старалась. И требовала, чтобы я говорил с ней только по-русски.
На работу со мной она больше не ходила. Зато по выходным дням тащила меня на пляж, где с удовольствием демонстрировала всем желающим свою великолепную фигуру. Конечно, на неё засматривались. У меня, иногда, появлялись даже проблески ревности.
– Саша, а вас в городе разве нет места, где молодежь может развлекаться, танцевать, выпить коктейль, – как-то раз спросила она.
Я уже давно ожидал от неё подобный вопрос и удивился только тому, что он последовал почти через две недели нашей совместной жизни.
– Эмели, к сожалению, у нас в настоящее время ничего подобного нет. Помнишь ресторан в гостинице, где вы жили. Таких у нас в городе всего шесть штук, там можно поесть, и потанцевать, но это для более солидных людей. Для развлечений молодежи у нас, пожалуй, больше ничего не имеется. Разве, что танцплощадка в парке культуры и отдыха.
– Саша, давай туда сходим, очень хочется посмотреть, – жалобно попросила девушка. Она, конечно, из меня веревки еще не вила, но уже достаточно смогла изучить, чтобы знать, как что-то выклянчить. Женщина, одним словом, что уж тут скажешь.
Мне же идти в парк совсем не хотелось. Там можно и по голове получить без проблем. А с другой стороны, пусть Эмели посмотрит на нашу молодежь, так сказать, в непринужденной обстановке.
Все-таки июль в Карелии иногда бывает жарким. Вот и сегодня мы с Эмели с удовольствием зашли в парк под высокие кроны берез и тополей. Здесь уже не было того пекла, что представляли собой улицы города, по которым мы добирались до нашей цели. В парк со всех сторон спешила молодежь. Таких пар, как я с женой, было немного, в основном по тенистым аллеям шли смешливые стайки девчонок от едва выбравшихся из пубертатного возраста, до достаточно взрослых дам лет двадцати. Парни шли поддатыми компаниями от двух трех человек и больше. А от берега озера, где находилась танцплощадка, уже слышались звуки музыки.
Признаться, мне вдруг стало интересно глянуть на танцующую молодежь. За прошедшие десятки лет жизни я изрядно подзабыл, как было тогда, и хотелось глянуть, как будет выглядеть это место сейчас, для меня сегодняшнего.
Вскоре мы вышли на открытый пригорок, откуда хорошо было видно волнующее море голов на танцплощадке и остановились, чтобы лучше рассмотреть, что там творится. Вместе с нами стояло много таких же наблюдателей, они, кстати, посматривали на нас с любопытством, услышав иностранную речь.
– Саша, я боюсь туда идти, – вдруг оробела Эмели. Я улыбнулся, её робость была понятна. Что не говори, а моя жена пока еще оставалась провинциальной девочкой, выросшей в северном немноголюдном городке. Поэтому даже танцплощадка в небольшом по меркам нашей страны городе, могла её напугать.
– Не бойся, – сказал я покровительственно, – Идем, сейчас купим билеты и пройдем внутрь.
Купив билеты по тридцать копеек в кассе, мы направились к входу. Сама танцплощадка была огорожена высоким трехметровым, крепким забором, чтобы любители бесплатных танцев не могли проникнуть на её территорию.
Увы, никто еще не знал, но в следующем году этот забор рухнет, когда начнется гигантская драка между курсантами речного училища и городскими парнями. Но сейчас забору ничего не угрожало, поэтому мы спокойно зашли на дощатое покрытие и направились ближе к сцене, где сейчас играл оркестр.
Вокруг нас ритмично, в такт музыке двигались пара тысяч человек, а возможно и все три.
– Радуйтесь, пока есть возможность, радуйтесь, – думал я. – В следующем году после знаменитой драки, танцплощадку урежут в четыре раза и сделают еще две в других районах города, чтобы милиции в случае чего было меньше работы.
Эмели на удивление быстро пришла в себя и потащила меня танцевать. Пришлось идти, нашел себе молодую жену, надо соответствовать. Но тут, на мое счастье, прямо у сцены разгорелась драка. Бойцы с упоением лупили друг друга по мордасам, а окружающие радостно вопили, поддерживая противников криками.
– Саша, это ужасно, смотри у мальчика все лицо в крови, – переживала Эмели. – Где же ваша полиция?
Я кивнул в сторону выхода.
– Видишь, вот там два милиционера с дубинками стоят.
Эмели взглянула в указанную сторону. Действительно там стояли два здоровых лба в форме и, улыбаясь, похлопывали дубинками по ладоням.
– Почему они ничего не делают? – возмутилась жена. – Мой отец давно бы выгнал с работы таких полицейских.
Пока мы говорили, драка закончилась. Двое побитых отправились к выходу, отмывать кровь с соплями, а победители исчезли в толпе.
– Саша, пойдем домой, мне тут не нравится, – тихо попросила Эмели. – Лучше сходим завтра в кафе, или бар с музыкой. А здесь мне страшно.
Интермедия 9
Юрий Владимирович Андропов устало вздохнул, сидя за столом. С утра он неважно себя чувствовал, болела голова, и начался легкий насморк.
– Как не во время, – подумал он. – Завтра на Политбюро надо присутствовать, а тут простуда. Вечерком придется чайку с малиной выпить. Да и с утра не помешает.
Беззвучно открылась дверь кабинета, и вошедший адъютант положил на стол папку со сводкой за вчерашний день.
– Пал Иванович, не в службу, а в дружбу, завари чайку покрепче, голова болит, сил нет, надо бы хоть немного в себя придти, – обратился Андропов к подполковнику.
– Сейчас сделаем, – бодро доложил тот. На какой-то момент Андропов позавидовал адъютанту, у того явно не болела голова.
Он придвинул кожаную папку с бумагами и начал их пролистывать.
Кое-что он оставлял без внимания, на некоторых сводках делал отметки для подчиненных и лишь некоторые бумаги переложил к себе в бювар.
Прочитав еще на раз сводку, привлекшую его внимание, он сказал адъютанту, ставящему в этот момент на стол, небольшой поднос с чаем в подстаканнике и блюдцем с нарезанным лимоном.
– Павел Иванович, будь добр, пригласи по селектору Ивана Лаврентьевича ко мне, и пусть он возьмёт с собой дополнительные материалы по агенту «Марат». Сам не могу по селектору говорить, горло напрочь разболелось.
– Слушаюсь, – коротко ответил тот и вышел из кабинета.
Спустя пятнадцать минут в кабинет Юрия Владимировича зашел генерал-лейтенант Устинов.
– Вызывали, Юрий Владимирович?
– Так точно, Иван Лаврентьевич, вызывал. Получил сегодня сводку. На проверку пришли документы некоего Красовского Александра Владимировича, для решения вопроса о выдаче загранпаспорта. На них имеется отметка нашего карельского подразделения. Будьте любезны, введите меня в курс дела, что там у вас за проблемы? Как никак за работу со Скандинавией отвечает ваш третий отдел.
– Юрий Владимирович, я считаю, что наши карельские товарищи действовали правильно.
Если помните, не так давно мы решали вопрос с наблюдением за делегацией шведов прибывших в Карельскую АССР для заключения договора о дружбе и сотрудничестве шведского города Умео и Петрозаводска. Сразу возник вопрос о переводчике, мы вроде бы его благополучно разрешили, но переводчик из Ленинграда неожиданно заболел, пришлось срочно искать ему замену.
Очень удачно получилось, что один из местных штатных осведомителей, а именно Красовский, неплохо владеет шведским языком, он и был направлен переводчиком для работы со шведами. Кстати, я принес все его докладные, написанные им за время работы с делегацией. Надо сказать, несмотря на молодость, Красовский может выделять нужные моменты и формулировать выводы, почерк только у него никудышный.
Парень оказался весьма бойкий, и буквально сходу вступил в близкие отношения с дочерью мэра Умео Маркуса Эрикссона.
– Хм, то есть санкции на такие действия он от руководства не получал? – поинтересовался Андропов.
– Тут не очень понятно, – замялся Устинов, – Возможно, все произошло и без санкции, молодежь, что с неё можно взять. Девушка красивая, парню двадцать два года, увидели друг друга, и закрутилась любовь. Однако, руководство, прикинув открывающуюся возможность, не стало препятствовать возникшим отношениям и оказалось правым. Отец дочери, тоже не имел ничего против близких отношений дочери с Красовским. Позже уже при переводе записи его разговора с атташе из шведского посольства мы узнали причину такого поведения мэра.
– И что же там такое? – спросил с любопытством Андропов.
– Все старо, как мир, – махнул рукой Устинов – Связалась его дочь с наркоманом – хиппи, и не слушала никаких уговоров.
– Вот! – поднял указательный палец Юрий Владимирович, – Я сколько твержу, надо этих волосатиков всех к ногтю прижать. От них одни неприятности, наркотики, воровство, разгильдяйство, работать не хотят, тунеядцы.
В Швеции этими хиппи наелись по уши. И нам надо предпринять все меры, чтобы убрать эту нечисть с наших улиц.
– Поэтому Эрикссон нисколько не противился, что дочь решила выйти замуж за русского парня. – закончил свою речь Устинов.
– Ну, что же суть произошедшего понятна, объясните, что вы собираетесь делать дальше?
Глава 11
– Юрий Владимирович, считаю, что мы должны дать возможность Красовскому выехать из страны. Во-первых, слишком большой шум поднимется в шведской прессе, если возникнут какие-либо препятствия к выезду. А во-вторых, нельзя упускать шанс получить еще одного агента влияния.
Насколько я изучил биографию нашего фигуранта, парень он незаурядный, самостоятельно изучил шведский и финский языки, в настоящее время работает диктором на местном радио и телевиденье. Окончил первый курс угро-финского факультета Петрозаводского госуниверситета.
Талантливый парнишка. Жаль заметили его поздно. А так, вполне бы мог пригодиться в нашей структуре.
Так, что пусть едет. Соответствующие беседы с ним уже проводятся.
Рекомендовано устраиваться в Швеции, учиться, делать карьеру. Мы же работаем на перспективу. Через несколько лет станет понятней, чем он сможет заниматься.
– Ну, что же, Иван Лаврентьевич, работайте. Конечно, сомнительное это мероприятие. Все же Красовский не кадровый наш специалист. Может, со временем передумать, испугаться. Но и отказываться от такой возможности не будем. А материалы по операции оставьте, найду свободную минутку, почитаю, не каждый же день у нас такие истории случаются. Какие ухари в Карелии живут, не успел с девушкой познакомиться, сразу в кровать затащил.