«Не очень, — возразила Маргарет. — Я научилась сдерживать это чувство. Но каким образом...»
«Ксаксаны выражались однозначно и прямолинейно. Они сообщили, что щупальца нопала нельзя вырвать из мозга, что при этом его жертва умирает. Но они никогда не пытались использовать раздавленного нопала в качестве защитной оболочки, окружающей голову. Гхырр не позволял им это сделать. Нам с Тарбертом удалось опередить гхырра».
«Чистая случайность», — скромно заметил Тарберт.
«Почему ксаксаны ничего не знают о гхырре? — продолжала недоумевать Маргарет. — Почему нопалы не позволяют им его видеть или не показывают им его — так, как они показали его тебе?»
Берк покачал головой: «Не знаю. Возможно, потому, что ксаксаны не руководствуются визуальными стимулами. Они не видят так, как видим мы. Они формируют трехмерные модели в особом разделе мозга и осмысливают эти модели осязательными нервными окончаниями. Не забывай, что нопалы — неосязаемые существа, порождения паракосмоса — воздушные шары по сравнению с кирпичами, из которых сделаны мы. Нопалы способны возбуждать относительно слабые токи в нейронных сетях нашего мозга — достаточные для визуальной стимуляции — но, скорее всего, не могут манипулировать более энергоемкими мыслительными процессами ксаксанов. Гхырр совершил ошибку, когда поручил ксаксанам организовать денопализацию Земли. Он не учел предрасположенность людей к галлюцинациям и видениям. Так что нам повезло — пока что. В первом раунде не победили ни нопалы, ни гхырр. Но их конфликт предупредил нас об опасности».
«Начинается второй раунд, — сказал Тарберт. — Трех человек очень легко убить».
Берк встревожился и поднялся на ноги: «Хотел бы я, чтобы нас было больше...» Нахмурившись, он взглянул на денопализатор: «По меньшей мере, мы можем забыть об этой пыточной машине».
Маргарет беспокойно поглядывала на входную дверь: «Нам лучше уйти поскорее — куда-нибудь, где нас не найдут ксаксаны».
«Я хотел бы спрятаться, — отозвался Берк. — Но где? От гхырра не скроешься».
Тарберт смотрел в пространство. «Уродливая тварь», — пробормотал он.
«Так что же нам делать?» — Маргарет дрожала.
«Он не может напасть из паракосмоса, — сказал Берк. — Он силен, но в нашем мире он все равно не что иное, как мысль».
«Он огромен, — заметил Тарберт. — Какой объем он занимает? Кубический километр? Кубический световой год?»
«Может быть, кубометр, — возразил Берк. — Может быть, кубический сантиметр. Физические размерности не имеют смысла. Важно то, сколько умственной энергии он может затратить, чтобы напасть. Если, например...»
Маргарет испуганно обернулась и подняла руку: «Шш!»
Берк и Тарберт удивленно взглянули на нее, прислушались — ни звука.
«Что ты слышала?» — спросил Берк.
«Ничего. Но меня как будто окатила холодная волна... Думаю, ксаксаны возвращаются».
Ни Берк, ни Тарберт и не подумали сомневаться в достоверности ее ощущений.
«Выйдем с заднего хода, — предложил Берк. — Ксаксаны хотят нас остановить».
«По сути дела, — сказал Тарберт, — они хотят нас убить».
Раздвинув створки двери, ведущей в темный склад, они зашли туда. Берк закрыл за собой створки, оставив небольшую щель.
Тарберт пробормотал: «Пойду, выгляну наружу. Они могут следить за всеми входами и выходами». Он скрылся в темноте. Берк и Маргарет слышали, как он крадучись шел по бетонному полу — в гулком складе любое движение отдавалось шелестящим эхом.
Берк приложил глаз к щели. И тут же отшатнулся, пораженный вспышкой дрожащего лилового света, плотного и едкого, как дым.
Маргарет схватила его за руку и поддержала его: «Пол! Что с тобой?»
Берк растирал глаза и лоб. «Ничего не вижу, — приглушенно ответил он. — Но я в порядке». Он попытался смотреть глазами «теневого аналога» — трудно было сказать, повлияла ли на него вспышка таким же образом. Вглядываясь в темноту внутренним взором, он начал различать окружающее: стены здания, вереницу кипарисов, угрожающие фигуры четырех ксаксанов. Двое стояли в приемной; один сторожил главный вход; другой направлялся к выходу из склада. К голове каждого из них тянулось бледное волокно гхырра. Тарберт уже подходил к выходу из склада. Открыв дверь, он столкнулся бы с подходившим ксаксаном.
«Ральф!» — полушепотом позвал Берк.
«Я его вижу, — донесся в ответ голос Тарберта. — Я закрыл дверь на засов».
Сердце Берка билось часто и тяжело; послышались неизбежные звуки — ксаксан пытался открыть снаружи заднюю дверь, запертую изнутри.
«Может быть, они уйдут?» — прошептала Маргарет.
«Не стал бы на это рассчитывать», — отозвался Берк.
«Но они...»
«Они нас убьют — если мы им позволим это сделать».
У Маргарет перехватило дыхание. Но она тут же спросила: «Как их остановить?»
«Мы можем разорвать волокна, соединяющие их с гхырром. Можем попытаться, по меньшей мере. Это могло бы заставить их отказаться от своих намерений».
Дверь затрещала.
«Они знают, что мы здесь!» — сказал Берк. Он уставился в пространство, заставляя себя видеть глазами псионного аналога.
Два ксаксана зашли в мастерскую Один из них — Пттду-Апиптикс — медленно, шаг за шагом, направился к створкам двери, ведущей в склад. Глядя в паракосмос, Берк проследил жгутик, соединявший Апиптикса с гхырром. Протянув руку аналога, он схватил это волокно и потянул его на себя. На этот раз гхырр яростно сопротивлялся. Каким-то образом ему удалось сделать волокно жестким и вибрирующим — дергая жгутик, Берк чувствовал тупую боль. Апиптикс возмущенно застрекотал, схватившись за голову. Жгутик порвался, присоска соскользнула с черепа ксаксана. На голову Апиптикса тут же спикировал нопал, безмятежно распушив щетинистую гриву — Апиптикс отчаянно застонал.
Задняя дверь склада с дребезгом сотрясалась. Обернувшись, Берк увидел, что Тарберт выкручивает другое волокно. Оно порвалось, и еще один ксаксан потерял связь с гхырром.
Берк снова заглянул в щель между створками двери, ведущей в мастерскую. Апиптикс застыл на месте, как парализованный. Два его соплеменника зашли в помещение и уставились на него. Берк протянул руку псионного аналога и порвал одно из волокон гхырра. Тарберт порвал второе. Эти ксаксаны тоже застыли, словно пораженные электрическим шоком. Нопалы немедленно уселись у них на головах.
Берк стоял, приложив глаз к щели, охваченный смятением и неуверенностью. Если ксаксаны подчинялись приказам гхырра, а теперь освободились от него, все могло кончиться хорошо. С другой стороны, теперь они находились под влиянием нопалов, стали читумихами — и в их глазах он, Берк, был ненавистным таупту, что в не меньшей степени могло побуждать их к убийству.
Маргарет потянула Берка за руку: «Я к ним выйду».
«Нет! — прошептал Берк. — Им нельзя доверять».
«Они снова заражены нопалами, разве не так?»
«Да».
«Я чувствую разницу. Меня они не тронут». Не дожидаясь ответа, она протиснулась между створками двери, слегка раздвинув их, и зашла в мастерскую.
Ксаксаны не двигались. Маргарет приблизилась к Апиптиксу, встала напротив него: «Почему вы хотели нас убить?»
Пластины в углублении на груди Апиптикса щелкнули, застрекотали; его аппарат-переводчик произнес: «Вы не выполнили наши указания».
Маргарет покачала головой: «Неправда! Вы дали нам неделю на то, чтобы организовать сопротивление. А прошло всего лишь несколько часов».
Пттду-Апиптикс, казалось, не мог собраться с мыслями. Он повернулся к двери, ведущей в приемную: «Мы уйдем».
«Вы все еще намерены нас убить?» — спросила Маргарет.
Апиптикс ответил уклончиво: «Я стал читумихом. Мы все стали читумихами. Нас ожидает очистка».
Берк вышел из укрытия и опасливо приблизился к Апиптиксу. Нопал, только что оседлавший голову ксаксана, яростно распушил гриву. Апиптикс встрепенулся — теперь Берк торопился. Он схватил комок псионной ткани и обрушил его на голову ксаксана. Расплющенный нопал будто растекся на сером черепе с шишковатым гребнем, образуя нечто вроде бесформенной шапочки. Пттду-Апиптикс содрогнулся от боли, ошеломленно уставившись на Берка.
«Ты больше не читумих, — сказал Берк. — И ты больше не подчиняешься гхырру».
«Гхырр? — смехотворно безмятежным тоном спросила коробка-переводчик. — Я не знаю, что такое гхырр».
«Взгляни в другой мир, — посоветовал Берк. — В мир мысли. И ты увидишь гхырра».
Пттду-Апиптикс непонимающе смотрел на Берка. Берк подробно разъяснил ему возможность использования теневого аналога. Ксаксан закрыл тусклые глаза-окатыши сдвинувшимися кожистыми серыми заслонками: «Я вижу странные вещи. В них нет никакой твердости. Я чувствую давление...»
На несколько секунд наступило молчание. В мастерскую зашел Тарберт.
Речевые пластины ксаксана внезапно застрекотали, как град, стучащий по жестяной крыше. Из коробки на груди Апиптикса послышалось неразборчивое бульканье — устройство явно затруднялось выразить на человеческом языке концепции, не предусмотренные его программированием. Наконец коробка произнесла: «Я вижу гхырра. Вижу нопалов. Они живут в стране, которую не может смоделировать мой мозг... Что это? Где это?»
Берк устало опустился в кресло, налил себе кофе — все, что осталось в кофеварке. Маргарет привычно, автоматически отправилась мыть кофеварку и заваривать свежий кофе. Берк глубоко вздохнул и рассказал Апиптиксу все то немногое, что знал о паракосмосе, в том числе изложив теорию, сформулированную им и Тарбертом. «Гхырр для таупту — то же, что нопалы для читумихов. Сто двадцать лет тому назад гхырр сумел отделить нопала от ксаксана».
«От первого таупту».
«От первого таупту на Иксаксе. Именно гхырр предоставил ему первый образец псионной ткани, изготовленной из мертвого нопала — откуда еще могла взяться эта ткань? Таупту стали бойцами, ведущими вселенскую войну от имени гхырра, готовыми к самопожертвованию героями, очищающими от нопалов одну планету за другой. Гхырр послал вас к нам, на Землю, чтобы изгнать нопалов, чтобы обнажить человеческие мозги. В конечном счете нопалы должны были быть полностью уничтожены, а гхырр стал бы безраздельно властвовать в паракосмосе. По меньшей мере, он на это надеялся».