Юля задумчиво посмотрела на пучок трав, висящий у плиты. Мама щипала стебельки для чая. Пах пучок головокружительно – чабрецом и мелиссой. Собирала их Юля ещё летом в гостях у прабабушки. Почти четыре месяца не видела она Аврору Агаповну, деда Колю и Вилку, а Васю уж и подавно. Школьные будни забили голову, а квартирка в высотном доме у перекрёстка снова стала центром мира. Как будто лето приснилось, и вся жизнь состоит только из толкущихся внизу жалобно гудящих трамваев и бесконечной череды уроков.
– Мам, пап! Вы же знаете, что Антон и Аля меня обижают?
– Разве? Они, конечно, не похожи на родителей. Думаю, пошли в дедушку Герасима – уж какой противный был! – ответила мама.
– Мам, не отвлекайся. Давайте каждый справит Новый год так, как нравится ему? Вы езжайте к Данилиным, а я в Волковку!
Родителей пришлось долго уговаривать, но, в конце концов, Юле уже почти тринадцать, и сойти на нужной станции поезда она сумеет. Постоянные экспедиции мамы и папы закалили её, сделали самостоятельной. Но Юля ни за что бы не хотела, чтобы родители стали обычными, работали на обычной работе и водили её по кружкам. Каждый имеет право на работу мечты. И на Новый год мечты тоже.
Именно поэтому неделю спустя Юля сошла на маленькой кирпичной станции Вьюшки и потопала на автобусную остановку. Бабушке и остальным ничего не сказала, решила сделать сюрприз.
Но сюрприз ждал её саму… Когда старенький пазик затормозил у остановки с табличкой: «Волковка», Юля потуже затянула шарф и радостно припустила по тропинке к бабушкиному дому. Но чем ближе она подходила, тем больше понимала, что с домом что-то не так. Дом спал, укутанный в сугробы как в одеяло, крепко зажмурив глаза-ставни. Жильцы явно ушли отсюда много месяцев назад.
– А ну не реви! – вслух сказала себе Юля. – Что-нибудь придумается.
Хорошо хоть через забор перелезать было легко из-за наметённого снега. Девочка нащупала над дверным косяком ключ в тайнике и вошла в дом. Внутри пахло высохшим, как паучок, летом. Сухими травами, жёлтым песком и немного тиной. Пока не стемнело, Юля открыла ставни и прочистила печь. Лето в Волковке не прошло даром. Хорошо хоть дров было полно.
Включив свет во всём доме, затопив печку, согрев чайник и налив себе чаю, Юля села поближе к огню.
– Эх, бабушка-прабабушка, ну и куда же вы делись? За спиной недовольно фыркнули. Юля вздрогнула, медленно поставила горячую кружку на стол и ещё медленнее обернулась.
Старые ходики в виде домика, висящие на стене, поморгали круглыми глазками, потянулись стрелочками. – Вот это да! Всё лето тут жила и ни разу не слышала, чтобы вы разговаривали!
– А я не очень люблю разговаривать. Спал тут в своё удовольствие, а тут кто-то печь растопил и шуметь начал, – ответили ходики.
– Я не нарочно; я к бабушке приехала.
– Ах, Юля, это ты! Ну и навела ты нам кутерьмы этим летом.
– Это не я, – рассердилась девочка, – оно само!
– Неразим Циферблатович, – представились ходики, – а бабушка твоя осенью ещё пропала. Вместе с банником и домовым.
– Как?! То-то писем давно не было!
– Вот так, не пришли один раз домой, и всё. Я ждал-ждал, даже сам себе гири подтягивать научился, чтобы насовсем не уснуть. Хорошо, что ты приехала, Юля.
– А Васёк что же?
– Шебуршарик-то? А он как раз прилетел, и они пропали. В следующий раз в декабре только прилетит.
– Так ведь декабрь!
– Да? А ну-ка, календарь покажи! Аккурат завтра, значит, прилетает… А пока спи, бабушкина внучка. Кругом тихо, мы одни. А я дом постерегу.
Чтобы не было страшно, Юля включила старенький телевизор. Показывал только один канал, и то про каких-то депутатов. Лица мелькали, сливались, казались знакомыми. Но Юля осоловела и сама не заметила, как уснула, свернувшись калачиком в бабушкином кресле.
На следующий день Юля успела сходить в магазин и хорошенько расспросить продавщицу.
– Как осенью уехали, так и нет их, – рассказала пухлая продавщица тётя Надя, – и Евдокия Ивановна, и Аврора Агаповна.
А вечером, когда деревню укутали тяжёлые зимние сумерки, прибыл чуть-чудище шебуршарик Вася. Приземлился в сугроб возле крыльца на своём аппарате-кастрюльке. Вася раздобрел; крылья его стали шире, похожее на кошачье тельце распушилось, а антенна между крыльями так и сверкала, ловя сигналы из космоса. Прежней осталась только мордочка с ушами-кисточками и внимательные фиолетовые глаза.
– Будем искать! – решительно сказал он, узнав о пропаже друзей. – Сначала к подругам её сходим.
Но Юлю и чуть-чудище шебуршарика Васю поджидала другая беда. В округе не осталось ни одной ведьмы! Помимо Авроры Агаповны и лучшей её подруги Евдокии Ивановны, исчезли ещё пять бабушек-колдуний. Следов банника деда Коли и домового Вилки тоже не было.
Васёк поужинал оладьями, которые летом научилась печь Юля, и вышел на связь с шебуршариками со своей родной Синехвостиковой планеты. На подрагивающем экране странного инопланетного ноутбука щурился чёрный Бант.
– Что случилось, агент Васьмильфурий XZ? – затрещал его механический голосок.
– Аппарат мне нужен из последней разработки. Внештатная ситуация: местные агенты пропали.
– Что, все разом? – удивился Бант.
– Агась, – кивнул Васёк.
– Высылаю следующей почтой. Координаты письменно, доложить о получении.
Этой ночью Юля, укутавшись поверх шубки в бабушкину пуховую шаль, с трудом шла по сугробам. На ногах у неё были огромные валенки, которые норовили слететь при каждом шаге. Мелкие белёсые звёздочки жмурились на звенящем морозном небе. Чуть-чудище Васёк прикрыл кончиком пышного хвоста мёрзнущие щёки. В чистом поле за деревней получили космическую посылку.
– Вот твои следы на снегу – по ним тебя найти можно? Можно, – объяснял Васёк Юле, когда они шли обратно. – Так и здесь. Только следы не от ботинок или калош, а от человеческого тепла. Завтра с утра подключим и пойдём искать.
Юля воодушевилась, проснулась наутро радостная. Но ожиданиям их не суждено было сбыться. Аппарат, запищавший отчаянно в доме Авроры Агаповны, вёл их то туда, то сюда. К дому каждой деревенской ведьмы, потом обратно и снова по кругу.
– Какая-то ерунда получается, – огорчилась Юля.
– Да, – согласился с ней опечаленный шебуршарик, – разработка новая, поля улавливает слабо. Видимо, он все-все следы собирает? Не могла же Аврорагаповна за день всю деревню раз пять обежать? А потом ещё и в глухой лес отправиться. Смотри, куда лазер ведёт.
Неразим Циферблатович уверенно заявил:
– Надо идти в лес. Лыжи есть. У Васька вон крылья. Юле было страшновато: а вдруг волки? Одно дело – с ними летом встречаться, когда они сытые, а зимой как же?
Но послушались они ходики не зря. Юля откопала на веранде старые лыжи, а шебуршарик тяжело летел рядом. Космический аппарат как с ума сошёл, чем дальше они заходили в чащу.
ПИК-ПИК-ПИК, надрывно верещал прибор, пока друзья углублялись в зимний лес. Кругом было тихо, деревья спали под белыми пушистыми накидками. Нетронутые сугробы поблёскивали зефирными боками. Наконец среди расступившихся деревьев показался домик. – Неужто они там? – удивилась Юля. – Заперты, что ли? На разведку пошёл шебуршарик. Через пять минут он позвал подругу: – Юля, иди сюда! Тут пусто!
Он едва перекричал звенящий от напряжения аппарат, и в конце концов Васёк его отключил. Юля вздохнула с облегчением. Они исходили поляну вдоль и поперёк. Домик выглядел заброшенным: печь холодная, внутри хоть шаром покати. – Может, их уменьшил кто? – предположила девочка. – Или сместил, – бормочущим голоском ответил шебуршарик.
– Это как?
– Я эту лекцию в школе шебуршариков прогулял, – виновато ответил Васёк, – но всё ваше колдовство земное у нас как по полочкам разложено. Только я ещё не всё понимаю. Может, с Неразимом Циферблатовичем посоветуемся?
Ходики напряжённо затикали, услышав новость.
– Не могла такая мудрая женщина, как моя хозяйка, не чуять опасности. Если их на изнанку запрятали, не могла не чуять!
– Куда-куда? – удивилась Юля.
– Изнанка нашего мира. Там забытые сны и случайные обещания хранятся. Туда чтобы попасть – сильная магия нужна. А выбрать-ся – тем более.
– Кто же мог это сделать? Я прилетал – нормально всё было. Ведьмы, костры, письма Юли, дед Коля да Вилка. И Лих тут этот крутился, – размышлял шебуршарик.
– Лихо, – машинально поправила его девочка.
Все трое переглянулись. Повисла напряжённая тишина.
– Ну, если это он! – сердито сказала Юля. – Я ему задам! Неразим Циферблатович, а как изнанку назад вытащить?
– Знамо дело, – протикали ходики, – схватиться за ниточку да потянуть. С изнанки к нам всегда ниточки тянутся. Или крючки. Или забытые вещи. Потянешь за такую – и всё, мир с ног на голову, можно запутаться навсегда. А если бабули наши там, то ниточек таких много. Надо искать.
Зимой темнеет рано – в заброшенный охотничий домик отправились с утра. И весь его перетрясли. Каждый закоулок осмотрели. И углядела Юля необычную чашку. С виду алюминиевая, а сама звенит фарфором. И тяжёлая, от пыльной промёрзшей полки не оторвать.
– Кажись, оно. – Фиолетовые глазки шебуршарика заблестели. – Тянем!
Как в сказке про репку, тянули-тянули, пыхтели. Холодная ручка из рук выскальзывала. А потом над ухом у Юли и Васька раздался едва слышный вздох:
– Поднажмите, родимые…
А потом домик – раз! – и схлопнулся, как карточный. И тут же обратно расхлопнулся. А в нём кутерьма-а-а! Огонь в печи пляшет дикие танцы, и целая толпа ведьм с ним за компанию. А в углу стоит и сияет банник дед Коля, и домовой Вилка тонко верещит. И посреди них – Юля с чуть-чудищем.
– Я знала, знала, что моя внучка о-го-го! – кричала Аврора Агаповна, обнимая внучку.
А Евдокия Ивановна гладила утробно мурчащего Васька.
– И мой шебуршарик тоже.
Виноватым оказался Лихо Витёк. Когда ведьмы разбежались по домам, прабабушка всё-всё Юле рассказала. Неразим Циферблатович так рад был видеть хозяйку, что утикал на несколько часов вперёд. И под монотонное гудение отматываемых обратно стрелок Аврора Агаповна рассказывала: