— Сашкец! Слушай, как тут красиво, такие дворцы вокруг стоят, ничего себе! Просто рай для миллионеров.
На Пашкины восторженные речи я только ухмылялся и ехал по знакомой дороге к своему дому.
Когда мы подъехали к воротам, он хотел выскочить из машины, чтобы их открыть. Я еле успел поймать его за рукав.
— Сиди, никуда выходить не нужно, сейчас открою.
Я нажал на кнопку пульта и ворота начали медленно отходить в сторону.
— Обалдеть! — воскликнул брат. — Техника на грани фантастики.
Я улыбнулся.
— Вижу, твой лексикон с годами не меняется?
Но Пашку такими словами было не смутить. Он выбрался из машины, и мельком глянув на дом, сразу направился в сторону причала.
Не доходя до него, остановился и уставился на яхту.
— Сашка, неужели эта красавица твоя?
— Моя, конечно, — отвечал я, наблюдая, как из распахнутых дверей к нам спешит Танюшка.
Она подбежала ко мне, схватила за руку и шепотом спросила.
— Папа, а это что за дядька с бородой?
— Это твой дядя, которого ты ждешь, чтобы покататься на яхте. Иди, поздоровайся с ним.
Дочка решительно направилась к Пашке и, задрав вверх голову, громко поздоровалась с ним на шведском языке.
— Got dag? — улыбнувшись, ответил брат, и присев на корточки начал беседовать с племянницей уже по-русски.
Но той в данный момент от родственника нужно было добиться одного… ответа, когда мы все же начнем кататься на яхте.
Я же удивленно наблюдал их разговором. Танюшка тоже путала русские слова со шведскими, как и Элен. Хотя в беседе со сверстниками они болтали только на чистом шведском языке.
Немного поговорив с девочкой, брат встал и спросил.
— Можно мы с Таней яхту посмотрим?
— Ага, больше делать нечего, Паша, не поддавайся на провокации, эта девица, черта лысого уговорит, не только тебя. По плану ты сейчас двигаешь в душ и переодеваешься к обеду. А уж потом, займемся осмотрами яхт и прочего имущества.
— Папа, папа, а кто такой черт лысый? — перебила меня дочь.
— Не знаю Танечка, спроси у мамы, она у нас на все вопросы может ответить, — сказал я, насмешливо думая про себя.
Пусть Людмила Николаевна придумывает, как ответить дочери на очередной каверзный вопросик.
С трудом, оторвавшись от разглядывания судна, Паша вместе с нами направился к дому.
— М-да, — глубокомысленно заметил он через некоторое время. — Фотография не отражает всю пошлую красоту вашего скромного домика. Скажи мне, пожалуйста, а эту колоннаду было обязательно на входе лепить?
— А что, почему бы благородному дону не залепить колоннаду у входа, тем более, если об этом его просила жена.
_Да, Сашкец, в чем тебе повезло, так это с женой, — согласился Паша. — Наверно я не смог ни с одной женщиной ужиться, потому, что все время сравнивал их с твоей Людкой. А бабы, они такие, нутром чуют, когда их с кем-то сравнивают. Так слово за слово, раз поругались, два поругались и развод, тем более, что с детьми не получалось ни с одной, ни с другой. Эх, жизнь моя – жестянка, а ну её в болото!
— Да ладно тебе жаловаться, разнылся, как ребенок. Тебе тридцать восемь лет, молодой симпатичный мужчина в самом соку, — успокоил я брата. — Переедешь в Швецию, найдем тебе знойную латиноамериканку, или кого еще захочешь, будешь работать врачом, зашибать большие деньги, меня переплюнешь.
— Да, твоими бы устами, да мед пить, — вздохнул брат. Мы поглядели друг на друга, засмеялись и пошли в дом вместе с Таней, гордо восседающей на Пашкиных плечах
Глава 16
В вестибюле нас уже встречала Мишель.
Она поздоровалась с гостем, без слов взяла у него из рук чемодан и легко понесла его наверх в гостевую комнату.
— Ого! Я вижу, ты и домработницей обзавелся, симпатичная женщина, загорелая, — сказал брат, снимая с загривка Танюшку и прикипев взглядом к широкой заднице няни, поднимающейся по лестнице.
— А что делать? — нарочито печально вздохнул я. — Как ты недавно сказал? Не мы такие, жизнь такая. Я с Людой целыми днями на работе, так что приходится как-то выходить из положения. Только няня и выручает.
Тем временем Мишель отнесла чемоданы на второй этаж и, спустившись вниз, подошла к нам, усиленно виляя кормой. Как достойная дочь Евы, она интуитивно поняла, что родственник хозяина положил на неё глаз.
Я искоса посмотрел на брата, а тот заинтересованно поглядывал в сторону симпатичной мулатки, сорока двух лет отроду и восьмидесяти килограмм весом.
— Она не замужем? — тихо спросил Павел.
— Нет, — ответил я, еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться. Когда мама жаловалась в письмах, что Пашка никак не может разобраться со своими бабами, я думал, что она преувеличивает. Но, похоже, мама не ошибалась, оказывается, Паша у нас кобелина еще тот. Странно, в прошлой жизни за ним такого не водилось. Там это была моя прерогатива. Видимо природа не терпит пустоты, если я в этой жизни верен жене, значит, погуливать на стороне будет мой брат.
— Ты в своем отделении уже всех сотрудниц не по разу перебрал, а заглядываешься на Мишель, она ведь дама в возрасте, не то, что твои медсестры? — хмыкнул я.
— Да ерунда все это, там даже уговаривать никого не надо, — нетерпеливо ответил Паша, — когда дежурю в ночь, сами в ординаторскую лезут. А вот негритянки у меня еще не было. Сашкец, послушай, Люда будет здорово ругаться, если я с вашей няней заведу короткий роман?
Во время этой беседы, пока Мишель занималась приведением в божеский вид моей дочери и периодически поглядывала в нашу сторону, у меня было такое ощущение, что она понимает, что наш разговор идет именно о ней.
— Пашка, думаю, что моя жена скажет тебе, что вы свободные люди и вправе делать что хотите, только, чтобы это не отвлекало Мишель от занятий с детьми.
Наверно, наше обсуждение достоинств французской мулатки продолжилось, но в это время к дому подъехала машина жены.
— А вот и Люда приехала, и Ленку с собой привезла. — Сообщил я, глянув в окно.
Брат, забыв о негритянке, суетливо оглядел себя и, приняв строгий вид, повернулся к двери.
Всю торжественность момента испортила Танюха, когда Люда с Леной переступили порог, она рванулась вперед и громко сообщила.
— Мама, к нам приехал дядя Павел, он обещал завтра покатать нас на яхте.
— Ох, прямо, так сразу и покатать? — удивилась жена.
— Не сразу, не сразу, — сообщил Пашка и, шагнув к Люде, обнял её за плечи.
— Да, пятнадцать лет прошло, — сказала Люда, когда они начали разглядывать друг друга. — Паша, не смотри так, я наверно, постарела, ты хоть понял, с кем обнимался?
— Понял, — улыбнулся тот. — Не страдай, ты еще красивей стала. Была симпатичная девушка, а стала суперзвезда.
— Скажешь, тоже, суперзвезда, — смутилась Люда, но по её тону было понятно, что комплиментом она осталась довольна.
Лена пока мы разговаривали, пробралась ближе к сестре и сейчас они о чем-то оживленно шептались. Наверно не ожидали, что их дядя окажется таким большим, да еще и с бородой.
— Дядя Паша, а ты, правда, доктор, который уши смотрит? — снова влезла Таня в нашу беседу.
— Правда, — ответил тот.
— А дашь мне зеркальце круглое поиграть, я кукол буду лечить.
Брат улыбнулся.
— Нет, Танечка, с зеркальцем не получится, не привез я его, — сообщил он извиняющимся тоном.
— Ну и ладно, в другой раз привезешь, — сказала дочка и гордо удалилась в свою комнату вместе с застеснявшейся сестрой. Мишель последовала за ними.
Люда заметила задумчивый взгляд, которым Пашка сопроводил мулатку, и, глянув на меня, нахмурила брови.
В ответ я только развел руками.
— Паша, идем, я тебе покажу душевую, и твою комнату. Приведешь себя в порядок, спускайся на кухню. В будние дни мы дома не обедаем, так что особых разносолов не жди.
После обеда, может прогуляться по участку, посмотрим яхту. Оценишь Людины цветники. Ну, а вечером отправимся в ресторан, надо отметить твой приезд, как полагается.
Показав брату комнату и душевую, я спустился вниз.
В гостиной было пусто, наверно Люда еще переодевалась к обеду. Я уселся на диван и включил телевизор. Как раз шли новости. Я рассеянно глядел на экран, когда услышал знакомые слова, ГКЧП.
— Ого! ГКЧП начинается в то же время, как и в прошлой жизни, помнится, в августе вся эта бодяга произошла. Так, сегодня двадцать первое августа, плохо, что не помню точно, когда это случилось, можно было бы сравнить, есть ли разница в датах.
— Саша, ты чего в телевизор уставился? — спросила Люда, она уже переоделась в домашний наряд и была готова к обеду.
— Революция в Советском Союзе началась, усмехнулся я. — Горбачева арестовали, и обещают народу вернуть все завоевания коммунизма.
— Да ты что! — воскликнула Люда, в её голосе зазвучали панические нотки. — Нам теперь снова закроют всю переписку, и въезд в страну.
— Не переживай, — лениво отозвался я. — Ничего у них не получится, вон видишь, Ельцина на митинге уже третий раз показывают, как он руками машет и призывает народ к протестам. Опять, наверно, пьяный в доску.
— Поражаюсь тебе, Красовский, как ты можешь так говорить о руководителе страны, — строгим голосом заметила жена. — Я не верю. Если бы он пил, то его давно бы попросили из партии и вообще из руководства.
— Людочка, это я поражаюсь, мы с тобой живем уже пятнадцать лет в Швеции, ты каждый день смотришь не только Санта-Барбару, но и новости. За это время вполне можно было понять, в какой стране мы жили. И то, что Ельцин алкоголик, не подлежит никакому сомнению.
— Хм, я думал вы душа в душу живете, а у вас уже разговор на повышенных тонах идет, — раздался за спиной голос брата.
— Паша, мы не ссоримся, а обсуждаем государственный переворот в Советском Союзе.
— Какой еще, нахер, переворот!? — удивленно воскликнул розовый после душа Пашка.
— Обычный, сегодня ночью произошел, ты слишком рано улетел, поэтому и не слышал ничего. Так что, падай на диван и смотри, а я тебе переведу, если что не понятно, хотя по картинке и так видно, что происходит.