– Адата, – дошел до самого интересного, Факир.
Он ей дольше всех занимался и в итоге, в отличие от остальных, которые в «Странника» потопали, он ее в своих казематах спрятал, где в свое время Хельга обитала. И на все вопросы – отмазывался, что в даре ее еще не разобрался, и, чтоб это произошло, ей нужно побыть одной и… Там оба варианта хороши: или она накрутит себя и дар сам прорежется, или успокоится окончательно и Факир сможет его пробудить. Во всяком случае так он это преподнес.
И стальным этого хватило, спокойно себе утопали. А вот я его получше их знаю, поэтому и понял, что, то простая отмазка была и с ней не всё так просто. Еще Лиса, мне кажется, тоже что-то заподозрила. Так как, когда уходила, бросила беспокойный взгляд на меня и Факира, но вида перед остальными не подала.
– Давай, вываливай, – подобрался я, так как с Факиром происходили странные метаморфозы.
Разным я его видел: и придурошным, и вполне серьезным. Но вот такого – первый раз. Сейчас от его обычной несерьезности не осталось и следа. Передо мной сидел практически незнакомый Факир, мало того что полностью серьезный, так в этой серьезности еще и жесткости с избытком хватало. И усугубляла всё, еще и легкая безуменка ученого во взгляде. Так что было с чего напрячься.
Вываливать Факир не стал. Встал со стула и мотнул головой, позвал меня за собой. Молча спустились глубоко в подвал, где в перекрытой массивной решеткой комнате, пусть и с открытой сейчас дверью, Адата находилась. Сидела на кровати и с отрешенным взглядом по рядом стоящему столу какой-то… бело-серый мячик, размером с теннисный, между расставленных ладоней гоняла.
– Не развеивай! – Факир, как только Адата нас заметила и попыталась подняться, притормозил ее.
Только вот я не понял, что именно не развеивай? Вернее понял, что мячик, который между ее ладоней на столе остался лежать. Но что это такое? Впрочем, вглядевшись в него, я понял, что это не совсем мячик, так как внутри него какое-то, еле видимое глазу, движение происходило. И что-то было до ужаса знакомое, что в этом движении, что в цвете мяча, но вот понять что, я всё никак не мог, зато спину холодком обдало и волосы на голове зашевелились. Видать подсознанию уже всё понятно стало.
Оторвал взгляд от этого непонятного мяча и столкнулся с напряженным взглядом Адаты, которая с какой-то непонятной надеждой в глазах на меня смотрела.
Факир упал в стоящее рядом со столом кресло и только тогда кивнул Адате:
– Теперь можешь развеивать, – и добавил, посмотрев на меня и под носом у себя пальцами поводив: – А ты на запах внимание обрати.
В этот момент мяч беззвучно лопнул и дымом растекся по столу, постепенно истаивая. Мне даже сильно наклоняться не пришлось, что запах этого «дыма» унюхать.
– Кисляк?! – ошеломленно посмотрел я на Факира, который жадно наблюдал за туманом, пока тот совсем не развеялся.
– Кисляк, – откинулся на спинку кресла и как-то устало подтвердил тот.
Сел на кровать рядом с Адатой, которая всё также не сводила с меня взгляда. Взял ее за руку, так как именно моя поддержка ей сейчас и нужна была. Что-то ей такое сказал Факир, что от обычного ее спокойствия не осталось и следа.
Тот же с объяснениями не стал затягивать, как только я перевел взгляд с Адаты на него – заговорил:
– Тут достаточно серьезное дело, Шатун. Адате я уже всё рассказал, теперь, с ее согласия – тебе рассказываю. Всё дело в том, что если кто-то узнает об этом ее даре, то тут начнется такое светопреставление, что нашествие орды тварей покажется мелкой неприятностью.
– А если совсем по-простому? – Не хотелось мне сейчас его пространные рассуждения выслушивать.
– Можно и по-простому, – хмыкнул он. – Если о ее даре хоть кто-то узнает, то, чтоб до нее добраться, убьют вас, вырежут весь стаб, а если нужно, то и не один. И будет это продолжаться до тех пор, пока ее в какой-нибудь сильный анклав не переправят и там в бункере не спрячут. Так как попытки выкрасть ее и оттуда прекращаться не будут.
– Ага, – обвел я взглядом стены комнаты и решетку. – Так ты сразу решил ее спрятать, пусть пока не в бункер, но уже в подземелье?
– Да нет, – вздохнул тот и растер ладонями лицо, будто придурошная маска уже окончательно к нему приросла, и вот такое, серьезное выражение, доставляет ему некий дискомфорт. – Просто здесь нас подслушать никто не сможет. Сенсоры под землю не видят, призраки и фантомы тоже сквозь нее просочиться не могут, ну и телепортироваться сюда тоже нельзя, как и животных тут нет, – сделал он намек, что не один я такой уникальный.
– Ага, – я уже более заинтересованно огляделся. – Ну раз подслушать нельзя, то давай, удивляй дальше. Что за дар, из-за чего эта вся свистопляска начаться может?
Вот тут Факир и встряхнулся, серьезное выражение сменилось на восторженное, а в глазах снова безуменка ученого промелькнула.
– Очень редкий дар, Шатун. Я, когда ее обследовал, сначала не поверил, что вообще повстречал его носителя, – и видя мое нетерпение, поспешил с объяснениями: – Я не просто так говорю всё это, Шатун. Это действительно очень редкий дар, о котором я слышал от Жнеца и, – поднял он палец кверху, акцентируя внимание на своих словах, – тот сам с таким даром не встречался. Ему о нем его какой-то знакомый знахарь рассказал, который сам тоже носителя дара не видел, но вот заварушку, что из-за него возникла, наблюдал. Соответственно слухи, из-за чего вся, как ты говоришь – свистопляска началась, в народ пошли. Вот в качестве слухов они сначала до Жнеца добрались, а потом от него и ко мне.
– Факир, я тебя сейчас стукну. – На эти мои слова он только усмехнулся. – Давай, не тяни резину. Я, как и Адата, – которая всё также крепко сжимала мою ладонь своей, – уже прониклись, какой редкий дар ей достался и что будет, если эта информация станет достоянием общественности. Рассказывай, что это за дар и будем думать, как уберечься.
– Тут не рассказывать нужно, а показывать сначала.
После этих слов, Факир поднялся и отогнав меня в сторону – принялся над, всё также молчавшей Адатой, руками водить. Правда не долго.
– Есть еще силы, на пары раз демонстрацию провести еще хватит, – упал он снова в кресло. – Дай патронов штук пять.
Я без разговоров достал запасной магазин и выщелкнув из него патроны – протянул ему.
– Да не мне, ей, – отмахнулся он от меня. – Давай, Адата, продемонстрируй, что мы недавно научились делать.
Ничего не говоря, Адата забрала у меня эти патроны и, положив их на стол, накрыла ладонями. После чего закрыла глаза и видно, что полностью сосредоточилась на действе.
Факир, в это время, навалился грудью на стол и чуть носом в ее ладони не уткнулся, так внимательно за всем наблюдает. Я тоже устремил взгляд на ее руки, пытаясь понять, что она делает и что за дар, такой весь из себя опасный, заимела.
Сначала ничего не происходило, Адата несколько минут вот так напряженно сидела, кажется что и дышала через раз, но вот она вздохнула уже более свободно и открыв глаза, начала медленно поднимать ладони, разводя их в стороны. Между ними уже клубился туман, сейчас не спокойный, как я недавно видел, а довольно активно себя ведущий. Но было видно, что особо проблем он своим беспокойным поведением ей не доставляет.
Я на миг бросил взгляд на Факира, ожидая хоть каких-то комментариев, но тот, не отрывая взгляда от происходящего действа, прошептал:
– Смотри внимательно.
Я тут же вернул взгляд на место, и заметил, что туман постепенно успокаивается, и нет, не в шар собирается, а располагается вытянутой полосой, как раз между ее ладоней. Но вот движение, как и в шаре, практически замедлилось и… Адата перестала сдерживать этот туман и он, как и мячик до этого – лопнул, растекаясь дымом по столу, только не таким густым, как в прошлый раз.
На столе, вместо исчезнувших патронов – лежала ручка.
Ручка с разноцветными стержнями, которую, как и блокнот, Факир обычно таскает в кармане, на случай если вдруг в его гениальную голову какая мысль неожиданная придет.
– Оп-пачки, – протянул я медленно, не сводя с нее взгляда.
– Это еще не всё, – не отводя взгляда от ручки, Факир кивнулАдате: – Давай дальше.
Та снова накрыла ладонями, теперь уже ручку. Сосредоточилась. И, спустя несколько минут, когда туман рассеялся, на столе лежали уже два патрона 9х19 ПБП (ПБП – патрон бронебойный пистолетный). Именно такие я ей и давал.
– Твою же мать! – снова сел я на кровать и взял Адату, которая за всё это время не проронила ни слова, за руку. – Рассказывай! – кивнул я Факиру, при этом сгреб со стола патроны и принялся их рассматривать.
– Сам по себе этот дар названия не имеет, но я его называю конвертером. Это следующая ступень эволюции ксера, только тот может копировать только то, что у него в ладони поместится, здесь же таких ограничений нет.
– Конвертер, значит? – оторвал я взгляд от патронов и посмотрел на Факира. – И как это всё происходит? Если честно, то не понимаю, как можно конвертировать патроны, то есть металл, в пластмассу, а потом обратно.
– Не все так просто, Шатун. Она не конвертирует металл в пластмассу. Она этот металл преобразовывает в энергию, а потом уже энергию может преобразовать в любой другой материал.
– Все равно не понимаю, – мотнул я головой. – Ручка и патроны – это же совсем разные вещи. – Бросил взгляд на Адату, но та погруженная в какие-то свои мысли не спешила включаться в наш разговор и пояснять, как она всё это только что проделала, поэтому снова к Факиру повернулся. – Я понимаю – ксер, он тупо копирует то, что у него в кулаке зажато. Но и то, чтоб что-то воспроизвести ему подходящий материал нужен.
– Ну, это до определенного предела развития ксера, ему аналогичный материал нужен, – возразил мне Факир. – Более опытные могут уже внимания не обращать на идентичность материалов. Но ты прав, они только копировать могут.