В исходящем из коробки голосе, монотонном и механическом, каким-то образом угадывалась, однако, угрожающая нотка. Но Берк, набравшись храбрости, настаивал: «Мы не можем действовать вслепую. Мы слишком много не знаем. Аппарат уничтожает нопала, но пытка разрядами энергии не может быть лучшим методом удаления нопалов или даже лучшим подходом к решению этой задачи! Вспомните о своей планете: она усыпана развалинами, ваше племя едва не вымерло! Вы хотите подвергнуть Землю такому же опустошению и разрушению? Дайте нам время на исследования и эксперименты, позвольте нам определить сущность проблемы!»
Ксаксан снова ответил не сразу. Наконец коробка-переводчик произнесла: «Вы, люди, чрезмерно усложняете все, что вы делаете. Для нас уничтожение нопалов – элементарная в своей сущности задача. Не забывайте: нам не нужна ваша помощь. Мы можем уничтожить нопалов на Нопалгарте в любое время – сегодня, завтра. Хотите знать, как мы это сделаем, если возникнет такая необходимость?» Не ожидая ответа, Апиптикс сделал два тяжелых шага к столу и поднял кусок прозрачной псионной ткани: «Ты пользовался этим материалом, тебе известны его необычные свойства. Ты знаешь, что он не обладает ни массой, ни инерцией, но подчиняется телекинезу, что его можно растягивать практически до бесконечности, что он непроницаем для нопалов».
«Это нам известно».
«Мы готовы, если потребуется, заключить всю Землю в псионную оболочку. Мы можем это сделать. Нопалы окажутся в ловушке и, по мере движения Земли по орбите, паразиты будут вырваны из мозгов их носителей. Это приведет к кровоизлиянию в мозг в каждом отдельном случае, все люди погибнут».
Никто ничего не сказал. Апиптикс продолжал: «Это чрезвычайная мера – но мы не намерены подвергаться дальнейшим пыткам. Я объяснил, чтó вам надлежит сделать. Ликвидируйте своих нопалов – или мы это сделаем за вас». Пттду-Апиптикс отвернулся и, сопровождаемый двумя соплеменниками, направился к выходу.
Горя возмущением, Берк последовал за ними. Стараясь сдерживать раздражение, он прокричал в спину удаляющимся ксаксанам, похожим сзади на огромных блестящих черных жуков: «Мы не можем творить чудеса! Дайте нам время!»
Апиптикс не замедлил шаги. «У вас осталась неделя», – произнес его автомат-переводчик. Апиптикс и его спутники вышли под ночное небо. Берк и Тарберт не отставали от них. Двое таупту, остававшихся снаружи, выступили из теней под кипарисами; тела полицейских и патрульная машина уже исчезли. Берк попытался было что-то сказать, но слова застревали в горле. На глазах у Берка ксаксаны застыли и стали подниматься в небо – ускоряясь, становясь расплывчатыми, исчезая среди звезд.
«Как это у них получается?» – подивился Тарберт.
«Не знаю». Берка охватила тошнотворная усталость; он присел на ступеньку крыльца.
«Чудеса в решете! – восхищался Тарберт. – Динамичные существа! По сравнению с ними мы замкнуты и медлительны, как моллюски».
Берк поглядывал на физика с подозрением. «Динамичные и чудесные! – горько обронил он, – Из-за них всей Земле грозит катастрофа. Кроме того, из-за них все окрестности будут кишеть полицией».
«Не думаю, – отозвался Тарберт. – Тела и машина пропали бесследно. Конечно, это достойно сожаления…»
«Особенно с точки зрения патрульных».
«Твоими устами глаголет нопал», – заметил физик, и Берк заставил себя признать, что он был прав. Поднявшись на ноги, он зашел в приемную вслед за Тарбертом.
Маргарет ждала их в приемной: «Они ушли?»
Берк сухо кивнул: «Улетели».
Маргарет содрогнулась: «Ни разу в жизни никого и ничего так не боялась. Я просто застыла и похолодела – словно ко мне подплывала, разинув зубастую пасть, гигантская акула».
«Нопал искажает восприятие действительности, – глухо отозвался Берк. – Я тоже плохо соображаю». Он взглянул на денопализатор: «Надо полагать, придется вытерпеть пытку». Он внезапно ощутил пульсирующую головную боль: «Нопал так не считает». Берк сел и закрыл глаза. Боль постепенно утихла.
«Не уверен, что это удачная идея, – сказал Тарберт. – Лучше оставь своего нопала в покое – пока что. Кому-то из нас придется вербовать рекрутов, формируя „боевой отряд“, как его назвал ксаксан».
«И что потóм? – приглушенно спросил Берк. – Пулеметы? Бутылки с зажигательной смесью? Бомбы? С кого мы начнем уничтожение?»
«Все это жестоко и бессмысленно!» – яростно возмутилась Маргарет.
«Жестокость стала необходимостью, – согласился Берк. – И мы ничего с этим не можем поделать. Ксаксаны не оставили нам никакого выбора».
«Они провели сто лет, воюя с нопалами, – возразил Тарберт. – Скорее всего, им известно все, что можно узнать об этих призраках-паразитах».
Берк раздраженно выпрямился: «Ни черта они не знают! Они сами в этом признались. На нас, однако, они оказывают давление, сбивают с толку. Зачем? Какое значение имеют несколько дней? Здесь что-то не так, они что-то скрывают!»
«В тебе говорит нопал. Ксаксаны суровы, но, судя по всему, вполне откровенны. Думаю, что они вовсе не так безжалостны, как тебе кажется под влиянием нопала. В противном случае они денопализировали бы Землю сразу, не предоставив нам никакой возможности действовать самостоятельно».
Берк пытался привести мысли в порядок.
«Может быть и так, – сказал он наконец. – А может быть, они по какой-то другой причине хотят, чтобы Земля была денопализирована, но осталась населенной».
«По какой причине?» – спросила Маргарет.
Тарберт скептически покачал головой: «Как сказали бы ксаксаны, мы опять чрезмерно усложняем вопрос».
«Они не дали нам никакого времени на исследования, – напомнил Берк. – Лично я не хотел бы браться за проект такого невероятного масштаба, не изучив предварительно его предпосылки. Было бы только целесообразно, если бы они предоставили нам хотя бы несколько месяцев».
«Нам дали неделю», – отозвался Тарберт.
«Неделю!» – рявкнул Берк. Он встал, подошел к денопализатору, пнул его: «Если бы только они позволили нам разработать другую аппаратуру, позволяющую сделать денопализацию безболезненной и простой процедурой! Это было бы полезно и для нас, и для них». Он налил себе чашку кофе, попробовал его и с отвращением выплюнул: «Вода выкипела, осталась одна гуща».
«Я заварю свежий кофе», – поспешно сказала Маргарет.
«Нам дали неделю, – повторил Тарберт, заложив руки за спину и расхаживая взад и вперед. – Неделю на то, чтобы осмыслить, изучить и развить новую научную дисциплину».
«Проще простого, – съязвил Берк. – Остается только сосредоточиться на правильном подходе, изобрести средства и методы проведения исследований, систематизировать и классифицировать явления. И дело в шляпе. Затем нужно сосредоточиться на одной, конкретной практической цели – на скорейшей денопализации Нопалгарта. Отсортируем и проверим возможности, после чего можно будет отдыхать до конца недели».
«Что ж, засучим рукава, – сухо отозвался Тарберт. – Начнем с того, что нопалы существуют. Я наблюдал за твоим нопалом – совершенно очевидно, что я ему не нравлюсь».
Берк тревожно поежился, ощущая или, по меньшей мере, воображая тварь, сидевшую у него на шее.
«Не напоминай нам об этом, – сказала Маргарет, вернувшись с кофеваркой. – И так уже противно знать, что они тут».
«Прошу прощения, – обронил Тарберт. – Итак, начнем с нопалов – существ, полностью выходящих за рамки традиционных представлений о действительности. Сам по себе факт их существования имеет большое значение. Кто они? Призраки? Дýхи? Демоны?»
«Какая разница? – проворчал Берк. – Терминология ничего не объясняет».
Тарберт пропустил это замечание мимо ушей: «Кто бы они ни были, они состоят из неизвестного чужеродного материала – из новой формы материи, едва видимой, неосязаемой, не имеющей ни массы, ни инерции. Возникает впечатление, что они потребляют энергию ума, энергию процесса мышления, и что их мертвые ткани реагируют на телекинез. Все эти свойства позволяют сделать определенные выводы».
«Можно предположить, что мыслительный процесс гораздо более материален, если можно так выразиться, чем считалось до сих пор, – сказал Берк. – Или, возможно, с мышлением связаны другие, более материальные процессы – о характере такой связи мы еще ничего не знаем».
«Телепатия, ясновидение и другие подобные явления – так называемые „псионные феномены“ – разумеется, говорят о том же, – продолжал размышлять вслух Тарберт. – Возможно, псионный материал, из которого состоят нопалы, служит средой, где имеют место эти процессы. Когда нечто – мысль или яркое впечатление – передается от одного ума другому, эти умы каким-то образом, в какой-то степени физически взаимодействуют. Но допустить мгновенное физическое воздействие на расстоянии невозможно. Для того, чтобы понять нопалов, лучше всего сосредоточиться на процессе мышления».
Берк устало покачал головой: «О мышлении мы знаем не больше, чем о нопалах. Даже меньше. Энцефалограммы регистрируют побочные продукты мышления. Нейрохирурги сообщают, что определенные разделы мозга связаны с определенными видами мышления. Подозревается, что телепатия позволяет передавать мысли мгновенно, если не с упреждением…»
«Как нечто может передаваться быстрее, чем мгновенно?» – поинтересовалась Маргарет.
«Предполагается, что мысли, эмоции и представления могут восприниматься прежде, чем они формируются. Это называют экстрасенсорным предвидением».
«О!»
«Так или иначе, возникает впечатление, что мысль состоит из чего-то, что не имеет отношения к обычной материи, подчиняется другим законам, распространяется в другой среде, в других измерениях – короче, действует в другом пространстве. Что подразумевает существование другой, параллельной вселенной».
Тарберт нахмурился: «Ты немного увлекся, Пол. Ты слишком легко жонглируешь термином „мысль“. В конце концов, что такое мысль? Насколько нам известно, этим словом описывается комплекс электрических и химических процессов, имеющих место в мозгу. Это сложные процессы, но по своей природе они не таинственнее функционирования компьютера. Проявляя самую добрую волю и готовность рассматривать любые гипотезы, я не вижу, каким образом „мысль“ может творить метафизические чудеса».