«Может быть, просто потому, что нопалы отвратительны, – предположил Берк. – Для них, по-видимому, такая причина вполне достаточна».
Маргарет содрогнулась: «Со мной, наверное, что-то не в порядке… Если эти твари существуют – а вы оба утверждаете, что они существуют – я тоже должна испытывать к ним отвращение. Но ничего такого не испытываю. Я просто онемела, отупела».
«Твой нопал перекрывает надлежащие нервные волокна в надлежащее время», – сказал Берк.
«Это обстоятельство, – вмешался Тарберт. – указывало бы на то, что нопал отличается достаточным интеллектом, в связи с чем возникает множество дополнительных вопросов. Понимают ли нопалы нашу речь – или руководствуются исключительно необработанной информацией об эмоциях? По-видимому, индивидуальный нопал сосуществует с индивидуальным человеком, пока тот не умирает – что могло бы позволить ему научиться языку, на котором жертва общается с другими людьми. С другой стороны, однако, объем памяти нопала может оказаться недостаточным. Возможно, у них вообще нет памяти».
«Если нопал остается с человеком до самой смерти, – сказала Маргарет, – продление человеческой жизни должно быть выгодно нопалу».
«По-видимому, так оно и есть».
«Этим могут объясняться предчувствия опасности, интуитивные догадки и прочие явления того же порядка».
«Вполне возможно, – согласился Тарберт. – Это одна из идей, которые несомненно нужно будет изучить».
В дверь приемной кто-то постучал – громко и настойчиво. Тарберт поднялся на ноги; Маргарет испуганно повернулась к выходу, приложив ладонь ко рту.
Тарберт стал медленно приближаться к двери, но Берк остановил его: «Вместо тебя лучше открою я. Теперь я снова – читумих, такой же, как все остальные».
Берк прошел по полутемной мастерской в приемную, к выходной двери. На полпути он задержался и обернулся. В небольшом круге желтого света в ожидании неподвижно стояли Маргарет и Тарберт.
Берк неохотно повернулся к двери, преодолевая – уже привычно преодолевая – внушенное нопалом инстинктивное сопротивление.
В дверь снова громко постучали – размеренно и угрожающе.
Берк заставил двигаться непослушные ноги, прошел по темной приемной вдоль длинной конторки и приблизился к двери.
Ночью застекленная прорезь двери не позволяла хорошо разглядеть происходившее снаружи. В небе, над высоким кипарисом, желтел тусклый полумесяц; в тени у входа маячила массивная темная фигура.
Берк медленно приоткрыл дверь. Фигура сделала шаг вперед – в отраженном мигающем свете фар автомобилей, проезжавших по дороге на Лонгхорн, Берк распознал шершавую серую кожу, нос, выступающий, как изогнутый лук, матовые глаза: перед ним стоял ксаксан, Пттду-Апиптикс. За ним, в темноте, скорее угадывались, нежели были заметны, фигуры еще четверых ксаксанов. Все они носили черные блестящие плащи-надкрылья и металлические шлемы с шипами на гребнях.
Апиптикс уставился на Берка, как каменная статуя. Берк снова ощутил пламенную ненависть и страх, которые первоначально испытывал в присутствии таупту. Он сопротивлялся этим эмоциям – подумал о нопале, сидевшем у него на шее и глазевшем на ксаксанов. Ненависть, однако, не исчезала.
Пттду-Апиптикс медленно двинулся вперед – но в этот момент на дороге, не дальше, чем в тридцати метрах, затормозил автомобиль. Начал мигать красный проблесковый огонь, в сторону корпусов компании «Электродайн» направили яркий прожектор.
Берк резко наклонился вперед: «Прячьтесь за деревьями, быстро! Это полицейский патруль!»
Ксаксаны переместились в тень и застыли, как вереница варварских идолов. Из патрульной машины донеслись звуки переговорной рации; открылась дверь, на обочину выступили два человека.
У Берка перехватило дыхание, но он направился им навстречу. Ему в лицо посветили фонариком. «Что-нибудь случилось?» – спросил Берк.
Некоторое время ответа не было – его с подозрением изучали. Затем послышался невозмутимый голос патрульного: «Нет, ничего. Мы просто проверяем, все ли в порядке. Кто внутри, на предприятии?»
«Мои друзья».
«У вас есть разрешение на эксплуатацию?»
«Разумеется».
«Вы не против, если мы пройдемся вокруг здания?» Полицейские приближались, не дожидаясь ответа – им явно не было дела до согласия или отказа Берка. Поворачивая фонарики направо и налево, патрульные не проявляли никакого намерения оставить Берка в покое.
«Что вы ищете?» – поинтересовался Берк.
«Ничего особенного. У вас тут что-то не так, чувствуется, что происходит что-то неладное. Нас уже вызывали сюда раньше».
Берк настороженно наблюдал за перемещениями патрульных; у него душа ушла в пятки. Дважды он хотел было предупредить полицейских – и дважды прикусывал язык. Что он мог сказать? Патрульных явно тревожило присутствие таупту, частые движения их фонариков свидетельствовали о нервозности. Берк видел силуэты ксаксанов под деревьями; патрульные уже намеревались посветить в ту сторону… В проеме входной двери появились Маргарет и Тарберт.
«Кто там?» – спросил Тарберт.
«Дорожный патруль, – откликнулся один из полицейских. – А вы кто такие?»
Тарберт назвал себя и представил Маргарет. Через несколько секунд патрульные стали возвращаться к дороге. Один из них направил луч фонарика в тень под кипарисами, задержался, пригляделся. Полицейские ахнули – оба мгновенно выхватили револьверы: «Выходите, кто бы вы ни были!»
Им ответили две вспышки розового пламени – два тонких, мерцающих розовых луча. Патрульные вспыхнули, отпрыгнули назад и свалились, как пустые мешки.
Берк закричал, бросился вперед, но тут же остановился. Пттду-Апиптикс взглянул на него и сразу повернулся к двери. «Зайдем внутрь», – произнесла коробка-переводчик у него на груди.
«Но это люди! – прохрипел Берк. – Вы их убили!»
«Успокойся. Тела будут удалены, автомобиль – тоже».
Берк обернулся к патрульной машине – из оставшейся в ней рации слышался потрескивающий голос диспетчера.
«Вы не понимаете, что натворили! Нас всех арестуют и приговорят к смерти…» Берк замолчал – он понял, какую чепуху только что сказал. Игнорируя его, Апиптикс зашел в здание; два его соплеменника следовали за ним по пятам. Оставшиеся двое нагнулись над трупами. Берк отшатнулся, у него мурашки бежали по коже; Тарберт и Маргарет отступили в приемную, как только заметили приближение тяжело шагающих серых фигур.
Ксаксаны остановились на краю круга света, образованного лампами в мастерской. Берк подошел к Тарберту и Маргарет, развел руками: «Если у вас оставались еще какие-то сомнения…»
Тарберт сухо кивнул: «Я отбросил всякие сомнения».
Апиптикс приблизился к денопализатору и осмотрел его, не высказывая никаких замечаний. Повернувшись к Берку, он сказал: «Этот человек, – он указал на Тарберта, – единственный таупту на Земле. Мы предоставили тебе время, достаточное для очистки целого боевого отряда».
«Меня содержали под замком», – угрюмо отозвался Берк. Ненависть, которую он испытывал к Пттду-Апиптиксу – объяснялась ли она исключительно влиянием нопала? «Кроме того, я не уверен в том, что массовая денопализация людей – наилучший подход к решению проблемы».
«Что еще ты мог бы предложить?»
Тарберт произнес примирительным тоном: «Мы считаем, что должны лучше разобраться в природе и свойствах нопалов. Возможно, существуют более безболезненные и эффективные методы денопализации, – физик разглядывал ксаксанов с напряженным любопытством. – Разве вы сами не пробовали применять другие способы?»
Желтовато-коричневые глаза Апиптикса бесстрастно «ощупывали» Тарберта: «Мы – бойцы, а не мудрецы. Нопалы с Нопалгарта прибыли на Иксакс; ежемесячно мы выжигаем их из своих умов. Они на нас паразитируют. Мы вынуждены принять безотлагательные меры».
Тарберт кивнул – Берк с негодованием подумал, что физик слишком легко согласился с ксаксаном: «Невозможно не признать, что у вас есть все основания для нетерпения».
«Нам нужно время! – воскликнул Берк. – Неужели вы не можете дать нам пару месяцев или хотя бы месяц?»
«Зачем вам время? Денопализатор готов! Теперь вы обязаны его использовать!»
«Нам нужно еще многое узнать, получить массу информации! – яростно возражал Берк. – Кто такие нопалы? Никто не знает. Они кажутся отвратительными, но кто знает, каковы они на самом деле? Может быть, они даже приносят какую-то пользу!»
«Забавное предположение! – Апиптикс явно не находил в словах Берка ничего забавного. – Уверяю тебя: нопалы причиняют ущерб. На Иксаксе они причинили огромный ущерб, из-за них началась столетняя война».
«Разумны ли нопалы? – продолжал вопрошать Берк. – Могут ли они общаться с людьми? Мы хотели бы знать».
Теперь, казалось, восклицания Берка позабавили Апиптикса: «Кто внушил тебе эти идеи? Нопал?»
«Возможно. Иногда мне кажется, что нопал пытается мне что-то сообщить».
«Что именно?»
«Не могу сказать с уверенностью. Когда я приближаюсь к таупту, у меня в голове возникает странный звук – „гхырр, гхырр, гхырр“!»
Апиптикс медленно отвернулся, словно не доверяя своей способности спокойно смотреть на Берка.
Тарберт сказал: «Мы знаем слишком мало – это правда. Не забывайте, что люди предпочитают понимать вещи прежде, чем переходить к необратимым действиям».
«Из чего состоят ткани нопала? – спрашивал Берк. – Можно ли изготовить такой материал из чего-нибудь, кроме мертвых нопалов? Кроме того, вы так и не ответили на вопрос, продолжающий вызывать у меня недоумение: откуда взялся первый кусок псионного материала? Если случайно был денопализирован один ксаксан, непонятно, каким образом он сам мог изготовить эту ткань».
«Все это не имеет значения», – произнесла коробка-переводчик.
«Может быть – а может быть и нет, – возразил Берк. – Это обстоятельство указывает на заметный пробел в знаниях, заполнение которого может быть полезно и для ксаксанов, и для людей. Известно ли вам, когда именно появился первый кусок псионной ткани, и каким образом?»
Несколько секунд ксаксан неподвижно смотрел на Берка ничего не выражающими глазами оттенка мутного пива. Берк не мог угадать эмоции инопланетянина. Наконец Апиптикс сказал: «Эта информация, если она существует, не поможет уничтожению нопалов. Продолжайте выполнять инструкции».