Доложив об окончании обхода, пограничники разрядили оружие, после осмотра старшины поставили автоматы в пирамиду, собираясь после ужина заняться их чисткой.
Заходя в помещение заставы, Трофимов отдал честь заместителю командира по политической части. Тот, в это время, встав на низенький табурет, прикалывал кнопками лист с новыми ориентировками.
Сержант уже хотел, было пройти мимо, но его тренированный взгляд заметил что-то знакомое.
Остановившись, он всмотрелся внимательней в фотографию. Без сомнения на ней была девушка, у которой он сегодня проверял паспорт.
— Товарищ лейтенант, а я сегодня у этой девушки проверял документы на пляже в деревне Лепенееме, — сообщил он командиру.
Тот качнулся от неожиданности, затем ловко спрыгнул с табурета и спросил:
— Не путаешь, ничего? Красовская Людмила Николаевна?
— Так точно, именно она, — подтвердил сержант.
— И что она там делала?
— Что делала? Мужу изменяла! — с раздражением ответил Трофимов. — Лежит, понимаешь, такая красотка в открытом купальнике, ноги от ушей, сисяндры третий размер, и улыбается местному водиле Вальдеку Тамму. А муж, наверно, в это время на работе пашет, ей на очередной купальник зарабатывает.
— А ее муж, товарищ сержант, предатель Родины, сбежал в этом году в Финляндию, и эта девушка сюда не просто так приехала, усек?
— Усек, товарищ лейтенант, — удивленно выдавил Трофимов.
— Так вот, сержант, тебя спасает только то, что об этой ориентировке ты ничего не знал. Шагай на ужин. А дальше не твоя забота.
— Товарищ сержант, получается, мы шпиона нашли? — спросил один из казахов, не вполне понявший разговор.
— Угу, — буркнул Трофимов.
— Теперь нам, наверно, медаль дадут и отпуск? — с надеждой спросил второй.
— Дадут, дадут, — зло ответил сержант. — Поджопник нам хороший дадут.
Через пятнадцать минут открытый военный газик с тревожной группой, вздымая тучи пыли, мчался в сторону деревни Лепенееми.
В доме Вилмы Ребане все постояльцы собрались на ужин, когда рядом с домом со скрипом остановилась машина пограничников.
Солдаты, выскочившие из машины, быстро распределились вокруг дома, а капитан, начальник заставы, поправив фуражку, и смахнув рукой соринку с сапога, зашел во двор.
Он еще шел по дорожке, когда встревоженная хозяйка уже открывала дверь.
— Что-то произошло, Виктор Михайлович? — спросила она, когда тот подошел к ней.
— Произошло, Вилма Эдгаровна, мне необходимо поговорить с вашей постоялицей Людмилой Красовской.
— А её еще нет, — растерянно сообщила женщина. — Она, как ушла в пятом часу из дома, так назад не возвращалась. Я уже волнуюсь, не случилось ли с ней чего?
И вопросительно глянула на пограничника.
— Понятно, — протянул капитан. — В таком случае мне необходимо осмотреть ее комнату, а с вами поговорим немного позже.
По подсчетам Люды, они ехали уже минут сорок, если не больше. Учитывая, что машину трясло и подбрасывало на колдобинах, на шоссе они не выезжали. Еще через несколько минут машина поехала ровней, затем остановилась.
— Не вставай пока, — предупредил водитель.
Он вышел из машины и загремел железом, открывая гаражную дверь. Лишь после того, как машина была загнана в гараж и закрыты двери, он разрешил Люде выйти из машины.
Она сделал это с трудом, поскольку почти полчаса пролежала, скрючившись в неудобной позе на заднем сиденье автомашины.
Оглядевшись, девушка обнаружила, что находится в помещении, выложенном из валунов и мало походящее на гараж.
Пожилой эстонец, привезший её сюда, сейчас уселся на массивный табурет и закурил трубку, выпуская в воздух клубы ароматного дыма.
— Ну что, идем в Финляндию? — утвердительно спросил он.
— Идем, — решительно ответила девушка и немного помолчав, спросила: — А когда?
— Сегодня, — усмехнулся старик. — Ты тут посиди немного, а я кое-что еще должен доделать.
Пройдя в тесный коридор, заканчивающийся тупиком, он нажал неприметную кнопку и, фальшивая стена отошла в сторону. Шагнув в небольшое помещение площадью с пару квадратный метров, Янис Петерс закрыл за собой дверь и включил свет. На столе в тусклом освещении можно было разглядеть видавшую виды военную рацию R-350.
Петерс достал из кармана небольшую коробочку, осторожно вытащил из нее магнитофонную кассету и вставил ее в нужное гнездо.
Подождав прогрева рации, он нажал на кнопку. Магнитофонная лента быстро прокрутилась, и в эфир ушел короткий сигнал. Если бы его кто-то услышал ушами в радиоприемнике, то подумал, что это просто помехи, как будто кто-то негромко кашлянул.
Собственно, он сейчас ничего особенного не передавал. Просто это сигнал говорил, кому следует, что агент шведской разведки Янис Петерс собирается через час на глиссере переправиться через Финский залив в самом узком месте, и ему навстречу нужно выслать катер сопровождения.
Выключив рацию, Петерс вложил в нее компактную термитную шашку и запустил цифровой выключатель. Через час шашка сработает и полностью уничтожит все, что хранится в этом тайнике. И никто не сможет определить, кто и когда продал военное имущество иностранному шпиону. Этот человек еще пригодится шведской разведке.
Завершив все дела, Петерс вернулся в гараж, вернее пристройку к маяку, на котором он уже пятнадцать лет работал смотрителем.
Девушка, которую он ненадолго оставил одну, так и сидела у столика, прижав к груди свою сумку.
— Одевайся, — сказал Петерс, протягивая ей тяжелую рыбацкую куртку и брюки. И прошел к машине, чтобы достать что-то из багажника. Пока он там возился, Люда быстро натянула на себя брюки и надела куртку.
Убедившись, что девушка все сделала, как надо, Петерс, открыл ворота. На улице уже было темно. От звезд, ярко светивших в небе, особого толку не было, а до восхода Луны было еще далеко.
Узкой тропинкой мужчина повел Люду на берег. Там он открыл еще один сарай, где на катках стоял стеклопластиковый глиссер с изящными обводами. На его мощном транце были прикреплены два японских лодочных мотора.
— Помогай, — шепнул он Люде и налег на ворот, которым вытягивал глиссер из сарая.
Когда глиссер оказался в воде, Петерс посмотрел на свои часы, светящиеся фосфорным светом и отвернувшись от моря, закурил свою трубку. Крутящийся свет маяка периодически проходил по волнам, и Люда напряженно следила за ним, представляя, что скоро поплывет по этим волнам в такой ненадежной на вид посудине.
— Чего мы ждем? — спросила она неожиданно.
— Скоро должен пройти патрульный катер, — неохотно объяснил Петерс. — После этого надо будет ждать еще двадцать минут. Потом он нас не сможет нагнать ни при каких условиях.
— А если у нас оба мотора сломаются? — спросила Люда.
— Тьфу на тебя, женщина! — воскликнул Петерс. — Лучше молчи и ничего не говори.
Для Люды, напряженной, как струна, время тянулось невыносимо медленно. Ей все казалось, что из темноты к ним выйдут пограничники с овчарками и арестуют её вместе с этим спокойным, как мамонт стариком.
Но вот, через какое-то время далеко в море появился свет прожектора. Когда он приблизился, до них донесся рокот мощного дизеля.
Петерс осторожно выбил на землю остатки несгоревшего табака и пепел из трубки и убрал её в пластмассовый футляр.
— Пора, — сказал он Люде и начал подтягивать катер к небольшому пирсу. Девушка, одетая в тяжелую рыбацкую робу с трудом перебралась в него и уселась, куда приказал моряк.
Петерс, не торопясь, снова поднялся наверх, по хозяйски обошел свою мастерскую, провел по её стене мозолистой ладонью и, спустившись на причал, грузно забрался в катер.
Тот ощутимо качнуло, и Люда судорожно схватилась руками за борт.
— Не бойся, девочка, всё нормально, — усмехнулся Петерс, затем вставил весла в уключины, отвязал верёвку и начал выгребать на веслах в море.
Слабый ветер дул с берега, поэтому метров триста беглецы плыли по спокойной воде. По мере того, как они удалялись от берега, ветер понемногу становился сильней.
Неожиданно с берега послышался шум автомобильных моторов, около маяка раздались громкие голоса и лай собак.
— Быстро пограничники сработали, — без особого удивления прокомментировал Петерс суету на берегу, не торопясь, убрал весла в катер и пробрался на корму, чтобы завести лодочные моторы. Те завелись без проблем, и Петерс вернулся в носовую часть катера и уселся за штурвал.
— Садись рядом со мной, — крикнул он спутнице. — За ветровым стеклом не продует.
Он щелкнул переключателем, и на приборной панели вспыхнула подсветка морского компаса.
Затем нажал педаль газа, моторы взвыли, и глиссер рванул вперед, как застоялый конь, а Петерс все прибавлял газ. И, наконец, катер рывком вышел на глиссаду и, задрав нос, устремился к финскому берегу. А эстонский берег с моргающим маяком, на глазах начал удаляться от катера. Петерс сбросил газ, и в катере сразу стало тише, можно было не кричать, чтобы услышать, друг друга, чем Люда и воспользовалась.
— Нам долго плыть до Финляндии? — спросила она, вытирая с лица то ли слезы, то ли водяную пыль.
Собеседник посмотрел на неё, хмыкнул и ничего не ответил.
Сглазить боится, подумала девушка. Ну и ладно, больше ничего спрашивать не буду. Господи, только бы нас пограничники не поймали! Мне так страшно! И зачем только я согласилась на эту авантюру. Дура, какая я все-таки дура!
Она умолкла и просто смотрела вперед туда, где в лучах прожектора чернела морская вода, и надеялась, что когда-нибудь это жуткое путешествие завершится. Подсознательно Люда ожидала, что вот-вот лодочные моторы зафыркают и заглохнут, как это неоднократно случалось у неё дома во время поездок с отцом на рыбалку. Но японские моторы её ожиданий не оправдывали, они ровно работали и держали катер на глиссаде. До финских территориальных вод оставалось совсем немного. Девушка ведь не догадывалась, что два финских пограничных катера уже дрейфуют в месте предполагаемой встречи.