Детвора хохотала, надрывая животы. А воспитательницы вызвали уборщицу.
Инка-Палка — такое прозвище дали Инне Павловне, причём задолго до нашего появления в этом садике — схватила швабру.
— А ну, пошёл отсюда, ирод! — выкинула уборщица её, словно копьё.
Несмотря на пьяное состояние, Рэмбо отпрыгнул в сторону.
— ПОПР-РОШУ БЕЗ Р-Р-РУК! — возмущённо заверещал попугай.
Но от следующего тычка Инки-Палки он не увернулся. Швабра толкнула его в окно, и он выпал из него.
Зашумев крыльями, Рэмбо завис напротив оконного проёма.
— Р-РЭМБО ВСЁ ПОМНИТ! Р-РЭМБО ВЕР-РНЁТСЯ!
— Лети уже! Вернётся он! — крикнула в ответ уборщица и замахнулась в его сторону.
«РЭМБО, ЛЕТИ ДОМОЙ!» — приказал я попугаю. Он возмущённо фыркнул, а затем скрылся из виду. Совсем от рук отбился, надо заняться усилением связи, чтобы не был таким уж самостоятельным.
Дети продолжали смеяться. Причём Демидов-младший ещё и пальцем на меня показывал. Вот же говнюк!
— Питомес-алкас, ах-ха-ха! — верещал он.
— У меня селепаха, — нахмурился я, и Лена, отложив звонок моим родителям, решила разрядить обстановку.
— Так, Коля, а ну, перестань. Разве так можно? — осадила она Коленьку Демидова.
Затем улыбнулась и обвела всех искрящимся от энтузиазма взглядом:
— Сейчас пойдём все дружно завтракать. А потом расскажете о своих питомцах. Я вижу, все принесли их в садик…
На завтрак была молочная каша. Причём с этой, мать её, плёнкой, которую я терпеть не мог. Лена принесла мне другое блюдо — омлет. Который был достаточно вкусным. Я даже добавку попросил.
Ну а после утренней трапезы все собрались в игровом зале. Расселись на ковре рядом со своими питомцами.
— А теперь давайте познакомимся с вашими животными… Ну, смелее, — села напротив нас Лена и обратилась к толстячку: — Андрюша, что у тебя?
Толстячок поднялся и вышел вперёд, с небольшим аквариумом:
— Зоотая лыбка, — улыбнулся он. — Зовут Долли.
— И чем она тебе нравится? — спросила воспитательница.
— Она блистит и смесно пвавает, — ответил он.
— Знасит исё не сдохла, — прошептал я, и Мишка прыснул со смеху.
Толстячок злобно посмотрел на меня. Я сказал достаточно громко, чтобы он услышал.
— Так, хорошо, — кивнула Лена. — А у тебя Юля. Покажи, что в клетке.
— У мя хомяк, — пробурчала Юленька. — Альбелт.
— Ох, какой забавный, — всплеснула руками Лена, рассматривая зверька, испуганно застывшего в клетке. — И чем же он хорош?
— Он много злёт и слёт, — выдавил от смеха Мишка и тут же получил в ответ злобный взгляд от Юленьки. Он обещал море крови и страшные муки.
— Вообсе-то он пусыстый, — процедила бестия. — И мягкий. И умеет плыгать селез палоську.
— Ух ты, дрессированный⁈ — ахнула Лена.
— Ага, — мрачно кивнула Юленька, продолжая недобро посматривать на Мишку.
— Капес тебе, — прошептал я на ухо другу.
— Да пофих, — улыбнулся он. — Она нисё мне не сделает. Сиёнок не хватит.
Я иронично улыбнулся. Ох, как ты заблуждаешься, дружище. Рука у неё тяжёлая. Смотри, как бы сотрясение не получил.
Затем Мишка показал маленького тигрёнка, Тигру. Тот был настолько забавным и так мурчал, что все дети принялись тискать его. Понятно, что ему это быстро надоело и он начал порыкивать.
Мой тёзка показал ручную белую крысу, Мими. Она бегала по нему и выполняла различные команды, прыгая с одной руки на другую.
Ещё несколько малышей продемонстрировали своих зверят. Мы увидели абсолютно лысую кошку. Затем домашнего белого кролика. Ещё одного кролика. Кучерявую псину. Какую-то мелкую собачку, постоянно трясущуюся на своих лапах-спичках.
Все эти питомцы, понятное дело, были немагическими. И я прекрасно понимал — почему так. Не каждый аристократ мог себе позволить себе такого зверька.
— А у меня хамееон, Метеол, — вышел вперёд меня Коля, выпуская животное из клетки.
И да, у этого засранца питомец был магическим, зелёно-жёлтая шкурка которого мерцала золотистым светом.
Коля окинул всех снисходительным взглядом. Особенно меня, покосившись на Регину.
— Так это магический зверёк, — всплеснула руками Лена. — И что он умеет?
— Хоосо плятаться, — ответил Демидов-младший и щёлкнул пальцами. Хамелеон исчез. Просто растворился в пространстве.
А я увидел магический след. Эта рептилия совершила прыжок в тот же миг, как исчезла. И теперь она находилась примерно возле моей черепашки.
— Ух, ничего себе, — Лена провела ладонью там, где только что находился питомец. — И где хамелеон?
Демидов-младший ещё раз щёлкнул пальцами, и все увидели Метеора. Ну да, на панцире моей Регины.
— Вот это да, он у тебя перемещается! — воскликнула Лена.
— Ага, — кивнул Коленька, и совсем уж злорадно посмотрел на меня, в третий раз щёлкнув пальцами.
Этот чешуйчатый засранец сходил по-большому! Причём на панцире МОЕЙ черепахи! Ах ты ж, паразит мелкий!
— Коля, и что это? — нахмурилась Лена.
— Он не послусался, — вздохнул Демидов-младший, пряча улыбку.
Ну раз так, сукин ты сын, сейчас я тебе устрою. Посмотрел на приоткрытое окно, затем на черепашку. Блин, как же её напугать-то?
— А у меня селепаска, Легина, — показал я. — И сисяс я показу, сто она мозет.
Выдал Регине команду, указал конечную точку маршрута, во дворе. Как раз самое-то. Там прогуливали Зверя, и если всё получится — чёрт, да это будет просто эпично!
Напугать… Напугать… Ага! Понял!
«ЭДИК ИДЁТ! БЕГИ!» — отправил я Регине достаточно громкий ментальный посыл.
Черепашка рванула вперёд, а хамелеон, сидящий на ней, запищал от страха, пытаясь отцепиться от панциря. Но красная аура на панцире моей питомицы засветилась ярче и, видно, как-то связала эту рептилию.
Все ахнули, когда Регина высоко подпрыгнула и выскочила из окна. А потом все подскочили к окну вместе с растерянным побледневшим Демидовым-младшим.
О, да! Регина оказалась в нужное время в нужном месте! Зверь бросился в её сторону, и я вовремя остановил его. Приказав лишь напугать эту меняющую от испуга цвет ящерку.
— КЛАЦ! — полумонстр щёлкнул здоровенными зубами возле запищавшего питомца Коленьки Демидова.
— Серёжа, что произошло⁈ — воскликнула Лена. — Это ты ей приказал так сделать⁈
— Она не послусалась, — пожал я плечами, так же как и Демидов-младший.
Ну что, съел? Подонок мелкий. Коленька побледнел и наблюдал, как уже оттащили Зверя.
Ага, оттащили бы его, если б я не приказал.
Затем вернули черепашку, уже отмыв её панцирь и хамелеона в придачу. Ведь он там собрал на себя всё, что и вывалил ранее.
— Смотли, налываесся, — прошипел мне Коленька, когда забрал свою рептилию. Я же подмигнул этому гадёнышу, забывая о его существовании. Я одержал победу — это главное. А там — пусть воняет, хоть завоняется.
Оставшиеся полдня все принялись играть со своими питомцами. А затем Лена перехватила маман, которая пришла меня забирать домой. Как мне передала змейка, она говорила с ней о попугае. Чтоб он здесь не появлялся и всё в таком ключе.
Маман расстроилась, судя по тому, что всю дорогу она молчала, размышляла над словами воспитательницы.
А когда мы приехали домой, она передала бате разговор с Леной, и родители пришли ко мне в детскую. Сели рядом, наблюдая, как я собираю очередной конструктор.
— Серёга, отвлекись на минутку, — услышал я голос бати и посмотрел на него. Он был серьёзен, как никогда. — Надо поговорить о Рэмбо. И не только о нём.
— Слусаю, — ответил я.
Ну сейчас будут мозги промывать. Снова.
— В общем, как ты понимаешь, мы не способны повлиять на Рэмбо, — продолжил батя. — Поэтому только от тебя зависит, как он будет себя вести.
— Надо его приструнить, Серёжа, — всхлипнула маман. — То, что он устроил в саду, выкрал спирт из лекарского пункта… Это просто позор какой-то.
— Да не позор это, Наташ, — улыбнулся батя. Вот это по-нашему! Правильно говоришь! — Попугай немного вышел из-под контроля.
— Да, высель, — кивнул я, печально улыбнувшись. — Холосо…
— Ты сможешь его посильней как-нибудь приручить? — спросил батя. — А то если не получится, придётся его в клетку запирать.
Нахер ваши клетки! Он зачахнет взаперти. Это же магический питомец, ему нужно летать, двигаться. Тренировать свои навыки, кстати… Конечно, не бухать и материться. Я про боевые способности. Надо как-нибудь начать уже с ним заниматься.
— Я сплавлюсь, — ответил родителям, и батя, одобрительно кивнув, перешёл на тему черепашки.
— И насчёт Регины… — ответил он, собираясь с духом. — Черепаху надо всё-таки отдать. Много я думал, и если начнётся конфликт с Мартыновыми — будет очень плохо.
— Ага, иидий, — ответил я.
— Да, илидий, сын, всё верно, — сказал батя. — Артефакты невидимости без него не сделаешь. И когда Мартыновы откажутся нам поставлять этот самый илидий — будет кака-бяка. Мы останемся без денег. Ну ты понял.
Я кивнул. Всё понимаю, но не собираюсь отдавать питомца. Как же они не поймут? У меня уже с ней сформировалась связь. Регина приняла меня. Что будет, если нить оборвётся? Да херово будет — как для меня, так и для неё. Но объяснять это долго.
Поэтому я сказал по-простому:
— Легину не оттам.
— Но Серёжа, ты подумай сначала. Будет плохо для всей семьи, — ответила маман.
Но сразу осеклась, встречаясь со мной взглядом. Тем же взглядом я посмотрел на батю.
Бесполезно мне что-то говорить. Я не отступлюсь.
— Так. Ладно, — батя тяжёло вздохнул и поднялся. — Пошли, Наташ. Подумаем, как быть.
Маман открыла рот, пытаясь ещё что-то сказать, но… передумала. Последовала за батей.
Когда они вышли из детской, я решил для начала разобраться с первой проблемой.
Влил ещё маны в связующую нить, которая соединяла меня и Рэмбо. Причём хорошо так добавил энергии, с запасом, и в то же время, чтобы полностью не сломить волю птички.
Связь ярко вспыхнула, заиграла более контрастно в разделяющем нас пространстве.