы гарантируете, что очередное «подтверждение» нашего интереса к котлам на тяжёлой воде замедлит немецкую урановую программу?
— Гарантирую, — кивнул ядерщик. — Четыре-пять лет у нас точно будут, чтобы не беспокоиться о германской бомбе. Тем более, немцы не сконцентрировали специалистов в одном исследовательском центре, как это сделали мы, а распылили их усилия по трём конкурирующим группам.
21
Прокол Штольца заключался в том, что он не придумал ничего лучше классической «медовой ловушки»: подложить под Николая глупенькую, но смазливую девицу. Чтобы не «светиться» самому, нашёл кому шепнуть, чтобы дошло до одного из воздыхателей Евгении, который должен «в разгар процесса» ворваться в её комнату и закатить дебош, чтобы вызвали милицию и зафиксировали «грехопадение» командированного. А потом «те, кому надо», шантажнут любвеобильного московского гостя угрозой «настучать» о случившемся его супруге. Может, для уровня выходца из Республики немцев Поволжья (очень уж сомнительно, что он успел согласовать свои действия с куратором из германского посольства) это и верх хитроумности, но Демьянов-то, в отличие от Генриха, немало шпионских детективов читал. Просто не получил ещё этот литературный жанр такого распространения, как в разгар «Холодной войны».
Похоже, Женьку он использовал «втёмную». Разве что, в очередной раз напел в уши, как красиво живут в Москве орденоносцы в званиях, соответствующих армейскому подполковнику. В общем, к субботнему вечеру, как они договорились, Евгения была во всеоружии: нарядное ситцевое платьишко, едва прикрывающее коленки, белые босоножки (благо, в общежитии тепло, и никуда по улице бегать не надо), шёлковые чулочки, слегка подведённые помадой губы, завитые локоны волос… Правда, общага несколько не подходила для занятий сексом: тонюсенькие дощатые перегородки между каморками на четыре человека не достигают потолка, а «удобства» только во дворе. Ну, не считая одной умывальной комнаты на весь этаж барака. И грозная вахтёрша при входе, известившая, что до десяти вечера все посетители мужеского полу должны покинуть общежитие. Иначе она вызовет милицию, которая с нарушителями распорядка дня церемониться не станет. Невзирая на лица и количество геометрических фигур в петлицах.
«Беспроволочный телеграф» разнёс новость о танцах под аккордеон, на которые приглашён аж цельный капитан НКВД, сработал ничуть не хуже какого-нибудь «залипательного видео» в соцсетях. Ну, и Демьянов к этому руку приложил, рассказав нескольким молодым командированным. Так что аншлаг в тупичке коридора женского общежития имелся.
Подружка Евгении действительно недурно владела инструментом. Хулиганить — так хулиганить, и Николай во время одного из перекуров, устроенных для партнёров, к жуткому неудовольствию организаторши танцулек, уговорил Клавдию на некоторое время уединиться в комнатке на втором этаже барака. Десять минут репетиции, и в этом мире почти на тридцать лет раньше появилось танго «Помоги мне» из «Бриллиантовой руки». В исполнение которого Демьянов вложил всю тщательно скрываемую шестидесятилетним разумом хулиганскую сущность. Ну, помните исполнение этой песни Наташей Королёвой? С характерным малоросским «г» в припеве.
В общем, публика была в экстазе, а Женька с восторженным визгом повисла у него на шее. Однако! У неё не только ноги, периодически приоткрываемые развевающейся нижней частью платья, недурственные, но и грудь вполне достойная внимания… Но попытку Евгении утащить его в комнату, где она живёт, обломали её же подруги, потребовавшие записать слова. А пока он царапал карандашом на бумажке «шедевр», недовольную секретаршу пригласил на танец кто-то из командированных, оценивший стати секретарши.
Пока он по окончании танца вешал лапшу на уши провокаторше, Клавдия передала инструмент одной из подруг и, объявив «Белый танец!» решительно подошла к Николаю. Женьке лишь осталось ревниво грызть губы и довольствоваться прежним партнёром.
— У вас с Женей серьёзно? — неожиданно спросила Демьянова Клава.
— Да бог с вами! — удивился он вопросу. — Какие могут быть серьёзные отношения с девушкой, которую я до этого вечера видел раза четыре? К тому же, я женат, а сюда приехал очень ненадолго. Скучно же вечером сидеть в гостинице, вот я и пришёл, когда она сказала, что тут будут танцы.
— Я почему-то так и подумала, что она врёт про то, что вы собираетесь на ней жениться и увезти с собой в Москву.
— Без меня меня женили, — засмеялся Николай.
— Вот и я, пообщавшись с вами, подумала, что она вам не пара. Вы для неё слишком умный. Хотя для некоторых мужчин главное — не ум, а что-то другое, — вздохнула девушка.
Вздыхать было от чего: красавицей Клавдию назвать сложно. Глазки небольшие, невыразительные. Нос картошкой, скулы выпирают. Да и фигура так себе: грудь крошечная, талии практически нет. Зато аккордеоном владеет просто шикарно. Напетую мелодию танго ухватила моментально и исполнила превосходно.
— Для некоторых — да. И я даже знаю, что именно, но не буду говорить эти пошлости. Вы лучше скажите: вы где-то обучались играть или самоучка?
— Самоучка.
— А нотную грамоту знаете? Смогли бы записать нотами хотя бы то танго, что мы с вами исполнили?
А драка в тот вечер всё-таки случилась. И не одна. Первая началась, когда по завершении вальса Зотова подскочила к Николаю и Клавдии, которую Демьянов решил сманить в Москву, чтобы сделать автором песен из будущего, которые хотел бы «запустить в обращение». Услышав, что в столицу едет не она, а неказистая Клавка, Евгения вцепилась ей в космы.
Женскую драку удалось растащить довольно быстро, но ни о каком уединении с секретаршей в пустующей на время танцулек комнатке уже речи не шло. Рыдающую Женьку увели, а вахтёрша, плотная женщина лет тридцати пяти, приняла волевое решение прекратить мероприятие. Да и до «естественного» окончания танцев оставалось уже минут сорок.
Её продолжение состоялось уже после того, как капитан, успокоив Клавдию (кстати, трудившуюся нормировщицей в цехе сборки тракторов) и окончательно договорившись, как поддерживать с ней связь, отправился в «отдельно стоящее здание, обозначенное на плане буквами мэ и жо». Его на улице ждали двое крепких парней, один из который заходил в общежитие после окончания женской драки. Третий стоял чуть в стороне, как бы не имея отношения к остальным. В общем, как в своём «хулиганском» альбоме пел Юрий Лоза, «вот встреча двух цивилизаций — от них один, от нашей три». Только закурить не спрашивали, а просто молча двинулись навстречу.
— Ребята, у вас какие-то проблемы? — улыбнулся Демьянов, хоть в темноте улыбки и не было видно.
— Чего? Слышь, приезжий, ты чё к нашим бабам пристаёшь?
Оба значительно крупнее Николая, а третий примерно одинаковой с ним комплекции, но пока держится позади.
— Конкретнее можешь сказать, к кому именно?
— Вон, к Женьке все танцы лип, а потом и вовсе её обидел.
— А ты ей кто?
— Жених! — вызывающе вздёрнул голову один из здоровяков.
— Так ты Генрих, что ли? Она вроде говорила что её жених Генрих Штольц постарше будет.
Упоминание снабженца откровенно взбесило парня.
— Ах ты, сука!
Уход с траектории полёта увесистого кулака, короткий ответный тычок в область солнечного сплетения, а следом каблук сапога прилетает в грудь второму, чуть запоздавшему с нападением. Первый, согнувшись пополам, пытается поймать воздух, а второй, шлёпнувшись на слегка припорошённую снегом мёрзлую землю, приходит в себя. Зря, что ли, Демьянов практически каждую неделю тренируется на базе ОМСБОН, передавая будущим диверсантам навыки рукопашки, полученные ещё в учебке ДШБ?
А вот и третий прорезался сверкнув ножом.
— Стоять, — лязгнул капитан металлом, передёргивая затвор ТТ. — Брось нож, пока пулю не схопотал.