«Да. Так вот он какой, этот гхырр!»
Маргарет испуганно вздрогнула: «Что такое гхырр?»
Берк рассказал ей о паракосмическом чудовище и о причудливой среде его существования. «Нопалы – его враги и конкуренты. Нопалы в какой-то степени сообразительны, а гхырр отличается тем, что я мог бы назвать злонамеренной проницательностью. Для нас с тобой подчинение нопалу и подчинение гхырру одинаково нежелательно. Нопалы активнее гхырра. Возникает впечатление, что, когда они старательно грызут жгутик гхырра, примерно через месяц им удается его разорвать и сбросить присоску с головы жертвы. Я попытался ударить самого гхырра, но он кажется неуязвимым. Это самый жесткий объект в паракосмосе – по-видимому, потому что в нем сосредоточено огромное количество псионной энергии.
Прихлебывая кофе, Маргарет скептически поглядывала на Берка: «Я думала, что тебя невозможно денопализировать без помощи аппарата… А теперь…»
«Теперь, когда я избавился от нопала, ты снова меня ненавидишь».
«Не очень, – возразила Маргарет. – Я научилась сдерживать это чувство. Но каким образом…»
«Ксаксаны выражались однозначно и прямолинейно. Они сообщили, что щупальца нопала нельзя вырвать из мозга, что при этом его жертва умирает. Но они никогда не пытались использовать раздавленного нопала в качестве защитной оболочки, окружающей голову. Гхырр не позволял им это сделать. Нам с Тарбертом удалось опередить гхырра».
«Чистая случайность», – скромно заметил Тарберт.
«Почему ксаксаны ничего не знают о гхырре? – продолжала недоумевать Маргарет. – Почему нопалы не позволяют им его видеть или не показывают им его – так, как они показали его тебе?»
Берк покачал головой: «Не знаю. Возможно, потому, что ксаксаны не руководствуются визуальными стимулами. Они не видят так, как видим мы. Они формируют трехмерные модели в особом разделе мозга и осмысливают эти модели осязательными нервными окончаниями. Не забывай, что нопалы – неосязаемые существа, порождения паракосмоса – воздушные шары по сравнению с кирпичами, из которых сделаны мы. Нопалы способны возбуждать относительно слабые токи в нейронных сетях нашего мозга – достаточные для визуальной стимуляции – но, скорее всего, не могут манипулировать более энергоемкими мыслительными процессами ксаксанов. Гхырр совершил ошибку, когда поручил ксаксанам организовать денопализацию Земли. Он не учел предрасположенность людей к галлюцинациям и видениям. Так что нам повезло – пока что. В первом раунде не победили ни нопалы, ни гхырр. Но их конфликт предупредил нас об опасности».
«Начинается второй раунд, – сказал Тарберт. – Трех человек очень легко убить».
Берк встревожился и поднялся на ноги: «Хотел бы я, чтобы нас было больше…» Нахмурившись, он взглянул на денопализатор: «По меньшей мере, мы можем забыть об этой пыточной машине».
Маргарет беспокойно поглядывала на входную дверь: «Нам лучше уйти поскорее – куда-нибудь, где нас не найдут ксаксаны».
«Я хотел бы спрятаться, – отозвался Берк. – Но где? От гхырра не скроешься».
Тарберт смотрел в пространство. «Уродливая тварь», – пробормотал он.
«Так что же нам делать?» – Маргарет дрожала.
«Он не может напасть из паракосмоса, – сказал Берк. – Он силен, но в нашем мире он все равно не что иное, как мысль».
«Он огромен, – заметил Тарберт. – Какой объем он занимает? Кубический километр? Кубический световой год?»
«Может быть, кубометр, – возразил Берк. – Может быть, кубический сантиметр. Физические размерности не имеют смысла. Важно то, сколько умственной энергии он может затратить, чтобы напасть. Если, например…»
Маргарет испуганно обернулась и подняла руку: «Шш!»
Берк и Тарберт удивленно взглянули на нее, прислушались – ни звука.
«Что ты слышала?» – спросил Берк.
«Ничего. Но меня как будто окатила холодная волна… Думаю, ксаксаны возвращаются».
Ни Берк, ни Тарберт и не подумали сомневаться в достоверности ее ощущений.
«Выйдем с заднего хода, – предложил Берк. – Ксаксаны хотят нас остановить».
«По сути дела, – сказал Тарберт, – они хотят нас убить».
Раздвинув створки двери, ведущей в темный склад, они зашли туда. Берк закрыл за собой створки, оставив небольшую щель.
Тарберт пробормотал: «Пойду, выгляну наружу. Они могут следить за всеми входами и выходами». Он скрылся в темноте. Берк и Маргарет слышали, как он крадучись шел по бетонному полу – в гулком складе любое движение отдавалось шелестящим эхом.
Берк приложил глаз к щели. И тут же отшатнулся, пораженный вспышкой дрожащего лилового света, плотного и едкого, как дым.
Маргарет схватила его за руку и поддержала его: «Пол! Что с тобой?»
Берк растирал глаза и лоб. «Ничего не вижу, – приглушенно ответил он. – Но я в порядке». Он попытался смотреть глазами «теневого аналога» – трудно было сказать, повлияла ли на него вспышка таким же образом. Вглядываясь в темноту внутренним взором, он начал различать окружающее: стены здания, вереницу кипарисов, угрожающие фигуры четырех ксаксанов. Двое стояли в приемной; один сторожил главный вход; другой направлялся к выходу из склада. К голове каждого из них тянулось бледное волокно гхырра. Тарберт уже подходил к выходу из склада. Открыв дверь, он столкнулся бы с подходившим ксаксаном.
«Ральф!» – полушепотом позвал Берк.
«Я его вижу, – донесся в ответ голос Тарберта. – Я закрыл дверь на засов».
Сердце Берка билось часто и тяжело; послышались неизбежные звуки – ксаксан пытался открыть снаружи заднюю дверь, запертую изнутри.
«Может быть, они уйдут?» – прошептала Маргарет.
«Не стал бы на это рассчитывать», – отозвался Берк.
«Но они…»
«Они нас убьют – если мы им позволим это сделать».
У Маргарет перехватило дыхание. Но она тут же спросила: «Как их остановить?»
«Мы можем разорвать волокна, соединяющие их с гхырром. Можем попытаться, по меньшей мере. Это могло бы заставить их отказаться от своих намерений».
Дверь затрещала.
«Они знают, что мы здесь!» – сказал Берк. Он уставился в пространство, заставляя себя видеть глазами псионного аналога.
Два ксаксана зашли в мастерскую Один из них – Пттду-Апиптикс – медленно, шаг за шагом, направился к створкам двери, ведущей в склад. Глядя в паракосмос, Берк проследил жгутик, соединявший Апиптикса с гхырром. Протянув руку аналога, он схватил это волокно и потянул его на себя. На этот раз гхырр яростно сопротивлялся. Каким-то образом ему удалось сделать волокно жестким и вибрирующим – дергая жгутик, Берк чувствовал тупую боль. Апиптикс возмущенно застрекотал, схватившись за голову. Жгутик порвался, присоска соскользнула с черепа ксаксана. На голову Апиптикса тут же спикировал нопал, безмятежно распушив щетинистую гриву – Апиптикс отчаянно застонал.
Задняя дверь склада с дребезгом сотрясалась. Обернувшись, Берк увидел, что Тарберт выкручивает другое волокно. Оно порвалось, и еще один ксаксан потерял связь с гхырром.
Берк снова заглянул в щель между створками двери, ведущей в мастерскую. Апиптикс застыл на месте, как парализованный. Два его соплеменника зашли в помещение и уставились на него. Берк протянул руку псионного аналога и порвал одно из волокон гхырра. Тарберт порвал второе. Эти ксаксаны тоже застыли, словно пораженные электрическим шоком. Нопалы немедленно уселись у них на головах.
Берк стоял, приложив глаз к щели, охваченный смятением и неуверенностью. Если ксаксаны подчинялись приказам гхырра, а теперь освободились от него, все могло кончиться хорошо. С другой стороны, теперь они находились под влиянием нопалов, стали читумихами – и в их глазах он, Берк, был ненавистным таупту, что в не меньшей степени могло побуждать их к убийству.
Маргарет потянула Берка за руку: «Я к ним выйду».
«Нет! – прошептал Берк. – Им нельзя доверять».
«Они снова заражены нопалами, разве не так?»
«Да».
«Я чувствую разницу. Меня они не тронут». Не дожидаясь ответа, она протиснулась между створками двери, слегка раздвинув их, и зашла в мастерскую.
Ксаксаны не двигались. Маргарет приблизилась к Апиптиксу, встала напротив него: «Почему вы хотели нас убить?»
Пластины в углублении на груди Апиптикса щелкнули, застрекотали; его аппарат-переводчик произнес: «Вы не выполнили наши указания».
Маргарет покачала головой: «Неправда! Вы дали нам неделю на то, чтобы организовать сопротивление. А прошло всего лишь несколько часов».
Пттду-Апиптикс, казалось, не мог собраться с мыслями. Он повернулся к двери, ведущей в приемную: «Мы уйдем».
«Вы все еще намерены нас убить?» – спросила Маргарет.
Апиптикс ответил уклончиво: «Я стал читумихом. Мы все стали читумихами. Нас ожидает очистка».
Берк вышел из укрытия и опасливо приблизился к Апиптиксу. Нопал, только что оседлавший голову ксаксана, яростно распушил гриву. Апиптикс встрепенулся – теперь Берк торопился. Он схватил комок псионной ткани и обрушил его на голову ксаксана. Расплющенный нопал будто растекся на сером черепе с шишковатым гребнем, образуя нечто вроде бесформенной шапочки. Пттду-Апиптикс содрогнулся от боли, ошеломленно уставившись на Берка.
«Ты больше не читумих, – сказал Берк. – И ты больше не подчиняешься гхырру».
«Гхырр? – смехотворно безмятежным тоном спросила коробка-переводчик. – Я не знаю, что такое гхырр».
«Взгляни в другой мир, – посоветовал Берк. – В мир мысли. И ты увидишь гхырра».
Пттду-Апиптикс непонимающе смотрел на Берка. Берк подробно разъяснил ему возможность использования теневого аналога. Ксаксан закрыл тусклые глаза-окатыши сдвинувшимися кожистыми серыми заслонками: «Я вижу странные вещи. В них нет никакой твердости. Я чувствую давление…»
На несколько секунд наступило молчание. В мастерскую зашел Тарберт.
Речевые пластины ксаксана внезапно застрекотали, как град, стучащий по жестяной крыше. Из коробки на груди Апиптикса послышалось неразборчивое бульканье – устройство явно затруднялось выразить на человеческом языке концепции, не предусмотренные его программированием. Наконец коробка произ