Травек пожал плечами: «Никогда не видел цифр, которым можно было бы доверять».
«Нас чуть больше сорока миллионов. Только подумайте, Травек! Всего лишь сорок миллионов! Мы проектируем и производим продукцию для всей Галактики. Наши предприятия изготовляют сложнейшие механизмы, позволяющие жителем удаленных планет покорять стихию. Сорок миллионов человек, владеющих и управляющих крупнейшим промышленным комплексом в истории человечества!»
Травек не испытывал особого желания заниматься социологическими спорами и промолчал.
«Сорок миллионов владетелей – мозг человечества, – продолжал верховный комиссар. – Мы организуем, управляем, контролируем. Так что, как видите, наш гений эксплуатируется Галактикой с пользой для нее. Мы торгуем повсюду. Ваша одежда – продукция ткацких станков Максуса. Ваш звездолет построили на верфях Пардисской Развязки.
Тем не менее… – комиссар наклонился вперед, – все сорок миллионов умов нужны на высшем организационном уровне. Мы не можем разбрасываться владетелями. Поэтому мы используем любые полезные трудовые ресурсы – и, как я уже упомянул, это выгодно всей Галактике».
Травек сдержанно произнес: «Вы рассматриваете жизнь на Максусе с незнакомой мне точки зрения».
Верховный комиссар поднялся на ноги и стал расхаживать по ярко-зеленому ковру. Плотно облегающая бронзовая мантия подчеркивала его похожую на угря фигуру. «Смехотворный пижон, – думал Травек, – со своим аккуратно прилепленным ко лбу черным локоном, со своими брыжами!» И все же, встречаясь с блестящими глазами комиссара, он понимал, что тот обладал проницательным и живым умом.
«Таким образом, – говорил верховный комиссар, – сорок миллионов человек руководят… ну, скажем так, весьма многочисленными работниками. Именно поэтому ситуация чревата осложнениями». Комиссар рассмеялся, заметив выражение на лице Травека: «Вы подумываете о мятеже, о восстании? О рабах с окровавленными руками, поющих на улицах? Чепуха, такой возможности нет. Мы внедрили централизованную систему контроля, положительно и окончательно, делающую такое развитие событий невероятным в принципе, – комиссар облизал губы и вопросительно поднял брови, глядя на Травека. – Я говорю, разумеется, о методах промышленного производства. В них заключается наше основное достояние. Например, дайте мне несколько граммов железа, слюдяную пластинку и щепотку плутония в качестве катализатора, и я изготовлю аккумуляторную батарею, под воздействием воздуха непрерывно генерирующую ток силой в несколько тысяч ампер на протяжении многих лет.
Смотрите! – он приложил палец к углу стола. – Силиконовый пеноматериал. Легкий, как воздух и прочный, как твердое дерево. Наш кирпич – тот самый черный кирпич, из которого мы строим дома – долговечный, дешевый, превосходный теплоизолятор. Это просто-напросто шлак, переработанный в автоклавах на рудниках – мы можем производить двадцать миллионов штук в сутки.
Гравинигиляторы – мы продаем миллионы таких устройств, автоматические кондиционеры воздуха, охлаждающие помещения, излучая проникающие через стены нейтрино, и нагревающие их, поглощая нейтрино снаружи и преобразуя их энергию в тепло. Таковы тайны нашей жизни.
У нас нет сельского хозяйства, наши моря ядовиты, наша почва – влажный пепел. Так что, как видите, как только работника распределяют на завод и обучают промышленным методам Максуса, мы не можем позволить ему уйти».
Комиссар снова сел, глядя на Травека так, словно ожидал аплодисментов. Травек сказал: «Ваша осторожность вполне понятна».
Верховный комиссар отмахнулся беззаботным жестом: «Конечно, если на Максус прибывает такой человек, как вы, способный выкупить друга или родственника прежде, чем его распределят, мы всегда готовы оказать такое одолжение. Прежде всего, – комиссар откровенно рассмеялся, – чужеземец платит самую высокую цену на Бирже. Больше того, что обычно платят за полезного работника. И, в конце концов, нам не чужда человечность».
«Рад слышать, – сухо отозвался Травек. – Мой брат и моя младшая сестра были проданы прежде, чем я успел приехать. А регистратор на Бирже отказался от взятки – точнее, взял мои деньги, но отказался предоставить мне какие-либо сведения, когда заметил, что за ним наблюдают лорды».
«Очень сожалею!» – сказал верховный комиссар. Он указал кивком на Мардину: «А это, надо полагать, ваша другая сестра».
Травек промолчал.
«А ваша мать?»
«Умерла».
Комиссар поиграл пальцами в воздухе: «Примите мои соболезнования».
Травек встрепенулся: «Не могли бы вы узнать, где находятся мои брат и сестра? Я готов заплатить…»
Верховный комиссар покачал головой: «Прошу прощения, но это невозможно. Таким образом я создал бы опасный прецедент. Наш патриарх, при всей широте его взглядов… – поджав губы, комиссар хитро и язвительно подмигнул Травеку, – проявляет абсолютную неуступчивость в этом отношении. Он потребует отчета, и я понесу значительный ущерб».
«Почему же, в таком случае, вы хотели снова со мной встретиться?» – поинтересовался Травек.
«По поводу субъекта по имени Арман, – сказал верховный комиссар, полируя ногти рукавом. – Мои тайные агенты рассказывают о нем странные вещи».
«Неужели?» – Травек внимательно наклонился вперед.
«Он – необычный работорговец».
«Насколько мне известно, так оно и есть».
«Он – сын лорда с Максуса и рабыни с планеты Фелл. Как правило, такие дети становятся работниками, но в данном случае его отец привязался к ребенку, дал ему образование и содействовал его поступлению в вооруженные силы, – верховный комиссар неодобрительно покачал головой. – Результат такой щедрости оказался катастрофическим. Арман стал акробатом – гимнастом, выступавшим на потеху публике. Когда он устал от такого образа жизни, Арман основал религиозный культ, привлекавший пожилых женщин. Новая религия процветала – пока Армана не обвинили в том, что он душил кое-кого из поклонниц, чтобы заполучить их драгоценности».
При этих словах со стороны Мардины послышался короткий тихий звук. Верховный комиссар с любопытством покосился на нее и продолжал: «Как видите, у Армана разнообразные интересы. Из юного прожигателя жизни он превратился в бродягу-акробата в лиловых трико и, наконец, в убийцу старух.
Оставаться на Максусе для него стало слишком опасно. Ему приходилось бежать – иначе его приговорили бы к рабству. Арман сделал невозможное – он сбежал. Как вам это нравится?»
«Вы меня заинтересовали».
«Он воспользовался частной космической яхтой патриарха, – верховный комиссар бледно улыбнулся, будто вспоминая старую шутку. – Ее приказала предоставить Арману старшая супруга патриарха. Это была великолепная яхта – с ванными, вырезанными из цельной слоновой кости, с коврами из ангельсинского волокна, с каютами, украшенными складчатыми завесами из фиолетового шелка.
Естественно, патриарх был возмущен. И он возмутится еще больше, если узнáет, что Арман, защищенный пропуском посетителя, только что продал большую партию рабов. Патриарх пожелает выяснить, почему я не уготовил Арману надлежащее наказание за его преступления. Патриарх не забывает обид – у него память, как у мифического сухопутного левиафана».
Травек горько усмехнулся: «Почему бы не приказать одному из отважных лордов найти его и убить его? Лорду Спанглу, например – он ведет себя, как воплощение доблести».
Верховный комиссар снова покачал головой: «Владетели никогда не покидают Максус в одиночку – только на борту военного корабля. Одинокого человека могут схватить и подвергнуть пыткам, вымогая все наши секреты и не заплатив за них ни гроша. В лучшем случае такого владетеля просто прикончат, так как чужеземцы не испытывают к нам никакой симпатии. Все наши агенты – орты – или, точнее выражаясь, инопланетяне».
«И что же?»
«Таким образом, – сказал верховный комиссар, – сообщение о смерти Армана в высшей степени удовлетворило бы меня и патриарха. Возможность заполучить его живьем послужила бы поводом для праздничного банкета. Вы, конечно, понимаете, что я говорю вам об этом потому, что, надо полагать, вы сами намерены причинить Арману неудобства».
Травек встрепенулся: «Что вы предлагаете?»
«Вы упомянули о брате и о сестре?»
Травек нерешительно опустил глаза. Он страстно желал убить Армана. Но он не хотел становиться наемным убийцей, головорезом. Тем не менее – он мог освободить Ленни и Грэя! Травек сжал зубы – неужели он еще колебался? «Да. Я упомянул о брате и сестре», – ответил он.
«Когда будет подтверждена смерть Армана от вашей руки, их выдадут вам на поруки».
«Целыми и невредимыми? Моя сестра…»
«В целости и сохранности. Вашу сестру отдадут в услужение вдове».
«Я согласен на ваши условия».
Верховный комиссар кивнул: «А теперь поговорим о деньгах. Потребуются ли вам дополнительные средства – или содержимого кошелька лорда Эрулита будет достаточно?»
Травек прищурился, напрягся и уставился на комиссара, не в силах вымолвить ни слова.
«Вечный неудачник и бездельник был этот Эрулит, – заметил верховный комиссар. – Но вы не ответили на мой вопрос».
«Деньги мне всегда пригодятся», – сдерживая отвращение, отозвался Травек.
«Превосходно! Ваш ответ внушает уверенность. Возьмите! – верховный комиссар перебросил в руки Травека пакет. – Здесь тридцать тысяч силей. Ваш звездолет уже обслужили и заправили. Вы можете вылететь немедленно».
«Вылететь – куда?»
Верховный комиссар налил в бокал немного вязкой жидкости и предложил ее Травеку – тот отказался. Комиссар сам попробовал напиток, выпятил губы, причмокнул, щелкнул языком: «А! Не могу точно сказать. Но у нас есть способ выяснять такие вещи, и я вам открою этот секрет. Мы тщательно регистрируем все покупки, сделанные на Максусе командой космического корабля. Например, нам известно, что стюард Армана приобрел двухнедельный запас свежих фруктов. В высшей степени многозначительная информация – такого запаса не хватит для продолжительного полета.
Тем не менее, Арман заправил звездолет максимальным возможным количеством топлива. Опять же, стюард погрузил на борт большое количество глида – гораздо больше, чем потребовалось бы в течение месяца или двух. Как вам известно, глид – ферментированная пульпа, потребляемая почти исключительно расами хиарниммического происхождения, такими, как владетели Максуса, кла