У меня была в это время работа, которая мне нравилась и подходила. Но как отказаться от такого предложения? Мы договорились для начала попробовать из расчета два раза в неделю. А потом? Потом посмотрим. Не все должно быть так просто, как представляется на первой встрече. В двадцать пять лет уже что-то начинаешь понимать.
– Расскажите мне, что вы знаете о моем муже. Не стесняйтесь. Я буду вас поправлять, если что. Или вы хотите, чтобы для начала я кое-что поведала сама? А то вдруг вы засмущаетесь.
– Согласен, поправляйте, но я все-таки попробую начать. Василия Кандинского москвичи считают своим. Он там родился, много жил и работал, преподавал, был увлечен общественной деятельностью и творил!
Одесситы утверждают, что он одессит. Кандинский там вырос, учился в гимназии и, мне кажется, первую свою выставку ему организовали тоже в моем любимом городе.
Для России он русский художник, теоретик, тем более москвич и основатель абстракционизма.
Для немцев Василий Васильевич – немецкий художник. И вроде самые насыщенные творческие годы он провел в Германии. Он же преподавал в Баухаусе? Лучшая школа дизайна в довоенном мире.
Французы уверены, что Кандинский француз. Сбежал после прихода Гитлера к власти во Францию. Получил местное гражданство вдобавок к немецкому, гражданству Российской империи и советскому и скончался в конце Второй мировой войны в Париже. Все верно? Отлично.
Был женат на вас вторым браком. Супруг был старше вас лет на сорок? Многие считают (и правильно делают) Кандинского главным абстракционистом в мире и основателем этого направления. Особую популярность его картины получили после войны, в пятидесятые годы, когда мир хотел не только видеть, но и чувствовать живопись как музыку. Почти слышать полотно, если хотите. Как раз в пятидесятых стали популярны произведения Марка Ротко[64], Джексона Поллока[65], Хуана Миро[66], Бриджет Райли[67] и других. Его зашкаливающей популярности и ценовому взлету способствовали именно вы. За глаза вас называют «профессиональной вдовой»…
– Иногда в глаза говорят то же самое или еще хуже того.
– О вашем браке я ничего не знаю. При всей моей патологической увлеченности искусством XX века, до вас, простите, не доходили руки.
– Ну теперь у вас будут все шансы услышать детали из первоисточника. Который час? Меня немного коробит от вашего советизма «сколько времени». Это же неправильная постановка вопроса. Времени может быть мало или много. А вот спросить «который час?» – это намного точнее. Боже, почти семь вечера. Как мы заболтались. Вы меня проводите до остановки такси? Предлагаю поужинать в четверг у моего приятеля Доминика. В восемь вечера. Знаете, на маленькой Rue Bréa на углу бульваров Монпарнас и Распай. Я принесу вам кое-что просмотреть для начала. Спросите у нашей барышни, сколько мы должны. Плачу, разумеется, я, но мужчина всегда должен просить счет. Меня так учили с детства. В Советском Союзе не так?
– Не знаю, Нина Николаевна[68]. Я не проводил опрос всей страны. У нас в семье учили по-другому. Мужчина встает из-за стола, выходит с официантом из зала и где-то там расплачивается. Дама не должна видеть деньги и стоимость ужина. У вас не так? Mademoiselle, l’addition, je vous prie.
– А вы колкий. Хорошо говорите по-французски. Мои комплименты. Английский тоже приличный? Мне говорили. Это поможет в работе. Ваша матушка в телефонном разговоре сказала мне, что вы очень талантливый и летом на три месяца уезжали в Тюбинген учить немецкий. Можете говорить? Читать? Пойдемте. Вы без головного убора? На улице холодно. Декабрь все-таки. Последний месяц семидесятых. Странные десять лет были. Не находите?
В четверг вечером я думал, что приду первым. Нет, меня уже ожидали. Парижский гастрономический ресторан Dominique был одним из старейших русских заведений в Париже. От большинства своих многочисленных отечественных собратьев французской столицы он отличался тем, что слыл своей великолепной кухней и абсолютно не претендовал на звание кабаре. Там не было ни одного музыканта, и он закрывался в районе двенадцати часов ночи, давая возможность подвыпившим посетителям перебраться в другое место. В 1924 году его открыл коллекционер и меценат, будущий учредитель большой театральной премии, а когда-то молодой одесский адвокат, пробившийся по квоте через черту оседлости в Петербург, очаровательный старичок Лев Адольфович Арансон. Ресторан был очень знаменит как своими звездными европейскими посетителями (принцесса Елизавета – будущая королева Англии, Пикассо, Шанель, Софи Лорен и Брижит Бардо, Трюффо и Бельмондо, Марлен Дитрих и Жан Габен, а также генерал Кутепов[69], Добужинский[70], Маяковский, Бунин, Вертинский, Шагал, Поляков, Григорьев[71], Анненков[72] и десятки других известных личностей), так и паломниками из Советского Союза. Я лично видел там Никиту Михалкова и Андрона Кончаловского, ужинающих с Симоной Синьоре, Товстоногова, Сергея Бондарчука, Моисеева[73], Плисецкую и многих других. Часть интерьера была разрисована фресками Малявина[74], на стенах картины, рисунки и акварели Юрия Анненкова и Александра Бенуа[75], официанты и метрдотели говорили по-русски и даже на кухне звучно и проникновенно ругались на том же языке. Иногда, правда, с сербским акцентом. Ресторан располагался на Rue Bréa, а на параллельной улице находилась знаменитая на весь Париж школа танцев сестер Гржебиных[76]. Чуть дальше по бульвару Монпарнас – антикварный магазин Брюлова, через триста метров от магазина – знаменитое кафе La Croserie des Lilas, где на одном из столиков была прибита бронзовая табличка, сообщающая посетителям о том, что за этим столиком любил посидеть Ленин. В общем, наш отечественный район.
– Я заказала нам по киевской котлете и графинчик водки.
– Спасибо. Но я не пью. Полрюмки для меня – месячная норма.
– Да? Вы точно из России приехали? Я шучу. Неважно, выпьем сколько захотим. Я принесла вам папку газетных вырезок. Полистайте, пока я поболтаю с Львом Адольфовичем. Он хотел мне рассказать о последней постановке Робера Оссейна[77]. Знаете такого? Он играл главную роль в саге об «Анжелике». Говорит по-русски, как мы с вами. Кстати, был женат на Марине Влади. Знаете таких? Ах да. Она же вышла замуж за какого-то вашего барда, если мне не изменяет память. Ну листайте. Я скоро приду.
Статей было достаточно много. Более-менее одного типа. Все сводилось к тому, что Кандинский гений, теоретик и философ. Его наследие стоит нереальных денег. Но «профессиональная вдова» мадам Нина Кандинская смогла за сороковые – пятидесятые годы сделать так, что ни одно произведение художника не продается без ее одобрения. Если Нина Кандинская говорит «нет», вещь не признается оригинальной. В связи с тем что большинство работ великого абстракциониста находятся у нее, мадам умело манипулирует рынком и ценами. Хотя часть работ она уже подарила и продолжает дарить музеям. Это тоже парой журналистов ставилось ей в пику. Музейный автор котируется на арт-рынке на порядок больше, чем тот, который не выставлен. А Кандинского выставляют все. В смысле, все, у кого он есть. И мечтают выставить все остальные. Надо отдать должное, что все-таки негативных статей было не больше процентов двадцати. Остальные пели панегирик вдове за то, что сохранила, делала выставки, изучала, дарила и т. д, и т. п. Несколько статей рассказывали о судах с Ниной Николаевной. Дескать, приобрели когда-то у самого автора, а эта стерва не признает. Мадам же заняла очень умную и, как пишут журналисты, хитрую позицию, чтобы самой удержать рынок. На судах она говорила, что ничего не отрицает, просто высказывает свое мнение. Мол, хотите продавать – продавайте, но без ее личного агремана. То есть согласия на подлинник. Кто же ее может заставить это сделать? Да никто. Она просто этой работы не помнит. C’est tout. Это все. Так и были выиграны госпожой Кандинской все суды, где она выступала ответчиком. А сумев спозиционировать себя в качестве единственной на свете имеющей «право на правду», без росчерка пера «…данная картина принадлежит кисти моего мужа Василия Кандинского», продать вообще ни одной работы нельзя. Никто не купит. «Железная леди», – подумал я, издали поглядывая на двух старичков, болтающих о театре или о чем-то еще.
– Прочли все гадости обо мне? Пока я жива, я должна доделать каталог и не допустить, чтобы мерзкие негодяи наводнили рынок своими подделками. Я хочу отрезать всем такую возможность. И последняя глава со списком и фотографиями подделок будет убийственной. Я вам говорила, что вот тут мне и нужна ваша помощь. А где же наши котлеты, Витенька?
Maître d’hôtel Виктор Сергеевич засуетился и, объясняя по дороге, что никак не мог прервать беседу мадам с хозяином, поставил котлетки на пятиминутную готовность. «Немножко перцовки плюс маленький блинчик с икрой от Петросяна исправит нелепую ошибку?» Пришлось и мне не обижать Виктора Сергеевича и выпить ледяной тягучей «Терсы». Была тогда такая водка в Париже. Просто фамилия хозяина была Терсесян. Кстати, с такой закуской оказалось довольно вкусно.
– Теперь немного истории. Может быть, вам пригодится. Я вышла замуж за Васика в феврале 1917 совсем молоденькой девочкой.
Да, точно. В одной из статей было написано, что вдова Кандинского всегда скрывала свой возраст.