— Не знаю, сомневаюсь, что тебя возьмут, пока ты не сможешь внятно разговаривать на шведском, — ответил я. — Сама подумай, ты ни одного шведского слова пока не знаешь. И с английским у тебя беда.
— Саша? — Люда внимательно глянула на меня. — Я ведь помню, что ты по-фински здорово шпарил, еще в те времена, когда мы с тобой только познакомились. Но не припоминаю, чтобы ты еще и английский язык знал. Когда ты его выучить успел?
М-да, ну не будешь объяснять жене, что живешь уже вторую жизнь, и в той жизни выучил английский язык, будучи взрослым человеком.
— Ну, как-то так, слово здесь, слово там, вот и выучил, — отшутился я.
— Хорошо тебе, — задумчиво сказала Люда. — Два языка, между делом, выучил, а я по-вепски только ругаться могу.
— Какие твои годы, научишься ругаться и по-шведски, — важно произнес я и сразу получил ложкой в лоб.
— Вот тебе за насмешки, — заявила Люда.
Мы опять начали возню, в результате чего переместились на уже застеленную кровать, пахнущую морской свежестью.
Следующим утром я проснулся раньше обычного, привык за прошедшие месяцы, что сплю один, хорошо еще, что Люда не крутится во сне, а то бы я просыпался от каждого движения.
Не понимаю, чего так переживают люди, уехавшие в другую страну? — думал я, машинально готовя завтрак. Газ подключили два месяца назад и, сейчас я жарил яичницу на подержанной газовой плите, купленной задешево на распродаже. — Мне, так вполне комфортно здесь, на чужбине. Наверно потому, что никто не лезет с нравоучениями, не требует заниматься комсомольской работой, собирать взносы в кучу организаций. Не слышно лозунгов и призывов. Все-таки сорок лет, прожитых в новой России, дают себя знать. Люда, к сожалению, другой жизни не видела и ей придется трудней привыкать к новому окружению.
В шесть часов я все-таки её разбудил.
— Люда, я уезжаю на работу, так что ты остаешься на страже нашего имущества, не скучай. В обед я за тобой приеду, тебе нужно отметиться в полиции. Ну, а потом времени отвозить тебя домой у меня не будет, так что пока я работаю, погуляешь по городу, надоест, придешь, у меня в фургоне в закутке отдохнешь. Закончу торговлю, поедем домой.
Обиженное лицо жены немного разгладилось.
— Хорошо, Санчик, ты только приезжай поскорей, я буду ждать.
На улице сегодня жара стояла адская. А у меня в фургоне работала газовая горелка, поджаривая мясо, равномерно вращающееся на вертикальном вертеле. Линда со своей поварихой наконец-то научились правильно собирать мясо для шаурмы, мои уроки, видимо пошли впрок. Единственно, мне никак не удавалось подобрать такой размер мясного кокона, чтобы к концу рабочего дня на вертеле практически ничего не оставалось. Шведки бы меня точно не поняли, если бы я привез им оставшееся мясо обратно и предложил подержать его в холодильнике до следующего дня. Ну, а мне тоже не хотелось проблем с покупателями, поэтому такое мясо я забирал домой, но при всем желании съесть его все не мог, зато Ахмед такими проблемами не страдал. Остатки мяса, он забирал себе и по дешевке толкал своим родственникам, а потом, якобы половиной дохода делился со мной.
Ладно, в следующем году арендую, или куплю приличное помещение, найму персонал и будем готовить всю продукцию там, а в фургончиках только продавать. С Линдой тоже рвать пока не буду, все-таки она мне здорово помогает, неторопливо думалось мне.
Так я потихоньку работал, в уме деля шкуру неубитого медведя, уж очень мне нравилось мечтать. Стрелка часов уже показывала час дня, когда я вспомнил о жене, закрыл ставень и поехал в сторону своего городка.
Приехав домой, я обнаружил, что Люда не остановилась на вчерашней уборке и продолжила свою бурную деятельность. Сейчас она в спортивном костюме и брезентовых рукавицах пилила ножовкой очередную осинку.
Увидев меня, она с явным облегчением кинула пилу на кучу веток и направилась к калитке.
— Люда, ну зачем ты взялась за это дело, — упрекнул я жену. — На такой жаре нужно загорать, а не деревья пилить.
— Так я и хотела искупаться и потом позагорать, — начала оправдываться Люда. — А по пути увидела в коридоре ножовку и решила одно деревце спилить, а потом еще одно, ну так и пошло.
В обнимку мы проследовали в дом, быстро пообедали, а затем Люда отправилась в душ, перед тем, как вместе со мной поехать в полицию.
Когда выехали с нашей грунтовки на главную дорогу и вдали показались первые роскошные виллы, Люда восхищенно вздохнула.
— Саш, неужели в этих домах живут обычные шведы?
Я засмеялся.
— Конечно, обычные, только немножко богатые. Погоди, мы разбогатеем и такую же виллу себе построим.
— Саша, давай тогда построим вон такой же, как тот дом с колоннами – Люда махнула рукой в сторону большой двухэтажной виллы, мимо которой мы сейчас проезжали.
Я искоса глянул на жену, не понимая, шутит она, или сказала это всерьез.
Однако на лице у Люды не было и тени улыбки, видимо, она не сомневалась, в том, что такая стройка когда-нибудь будет нам под силу.
Конечно, здорово, что жена так верит в меня, подумал я в этот момент. Надеюсь, мне не придется её разочаровывать.
Заниматься переводом справки, выданной Люде в иммиграционном управлении, вчера не было времени. Поэтому что в точности там было написано, я не знал.
Но, видимо, что-то важное имелось, потому что в полицейском участке дежурный инспектор Матиас Коскинен, встретивший меня, как старого знакомого, прочитав эту бумагу, сразу принял весьма серьезный вид и разговаривал с Людмилой почти как с английской королевой. Отметив у себя в отдельном журнале её явку, он глянул на меня понимающим взглядом. Из этого я сразу сделал вывод, что в бумаге, возможно, имеется отметка о том, что не следует распространяться о том, каким образом владелица справки попала в Швецию.
Люда, конечно, наших переглядываний не заметила, она, как и вчера во время визита в иммиграционное управление переживала, что её вот-вот арестуют и посадят в тюрьму. Поэтому, когда мы вышли на улицу, она облегченно вздохнула и заговорила уже без прежней озабоченности в голосе.
Через двадцать минут я уже открыл свой передвижной ларек и приступил к работе.
Люда гулять по городу в одиночку категорически не согласилась. И сейчас сидела в отгороженном закутке, из которого можно было увидеть только меня и компактный по нынешним временам кассовый аппарат Sveda, жутко раздражавший меня тем, что на нём надо было крутить ручку, чтобы пробить чек. А все экономия проклятая. Подержанные кассы я был вынужден приобрести не столько для налоговой службы, сколько для контроля своих продавцов. Ахмед и Раттана Чайясану должны были каждый день снимать кассу и отчитываться передо мной, с ними надо ухо держать востро.
Так что сейчас жена смотрела, как я, одетый в легкие парусиновые штаны и широкую блузу, пашу в поте лица, в прямом и переносном смысле. На улице было двадцать семь градусов тепла, а в фургоне еще жарче.
Блин, придется кондиционер покупать, думал я, в который раз вытирая полотенцем пот, градом катящийся по лицу. Впереди еще август, неизвестно каким он будет. А эти окна хоть открывай, хоть нет, все без толку.
Эх! Сиесту бы устроить, как в Испании, вот только шведы не испанцы, не оценят, под такие мысли я продолжал работать.
— Саш, — давай я за кассовый аппарат сяду, а то у тебя уже очередь образовалась. — Несмело предложила Люда.
— А справишься?
— Конечно, тут ничего трудного нет. Я почти за таким у мамы в пекарне работала.
Действительно, как только Люда устроилась за кассой, работать стало намного легче. Под монотонный гул газовой горелки и звонки кассового аппарата я рубил, мельчил, скручивал и подогревал шаурму.
По мере того, как спадала жара, и заканчивался рабочий день, людей на улицах становилось все больше и больше. К шести часам вечера, торговать уже было нечем. Кроме небольшого шматка мяса на вертеле, ничего съестного на полках и в холодильнике не осталось.
Когда мы возвращались домой, Люда сидела тихо как мышка. Я же приходил в себя после дневной жары и думал о покупке кондиционера.
— Санчик, ты так все время работаешь? — неожиданно спросила жена. — Это же ужасно! В машине жарко, дышать нечем от этого газа. А зимой будет холодно. Может, нам стоит чем-нибудь другим заняться?
— Люда, что теперь об этом говорить, у меня зарегистрирована фирма, работают люди. Заключены договора с муниципалитетом, с закусочной Линды Бёрглунд, с другими поставщиками. Не так просто будет все сейчас бросить и заняться чем-то другим только из-за того, что мне тяжело. Нет, любимая, если хочешь чего-то в этой жизни добиться, надо пахать через не могу.
Ты же видишь, что работать пока приходится на жутком старье. Как только станет легче с деньгами, начнем от него избавляться. Купим новую машину с кондиционером, отоплением. И вообще у меня планов громадьё. Не волнуйся, у нас все получится.
Оставшийся путь до дома Люда снова молчала, наверно, обдумывала мои слова.
В широко открытое окно доносился шум прибоя, а легкий ветер трепал тюлевые занавески. Люда за пятнадцать лет прожитых в Швеции так не смогла от них отказаться. А я при строительстве виллы настоял на том, чтобы окна в ней можно было открывать, а не пользоваться лишь вентиляционными отверстиями.
Звонок будильника все же заставил меня открыть глаза и оглядеться. В широкой двуспальной кровати я лежал один. Глянув на часы, понял, что Люда уже готовит завтрак.
Неожиданно широкие дубовые двери распахнулись и спальню влетели две девчонки в пижамах.
— Ура! Я первая! — победно завизжала бегущая впереди и ласточкой нырнула ко мне под одеяло.
— Опять Ленка меня обогнала, — надула губы младшая дочка.
— Танчик, не плачь, забирайся ко мне с другой стороны, — предложил я.
Из-за таких вот неожиданных, бесцеремонных визитов тоже приходилось спать в пижаме.
Сейчас обе девочки прижались ко мне и начали активно делиться своими проблемами. Оказывается, они успели с утра два раза поссориться и помириться, и сейчас активно разбирались, кто сегодня будет мамой голубоглазой Барби, а кто Барби с карими глазами, единственного Кена они вчера уже разобрали на з