апчасти. Меня же они привлекли в качестве арбитра и спонсора для покупки нового Кена, а лучше двух.
— Шли бы вы лучше к маме, — посоветовал я, надеясь, что девчонки последуют моему совету. Увы, номер не прошел.
— Папа, ну как ты не понимаешь, мама нас отругает и все, — сообщила Лена, мешая русские и шведские слова, — и вообще мы с тобой хотим посоветоваться, что нам лучше надеть сегодня, ты же мужчина.
Посоветовать я ничего не успел, потому что в спальню вошла супруга.
— Ага, вот вы куда спрятались, а я вас везде ищу! — шутливо нахмурила брови Людмила. — Немедленно вставайте, хулиганки, и бегом к себе мыться и одеваться. Папе, между прочим, тоже пора вставать, а вы его отвлекаете.
Моя жена после родов немного располнела, но это только прибавило ей шарма. Сейчас бы ей никто не дал сорок лет и в первую очередь я.
— Ты чего не встаешь? — спросила она, когда девочки, недовольно бубня, ушли к себе.
— Знаешь, Людок, сейчас лежал и вспоминал, как у нас все здесь начиналось. Помнишь, как ты мне предлагала найти другую работу.
— Помню, конечно, — улыбнулась жена. — В тот день, когда мы ехали домой после работы, ты был такой заморенный, ужас, даже сейчас вспоминать страшно. Мне так жалко тебя стало.
Но я пришла тебя будить по другому поводу. К нам завтра прилетает твой братец. Почтальон принес телеграмму.
— Да ты что! — воскликнул я, вскакивая с кровати. — Наконец решился приехать, а мама, значит, так и не собралась? Я же писал, что оплачу перелет.
— В телеграмме Пашка ничего об этом не говорит, — пожала Люда плечами.
— Понятно, — сказал я и отправился в ванную комнату. Включив джакузи на полную мощность, плюхнулся в воду, чтобы окончательно избавиться от остатков сна. После водных процедур я спустился на первый этаж. Мои красавицы уже сидели за столом и маленькими ложками активно выбирали содержимое яиц всмятку, стоящих в округлых формочках. Лица у обеих были перепачканы в желтке.
Я тоже взял два яйца и, выскребя их в блюдце, начал крошить туда же хлеб.
Люда, севшая рядом, незаметно ткнула меня локтём в бок:
— Красовский, какой ты пример детям подаёшь? — тихо шепнула она.
— Хороший, — ответил я. — Всё детство так ел и не помер.
— Фи, девочки, не берите с папы пример, так кушать некультурно.
На слова жены дочери отреагировали смешками, потому что подобное событие повторялось уже не первый раз.
Ржаной хлеб с маслом и апельсиновым джемом и кофе завершили завтрак. Люда сняла фартук и вмиг из домохозяйки перешла в статус бизнес-леди. Восьмилетняя Ленка тоже встала из-за стола и побежала собираться, мама должна была её довезти до школы. Только Татьяна никуда не торопилась, она у нас сидела дома с няней, которая, кстати, еще не подошла. Вчера она уехала к подруге и обещала вернуться на утро.
— Мы ушли, — сообщила Люда, поэтому пришлось выбраться из-за стола и проводить жену с дочерью до дверей.
— Езжайте аккуратней, не спешите, — поцеловав обеих, сказал я.
— Хорошо, хорошо, — ответили они, и вышли на улицу. Через минуту на улице завелся двигатель и в окне я увидел, как красный Пежо-309 медленно выехал в открытые ворота.
А в них уже заходила Танина няня. Пожилая негритянка была с нами уже восемь лет, с тех пор, как у нас появилась Леночка, Элен Красовская. За эти годы она зарекомендовала себя хорошей няней, притом великолепно владеющей французским и шведским языками. Поэтому мы без особого волнения оставляли с ней Танюшку, появившуюся внашей жизни без спроса.
Шесть лет назад, как-то вечером Люда мне заявила:
— Саша, мы с тобой, похоже, где-то обсчитались, у меня пропали месячные.
— Вот так раз! — я задумчиво почесал свою шевелюру. — И что ты предлагаешь?
— Как это что? Ты у нас хозяин в доме, ты и решай.
После недолгих препираний мы пришли к выводу, что мальчик нам не повредит, и Люда отправилась к врачу за подтверждением своего диагноза.
Появление через девять месяцев горластой девчонки нас нисколько не огорчило, больше проблем было с её именем. Мы даже поругались, пока его выбирали, что у нас бывало крайне редко.
— Доброе утро мистер Красовски, — поздоровалась со мной Мишель Ларссен. Восемь лет назад, когда я был озабочен поисками няни для Элен, Сандберг рекомендовал мне Мишель, сообщив, что она несколько лет занималась детьми его родственника и сейчас находится в поиске работы.
Люда, узнав, что я нашел няню-негритянку, была резко против, но, познакомившись с ней, изменила свое мнение. Вообще фру Ларссен оказалась мулаткой, родившейся во Франции, как уже швед Ларссен познакомился со знойной французской девушкой, история умалчивает. Но он привез её в Стокгольм и даже прожил с ней десять лет. За десять лет мулатка потеряла стройность и знойность, а профессии не приобрела, поэтому после развода начала работать сиделкой в больнице, а затем переквалифицировалась в приходящую няню. А последние шесть лет она жила у нас постоянно. Зато наши девчонки уже бегло болтали по-французски.
Передоверив Танюшку няне, я вышел во двор. Торопиться было некуда.
Сегодня в муниципалитете Сальтшёбадена должна было пройти очередная встреча представителей ассоциации предпринимателей Швеции с представителями профсоюзов. Буквально три года назад было достигнуто очередное соглашение, а сейчас профсоюзы снова мутили воду.
Так, что придется вместо работы полдня провести в пустых спорах. А что делать? Стал капиталистом, борись за свои права.
Обойдя свой 740 Вольво, постучал по слегка запыленному лобовому стеклу. Машине уже шесть лет, пора менять.
Невольно вспомнил свой первый автомобиль. Волжанка хорошо мне послужила в годы становления. Спасибо Ритте, без нее у меня вряд ли что получилось.
При взгляде на море мысли вновь перескочили на Пашку.
Уже шесть лет мы имели возможность переписываться с родными. Практически сразу после того, как Горбачев занял пост первого секретаря ЦК КПСС и объявил курс на перестройку. По крайней мере мы теперь могли писать письма и звонить друг другу. Все родственники были живы, мои родители, как Люды вышли на пенсию. Её брат все так же работал водителем, а Пашка получил специализацию лора и работал оперирующим хирургом в горбольнице.
В отличие от меня, он успел за эти годы дважды жениться и дважды развестись, и сейчас у него была одна мечта, как можно быстрей уехать за границу, тем более, что детьми он так и не обзавелся. Гостевые вызова я им выслал уже давно. Но мама все никак не могла собраться, да и у Пашки все время возникали какие-то проблемы. Но видимо он их все-таки решил, так что завтра придется ехать в аэропорт, встречать его после долгой разлуки.
По некоторым намекам в письмах было понятно, что Павел мечтает, как и многие граждане России свалить за рубеж. Тем более, что сейчас за это в тюрьму не сажают. Вот только я вряд ли смогу чем-то ему помочь. Иммиграционное законодательство ужесточается не по дням, а по часам. Нужно посоветоваться с Сандбергом. Тот за эти годы изрядно забронзовел, открыл адвокатское агентство и стал известной личностью в Швеции. Может, он посоветует что-нибудь толковое для моего брата.
Глава 15
Глянув на часы, я спустился по ступенькам к пирсу, уходящему в море. Белоснежная яхта с убранными парусами лениво покачивалась на волне рядом с ним.
Причал у нас был общий с соседом, владельцем компании, строящей такие яхты. С его подачия три года назад и приобрел это судно. Однако до этого времени так и не удосужился пройти учебу и соответствующую практику, чтобы ходить на нем по морю.
Пожалуй, если бы не ожидаемый приезд брата, то яхта так и оставалась стоять на берегу. Пашка больше десяти лет занимался парусным спортом, но из-за своего родственника, то есть меня, мог ходить на яхте только на внутренних водоемах страны. Его даже в Белое море не выпускали пограничники, что уж говорить о Балтийском. И сейчас он никак не сможет упустить случая походить на яхте у побережья Швеции, тем более что здесь его удостоверение федерации парусного спорта Советского Союза нафиг никому не нужно. Главное, что нужно береговой охране Швеции, свидетельство собственности. Вот и пришлось заниматься спуском своего суденышка на воду первый раз за эти три года. Теперь в пустом эллинге играли дочери, устроив там дом для кукол. А Паше поход на яхте окажется большим сюрпризом, потому, что он ней понятия не имеет.
Пройдя по причалу до чугунной скамейки, прикрученной болтами к бетонным плитам, я уселся на нее и снова глянул на часы.
До совещания в муниципалитете оставалось почти два часа. Учитывая, что с нашей стороны все требования к соглашению были готовы и свои позиции мы согласовали, приезжать раньше времени не стоило. Да и ехать до муниципалитета требовалось всего минут десять.
Глядя на сверкающую под солнцем гладь залива и проплывающие корабли, я вернулся мыслями к утреннему сну.
Не знаю почему, но в нем я снова ехал по берегу моря в своей старой волжанке, рядом сидела Люда и говорила, что нам никак нельзя продавать наследство Ритты Пеккарайнен.
Наверно, я никогда не избавлюсь от угрызений совести, что продал её дом и кафе, отчего уже не раз видел подобные сны.
Вообще этого бы не произошло, если бы не стечение обстоятельств.
Первые полгода нашей совместной жизни с женой в Стокгольме ничем не запомнились, кроме работы и учебы. Шведский язык для Люды оказался трудным препятствием, поэтому по совместной договорённости мы и дома начали общаться только на нем. И также вдвоем вникали в тонкости шведской финансовой системы. Времени для этого катастрофически не хватало. Хотя я все-таки нашел продавца для третьей торговой точки, и мог заниматься организационными вопросами своей небольшой фирмы.
Однако моей партнерше в деле, Линде Бёрглунд, понемногу начали надоедать мои амбиции. Её вполне удовлетворяла работа в небольшой закусочной, где все знали друг друга, никуда особо не торопились, а если и напрягались, то лишь в обеденное время, когда из ближайших немногочисленных офисов и полицейского участка приходили на обед служащие. И даже увеличившаяся прибыль не улучшала её настроения.