Мазар ушел по своим делам. Эрн освежился водой, струившейся каскадом по камням грота, подкрепился содержимым корзин и пошел прогуляться по серому лугу, чтобы поразмышлять о новых впечатлениях. Вскоре Мазар решил его найти и поинтересовался: «Так что же ты теперь думаешь?»
«Теперь я понимаю многое из того, что раньше приводило меня в замешательство, – сказал Эрн. – Кроме того, я сожалею о том, что оставил в поселке одногребневую рабыню – она проявляла стремление к сотрудничеству».
«Самки отличаются одна от другой темпераментом, – согласился Мазар. – В старые добрые времена мы содержали множество служанок, хотя их умственные способности оставляли желать лучшего».
«Если бы существовали трехгребневые самки, не стали бы они откладывать яйца, тем самым производя на свет новых трехгребневых?»
Мазар резко махнул рукой: «Трехгребневых самок нет и никогда не было! Процесс вылупления не позволяет им появляться на свет».
«Что, если процесс можно было бы контролировать?»
«Вот еще! Процесс кладки яиц не поддается нашему контролю».
«Когда-то, в молодости, я наблюдал за тем, как одногребневая самка откладывала яйца, – сказал Эрн. – Она откладывала три яйца, отдыхала, потом откладывала еще три. Если бы можно было собрать достаточное количество яиц и закопать их так, чтобы каждые три яйца соприкасались в различных сочетаниях, в некоторых случаях могли бы преобладать особи женского пола».
«Твое предложение отличается новизной, – откликнулся Мазар. – Насколько мне известно, никто никогда еще ничего подобного не пробовал. Вряд ли это целесообразно… Такие самки могут оказаться бесплодными. Или настоящими уродами, если уж на то пошло».
«Мы появились на свет в результате определенного процесса, – возражал Эрн. – Мы – самцы, потому что в наших кладках были два яйца мужского пола. Если бы в кладке были два или даже три яйца женского пола – не привело бы это к рождению самки? А по поводу плодовитости такого потомства мы ничего не выясним, пока не проверим результаты на практике».
«Но это немыслимо! – взревел Мазар, выпрямившись во весь рост и взъерошив хохлы на голове. – Не хочу больше об этом слышать!»
Ошарашенный яростной реакцией старого трехгребневого самца, Эрн обмяк. Медленно повернувшись, он побрел направо вдоль побережья, к каменной стене.
«Куда ты пошел?» – позвал его Мазар.
«На болота».
«И что ты там собираешься делать?»
«Найду кладки яиц и попробую произвести на свет трехгребневую самку».
Мазар гневно уставился на него, и Эрн приготовился снова спасать свою шкуру. Но Мазар сказал: «Если это у тебя получится, значит, все мои соратники погибли напрасно. Существование станет сплошным издевательством».
«Вполне может быть, что у меня ничего не получится, – отозвался Эрн. – Если так, ничего не изменится».
«Опасное предприятие! – ворчал Мазар. – Двухгребневые начеку!»
«Я спущусь к берегу и доплыву до болот – двухгребневые меня не заметят. Так или иначе, нужно же чем-то заниматься в этой жизни!»
«Ну что ж, иди! – сдавленно прохрипел Мазар. – Я стар и не предприимчив. Может быть, ты сумеешь возродить нашу расу. Иди же! Будь осторожен и вернись в целости и сохранности. Кроме нас с тобой, трехгребневых не осталось».
Мазар патрулировал каменную стену. Время от времени он заходил в лес столбовых деревьев и прислушивался, внимательно глядя в сторону поселка двухгребневых. Эрн давно не возвращался – по меньшей мере, так казалось Мазару. Наконец, издали донеслись тревожные вопли: «Урод! Урод! Урод!»
Мазар сломя голову бросился туда, откуда доносились крики – все три его хохла встали дыбом. Между стволами появился изможденный, испачканный грязью Эрн, несущий в руках камышовую корзину. За ним лихорадочно гнались два двухгребневых стражника; поодаль, в стороне, собралась шайка раскрашенных пигментами одногребневых дикарей.
«Сюда! – ревел Мазар. – К стене!» Он поднял огненное ружье. Разгоряченные погоней, стражники проигнорировали угрозу. Эрн промчался мимо Мазара; Мазар навел дуло на стражников и нажал на курок – пламя охватило четырех преследователей, они стали кататься по лесной подстилке, размахивая руками и ногами. Остальные остановились. Мазар и Эрн отступили к стене и прошли через пролом. Возбужденные до безрассудства, стражники бросились за ними. Размахнувшись мечом, Мазар отрубил голову самому прыткому. Другие в панике отступили, скуля от ужаса.
Эрн устало опустился на землю, прикрывая телом корзину с яйцами.
«Сколько?» – резко спросил Мазар.
«Я нашел два гнезда. Взял по три кладки из каждого».
«Ты сохранил отдельно яйца из каждого гнезда, из каждой кладки? Яйца из разных гнезд могут оказаться несовместимыми».
«Все хранятся отдельно, по три штуки».
Мазар поднял труп, лежавший в проломе стены, и выкинул его подальше, после чего швырнул голову стражника в сторону прятавшихся за стволами одногребневых дикарей. Никто из них не посмел принять его вызов.
Вернувшись в чертог, Мазар разложил яйца на каменной скамье и удовлетворенно крякнул: «В каждой кладке по два круглых яйца и по одному овальному: два яйца мужского пола и одно – женского. Составить правильные сочетания будет нетрудно». Немного поразмышляв, он прибавил: «Два малька-самца и один малек самки дают трехгребневого двуногого мужского пола. Два малька самок и один малек-самец должны дать противоположный результат… Конечно, возникнет избыток яиц с мальками-самцами. Они позволят получить двух трехгребневых самцов. Или даже больше, если возможно слияние трех мальков-самцов». Мазар задумчиво хмыкнул: «Интересно, что получится, если сольются четыре яйца?»
«В этом отношении я посоветовал бы соблюдать осторожность», – заметил Эрн.
Мазар вскинул голову – удивленно и раздраженно: «Ты настолько набрался мудрости, что осмеливаешься давать мне советы?»
Эрн вежливо опустил голову – он научился такому выражению скромности в школе двухгребневых наставников: «Я родился на мелководье и рос среди других детей моря. Нашим опаснейшим врагом было чудище, жившее на илистом дне заводи. Когда я искал яйца на болотах, я снова его заметил. Чудище крупнее тебя и меня, вместе взятых, у него безобразные длинные конечности и уродливая голова с висящими красными бородавками. На голове у него – четыре гребня».
Мазар долго молчал. Наконец он произнес: «Мы – трехгребневые. Будет лучше всего, если у нас вылупятся трехгребневые мальки. За работу!»
Яйца лежали в прохладной грязи, в трех шагах от пруда.
«Осталось только ждать, – сказал Мазар. – Ждать и надеяться».
«Я помогу им выжить, – вызвался Эрн. – Буду приносить им еду и защищать их от птиц. А потом – если вылупятся самки…»
«Вылупятся две самки! – заявил Мазар. – Я в этом уверен. Я стар – но… посмотрим, посмотрим».