Mamie. Я хотела предупредить Серафину, что ее письмо лишь подвергнет опасности мою бабушку. Но это не дало бы мне необходимого времени. Когда я ударила бабушку по голове, я практически спасла ее. Это письмо было опасно для нее, а не для меня. Я люблю свою бабушку. Правда люблю. Нежно. Но любовь сейчас ни при чем. Я знаю, что мне придется сделать. Для того, чтобы у меня была та жизнь, которую я заслуживаю, другого пути нет. И какова альтернатива? Сможет ли Mamie провести остаток своих дней, наслаждаясь жизнью, если ее плоть и кровь, та, на кого она возлагала все свои надежды и мечты, окажется в тюрьме за убийство? Если она своими руками отправит меня туда? Нет. Мое решение будет лучшим выходом. Mamie отправится прямиком на небеса, воссоединится со своей Серафиной. Она будет благодарна мне за то, что я избавила ее от дальнейшей боли на этой земле. Честно говоря, я надеялась, что до этого не дойдет. Но, возможно, всегда рассматривала такой вариант.
Глава сороковаяДарси
Мы с Сильви сидим на земле, прислонившись спинами к стене, в то время как Арабель со своим пистолетом нависает над нами. Я все еще дрожу от адреналина и чистого ужаса. Мой взгляд скользит вокруг, затем останавливается на полоске света в конце коридора, по направлению к двери. Раньше там было темно – по крайней мере, мне так кажется. Когда Арабель хлопнула дверью, она, должно быть, не закрыла ее как следует. Или мне просто мерещится. Пытаюсь представить себе выход из этого ада, когда улетучивается остаток надежды.
Сильви плачет. Слезы льются ручьем. Я ее понимаю, или, по крайней мере, могу понять теоретически, хотя сама в данный момент в оцепенении. Все откровения, за которыми последовал мой неудачный побег, высушили мои слезы. Я даже не совсем уверена в том, что думаю и что чувствую. Впрочем, все это не имеет значения. Прямо сейчас мне нужно занять Арабель, чтобы суметь придумать, как помешать ей, прежде чем она убьет нас.
– Я не понимаю нескольких вещей, – говорю я, стараясь придать своему тону спокойствие. – Как у тебя оказалось алиби на время убийства?
– Ах, это. – Она улыбается. – Я действительно все идеально спланировала. Пригласила Олли. Я знала, что придется разоблачить нас в твоем присутствии. Хотя он не хотел этого делать, но это должно было выплыть наружу.
Я откладываю это на потом. Оливером она манипулировала, как и всеми нами. Но это не значит, что он невиновен. Он разрушил нашу семью по собственной воле.
– Но часы! Они разбились в то самое время, когда ты сказала, что вы с Оливером… – Я все еще не могу выдавить это из себя.
– Занимались сексом. – Она кивает, будто в этом нет ничего необычного. – Я намеренно разбила часы, после того как убила Серафину. Затем я перевела время на час вперед. У меня было немного времени, чтобы со всем разобраться. Я видела, как Серафина что-то нацарапала на своей ладони, когда искала в сейфе ее письмо. У меня с собой был пистолет. – Она машет им. – Чтобы убедиться, что она не закричит. Плюс, – улыбается она. – я сказала ей, что, если она подаст голос, следующей станешь ты. Но в конце концов мне сослужило службу, что она написала то, что написала.
– «Арабель убийца Р», – проговариваю я, потому что до меня все дошло, но, увы, слишком поздно. – «Р» означало «Ренье». Не «Раф». И никто из нас не обратил внимания, что слово «убийца» написано с маленькой буквы.
– Точно. Именно на это я и рассчитывала. Я собиралась спрятать записку целиком, но потом поняла, как она будет истолкована, если я просто оторву верхнюю часть. Я знала, что полиция обыщет шато. Мою машину, вероятно, тоже. Как прекрасно иметь потайную комнату, чтобы прятать там вещи. Я соврала тебе, что ее закрыли во время ремонта. Mamie знала, что это не так, но я была уверена, что ей и в голову не придет предложить жандармам заглянуть сюда. Руки я помыла в раковине внизу, там уже были мои отпечатки пальцев. А потом сложила вещи сюда, решив, что выброшу рубашку, как только полиция перестанет рыскать по дому в поисках улик. Лучше всего было спрятать все здесь, пока они не уберутся.
– Арабель! – Лицо Сильви искажается от боли. Я протягиваю руку, чтобы схватить ее ладонь. Ее рот открывается, затем закрывается. Я понимаю. Ее внучка – психопатка. Что тут можно сказать?
– Ты принесла сюда картину Джейд, – говорю я. – Но зачем, Бель? Она что, нужна тебе?
– Нет! – Глаза Арабель сужаются, будто я обвинила ее в чем-то отвратительном, чего, очевидно, не допускают ее высокие моральные устои. – Картина, конечно, принадлежит Джейд. Я бы и не подумала утаивать это от нее. Я просто хотела убедиться, что письмо не касается меня. Все это не ради денег. Хотя… – Она ухмыляется. – Все в этом доме на самом деле будет моим. В конце концов, я единственная наследница.
– Дарси наследница! – возражает Сильви.
– Да, потому что ты пыталась сохранить в тайне мое настоящее происхождение! Ты скрывала все это от меня!
Впервые в жизни я слышу неприкрытую злобу Арабель по отношению к своей бабушке.
– Ренье изнасиловал меня, – тихо говорит Сильви. – Такого родственника ты хотела в своей жизни?
– Лучше, чем ничего! – рявкает Арабель. – По крайней мере хоть кто-то обращал бы на меня внимание! Не то чтобы он этого хотел. – Она поворачивается ко мне. – Он всегда беспокоился только о своей драгоценной Дарси. Не о кровной внучке! – Она маниакально размахивает пистолетом, направляя дуло на себя.
Я так хочу, чтобы это скорее прекратилось!
– И когда ты вернулась в свою комнату, Оливер, естественно, спал.
Она смеется почти заговорщицки.
– Да. Ты же знаешь Олли. Мертв для всего мира. Я разбудила его. Мы…
– Да, я знаю, что вы делали.
Она кивает. К счастью, не раскрывает подробностей.
– Потом я спросила его, который час. Это было просто идеально. Я знала, что он запомнит. Подтвердит мое алиби. Вот ты все и узнала.
– Да нет, не все. Как, черт возьми, ты собираешься убить меня и представить, что это самооборона? Ты думаешь, кто-нибудь купится на обвинение в том, что я убила собственную бабушку?
– Конечно, купятся, – спокойно отвечает Арабель. – Хочешь сказать, что тебя в качестве главного подозреваемого не вызывали в полицейский участок для допроса?
– И какой же у меня мотив? – Мое сердце замирает. Я подозреваю, что она скажет.
– Деньги, конечно. Вы с Олли в отчаянном положении. Не делай вид, будто это наследство не решило все ваши финансовые проблемы. И я видела приглашение на твоем бюро. Серафина от руки приписала, что хотела бы поговорить с тобой о своем завещании.
Дерьмо. У нас даже не было возможности поговорить об этом. Теперь я задаюсь вопросом, не пыталась ли бабушка предупредить меня о своем намерении по отношению к Викс и ко мне? Я никогда не узнаю.
– Хорошо, значит, деньги, – бросаю я небрежно, пытаясь преуменьшить значимость подобного мотива, хотя внутри меня все дрожит от того, насколько точно голые факты соответствуют ее целям. – Но тогда почему я ударила Сильви по голове? Зачем мне пытаться убить тебя? И если у меня был пистолет, почему я убила свою бабушку ножом? Разве эта часть не разваливается на части? Ты думаешь, копы поверят, что я убила свою бабушку с такой жестокостью?
Арабель хлопает в ладоши, дуло пистолета шлепает ее по коже так, что я вскидываю руки к голове, защищаясь.
– Браво, Дарси. Ты умнее, чем я о тебе думала. Зачем нож? Что ж, ты кое-что обнаружила, – говорит Арабель с ужасающим блеском в глазах. – И это тебя о-очень разозлило.
– О, правда? Что же это?
– Что я истинная наследница Ренье. Именно эту тайну твоя бабушка собиралась открыть нам всем. Серафина собиралась объявить, что намерена изменить свое завещание, чтобы я унаследовала половину. И тебе нужно было остановить ее любой ценой.
Осознание происходящего накатывает на меня, как лавина. Гениально. Хитро. Во всем этом и впрямь есть смысл, пусть и извращенный.
– Я буду хорошо заботиться о твоих детях, – говорит Арабель, усмехаясь. – Обещаю.
Я бросаюсь к ней.
– Арабель! – кричит Сильви, и я чувствую, что отлетаю назад, больно приземляясь на левую седалищную кость.
Пока я потираю бедро, взбешенная, окаменевшая, я слышу, как кто-то кричит:
– Дарси? Дарси, где ты? Я слышал, как ты кричала. Дарси?
Раф!
– Ни слова, – шипит Арабель, тыча в нашу сторону пистолетом. – Обе. На нем глушитель. И я не стану колебаться.
Я знаю, что она никогда не угрожает попусту. Мое сердце бьется так громко, что я молюсь, чтобы он его услышал.
– Дарси? Сильви? Арабель?
Тень закрывает крошечный проем в двери. Затем снова вспышка света. Кажется, проходит час, когда, наконец, я слышу удаляющиеся шаги. Я чувствую, как мое тело, обмякнув, подается вперед. Все кончено. Я никогда не выберусь отсюда живой.
Но Мила и Чейз! Я зажимаю рот рукой, чтобы сдержать крик. Я должна бороться ради них. Но как?!
Сейчас я зла на себя за свою неудачную попытку побега, за то, что втянула в это и Сильви. И как глупо, что в свои драгоценные минуты свободы я не позвонила в полицию. Не позвала Рафа! Который находится на этой территории и понятия не имеет, что происходит. Он бывший сотрудник службы безопасности. Кто как не он мог бы спасти нас? Я должна была сразу связаться с ним. Если бы я могла просто отправить ему сообщение, чтобы Арабель не заметила… Может быть, Сильви отвлечет ее. Но как? Мой телефон горит в кармане, прижатом к бедру. Я запускаю пальцы внутрь, хватаясь за него. Может быть, я смогу просто…
Внезапно пистолет Арабель оказывается на уровне моего виска.
– Да, достань свой телефон.
– Достать телефон? Что ты?..
– Ты слышала. Ты спросила, как я собираюсь тебя подставить. Что ж, есть кое-какие мысли.
Я медленно вынимаю трубку. Я понятия не имею, что она придумала на этот раз.
– Арабель, это… Арабель, позор! – Сильвия плачет, совершенно безутешная. – Пожалуйста, не делай этого. Пожалуйста. Опомнись. Ты в душе хороший человек. Ты должна быть хорошей! Ты должна!