Коридор тянулся мимо смотровых камер; Талла задержалась у одного окна: «Вот она, Дайл – девушка в углу. Ее зовут Мардина».
Травек увидел прислонившуюся к стене девушку в голубом халате. Он смотрела на ладони, то складывая их вместе, то разводя в стороны – у нее на лице было просветленное, почти безмятежное выражение. Почувствовав взгляд Травека, она повернула голову, и локон бледных волос опустился ей на щеку.
«Пошли! – позвал Эрулит, уходивший по коридору. – У меня мало времени».
Травек и его сестра медленно побрели дальше.
Талла снова задержалась – у чугунной двери в стене: «Здесь у них „бойня“ – туда унесли маму».
Рука Травека поднялась сама собой – он надавил на тяжелую дверь. Дверь подалась. Изнутри вырвался обдувающий колени поток ледяного воздуха. Талла глубоко вздохнула, покачнулась вперед и забрела, как во сне, в холодный полумрак. Травек быстро последовал за ней.
Сводчатый потолок «бойни» поддерживали стены и столбы из темно-коричневого кирпича. Справа темнел огороженный поребриком котлован. Его недавно промыли, но на кирпичных поверхностях остались пятна. С другой стороны виднелась груда небрежно наваленных трупов.
Талла бессильно опустилась на пол и спрятала голову между коленями. Травек продолжал стоять – он оцепенел. Где-то в беспорядочной куче тел лежала его заботливая мать. Лучше было оставить все, как есть; лучше было отвернуться и сосредоточиться на работорговце, похитившем его семью – на Армане!
Грубый, нетерпеливый голос требовал: «Пошли, пошли! Живее, пошевеливайтесь!»
Травек рявкнул, как волк, и бросился на заглянувшего в «бойню» лорда, чтобы нанести сокрушительный удар в лиловато-розовое лицо. Эрулит отшатнулся, подняв брови – его дряблый мясистый рот удивленно приоткрылся, как большая буква «О». Кулак попал лорду в плечо и проскользнул по шее.
Эрулит раздраженно крякнул: «Проклятый орт, тебя придется пристрелить!» Он схватился за пистолет, висевший на ремне у него за спиной. Травек подскочил ближе и ударил Эрулита с размаха в бок как раз в тот момент, когда тот выстрелил. Палящий луч энергии промелькнул по стенам «бойни». Обожженные тела мертвецов вздрагивали, сползали одно с другого.
Схватив Эрулита за кисть, Травек другой рукой крепко сжал горло противника. Шипящий лазерный луч беспорядочно блуждал по полу, по кирпичным стенам, по потолку.
Пистолет выпал из онемевших пальцев Эрулита – его падающее тело судорожно подергивалось, лицо неподвижно напряглось – и расслабилось. Травек отпустил шею посиневшего лорда и, тяжело дыша, поднялся на ноги: «Талла…»
Талла погибла. Ее лицо пересекла коричневая полоса глубокого ожога, случайно нанесенного во время схватки.
Травек напряженно стоял, опустив руки по бокам и глядя по сторонам – на потолок, на стены. Медленно, как старик, с трудом заставляющий себя двигаться, Травек нагнулся, подобрал пистолет Эрулита и положил его в карман… Из коридора слышались торопливые шаги, громкие голоса. Травек пригнулся, выставив голову вперед и дико оскалившись, как загнанный хищник…
Шаги и голоса теперь доносились издали – преследователи прошли мимо захлопнувшейся во время драки чугунной двери. Наступила тишина.
«Почему нет? – спрашивал себя Травек, оставшись наедине с трупами в холодной сырой „бойне“. – Убивать врагов почти так же хорошо, как спасать друзей…»
Повернувшись, он поднял тело младшей сестры и осторожно положил его рядом с другими.
Теперь – Эрулит! Лорд носил расшитый узорами пламенно-красный, хорошо заметный жилет. Травек сорвал жилет с мясистых плеч мертвого рабовладельца. Нащупав что-то жесткое в кармане, он вынул бумажник Эрулита, содержавший аккуратную пачку банкнот достоинством в тысячу силей каждая. Травек взял деньги, а бумажник вышвырнул в бункер для отходов. Туда же полетела одежда лорда, а его тело Травек сбросил на кучу трупов.
Прокравшись обратно в коридор, Травек вернулся в аукционный зал. Никто не заметил его возвращения. Глаза присутствующих были устремлены на девушку, ожидавшую своей продажи.
«Господа, вы слишком осторожны! – упрекал покупателей аукционер. – Вы делаете смехотворно низкие ставки – не оскорбляйте в лучших чувствах столь восхитительное создание! Семь тысяч, лорд Спангл? А теперь… да-да, лорд Джонас, семь тысяч пятьсот… Кто-нибудь еще? Лорд Хеннекс – семь тысяч шестьсот. Ну что же вы, господа? Кто предложит восемь тысяч?»
«Семь тысяч семьсот!» – прозвучал хриплый голос, принадлежавший, насколько мог понять Травек, лорду Спанглу – тощему сутулому субъекту с редеющими черными волосами, обвисшими кожными складками щек и громадным горбатым носом.
Травек медленно подошел ближе к арене. Девушка – Мардина – взглянула на него. «Она действительно красива! – подумал Травек. – И умна!»
Мардина не проявляла никаких признаков испуга или гнева – лицо ее серьезно сосредоточилось. Она выглядела скорее, как посторонняя наблюдательница, нежели как рабыня, выставленная на продажу.
«Семь тысяч восемьсот», – сказал лорд Джонас.
«Восемь тысяч!» – парировал лорд Спангл.
Аукционер успокоился, расслабился. Понятное дело! Началось с осторожных низких ставок – покупатели притворялись незаинтересованными. Но шанс приобрести красавицу по дешевке уже исчезал.
«Восемь тысяч сто!» – пронзительно прокричал кто-то из стоявших поодаль.
«Восемь тысяч двести!» – отозвался лорд Джонас.
«Господа, господа! – укоряющим тоном произнес аукционер. – Не задерживайте торги, прошу вас! Девять тысяч? Кто предложит девять тысяч?»
«Девять тысяч!» – отозвался пронзительный голос.
«Девять тысяч сто», – просипел лорд Спангл.
«Кто даст девять тысяч пятьсот? Девять тысяч пятьсот? Девять тысяч пятьсот?»
«Десять тысяч», – глухо произнес Травек.
«А! Прекрасно, сударь. Десять тысяч, десять тысяч – десять тысяч?»
Услышав голос Травека, девушка взглянула на него. Он встретился с ней глазами и ощутил ее характер – так, словно почуял аромат фруктов, вина, духов, дождя. Она отвернулась.
Послышался хриплый голос Спангла: «Это орт! Черт знает что! Пускают сюда, кого попало!»
«Его самого надо бы выставить на продажу, – пробормотал лорд Джонас. – Я бы выложил за этого дикаря все до последнего ана. Он у меня добывал бы серу в кратере, пока не пожелтел бы, как мундир Олифанса!»
«Десять тысяч – десять тысяч – десять тысяч!» – быстро выкрикивал аукционер.
«Десять тысяч пятьсот», – буркнул лорд Спангл.
«Благодарю вас! – воскликнул аукционер. – Теперь – десять с половиной тысяч. Кто заплатит больше за это цветущее воплощение радости и наслаждения? Кто даст одиннадцать тысяч?»
«Одиннадцать тысяч», – сказал Травек.
«Одиннадцать тысяч пятьсот! – рявкнул Спангл. – Проклятие! Я мог бы заполучить ее за восемь!»
«Одиннадцать тысяч шестьсот», – поднял ставку Травек.
Джонас подтолкнул Спангла локтем: «Он боится, у него не осталось денег. Одиннадцать тысяч семьсот – и она ваша!»
«Одиннадцать тысяч семьсот», – согласился Спангл.
«Двенадцать тысяч», – отозвался Травек.
«Двенадцать тысяч! – обрадовался аукционер. – Я слышу: двенадцать тысяч!»
«Тринадцать тысяч!» – пропищал пронзительный голос с другой стороны зала.
Травек лихорадочно соображал. Он продал все семейное имущество на Эксаре, забил весь скот, сбыл все принадлежавшие ему драгоценности и редкости, получив в общей сложности сорок одну тысячу силей. За одиннадцать тысяч он нанял подержанный маленький звездолет и, помимо других расходов, ему пришлось внести залог в размере десяти тысяч. У него осталось примерно пятнадцать тысяч наличными.
«Тринадцать тысяч сто», – объявил Травек.
Спангл прорычал: «Орт вздувает цены! Вот так – нам всем приходится платить за то, что мы разрешаем им выкупáть родню! Даю тринадцать тысяч двести – даже если мне придется заложить семейный герб!»
«Четырнадцать тысяч!» – выкрикнул пронзительный голос.
«Четырнадцать тысяч сто!» – отчаянно взревел Спангл, вскакивая с места.
«Пятнадцать тысяч», – сказал Травек.
«Пятнадцать тысяч – пятнадцать тысяч – пятнадцать тысяч? – вертел головой аукционер. – Кто предложит шестнадцать?»
Спангл тяжело уселся. «Пятнадцать тысяч сто», – пробормотал он.
Травек пытался сосредоточиться. Сорок одна тысяча. Тысяча – за пропуск, пятьсот силей – взятка комиссару, две тысячи за топливо, тысяча за навигационные карты и припасы, еще двести он сунул капралу пограничного форта. У него оставалось еще четырнадцать тысяч.
Он снова потерпел поражение – Травек отвернулся, чтобы не встречаться глазами с вопросительным взглядом аукционера. Чужеземца, неспособного заплатить названную им сумму, несомненно обвинили бы в нарушении закона – его могли схватить и продать. А названная цена уже превышала его возможности.
Он мог бы продать звездолет – но это вряд ли помогло бы ему теперь. Травек видел, что на него уже поглядывали. Погладывали с торжеством, с отвращением, злорадно. Травек вспомнил о бумажнике Эрулита, нащупал в кармане пачку денег.
«Пятнадцать тысяч пятьсот!» – объявил он.
Наступило молчание. Аукционер сказал: «Наш гость предложил пятнадцать тысяч пятьсот силей…»
Спангл выругался – тихо и смачно.
«Пятнадцать тысяч пятьсот – кто даст шестнадцать тысяч? Вы, сударь? Вы, лорд Джонас? Лорд Хеннекс? Лорд Спангл? Шестнадцать тысяч? Нет?… Значит – продано! Она ваша, сударь – светловолосая драгоценность!»
Травек увел девушку, не говоря ни слова. Он уплатил требуемую сумму Олифансу – старику в абрикосовом камзоле – и получил розовый сертификат права собственности.
Олифанс перелистал несколько страниц какой-то ведомости: «Ее исправительная частота – двадцать шесть и семьсот тридцать три тысячных мегацикла. Я отмечу эту цифру на сертификате».
«Исправительная частота? Что это такое?»
Олифанс усмехнулся: «Я забыл. Вы – орт. Ничего не понимаете. Под нежную кожу ее спины ввели инжектором схему – сеть, если хотите – из электропроводящей пыли, резонирующую на указанной частоте. Если рабыня потеряется и вы пожелаете ее найти, достаточно передать сигнал на этой частоте – вы сможете уловить отраженный сигнал и определить ее местонахождение. Если она непослушна, ленива и не будет покорно терпеть побои, следует увеличить мощность сигнала, сеть проводников раскалится – и она сразу поймет, ктó ее хозяин и каковы его полномочия».