Пожилые офицеры, грустно хохотнули, увы, их молодость уже прошла, теперь осталось только вспоминать былые приключения и завидовать молодым.
Как и предполагал, заграничный паспорт я получил намного раньше, чем мне обещала работница ОВИРа. Когда же явился его получать, то эта женщина была необычайно мила и предупредительна.
Время подгоняло, поэтому мы с Эмели на следующий день уехали в Ленинград. Хельми Андреевна свое обещание выполнила, и отпуск дала по моему первому требованию.
Наш поезд прибыл в Ленинград в половину восьмого утра. Торопиться было некуда, поэтому мы отправились в консульство пешком. Несмотря на утро, после Петрозаводска казалось, что на улице стоит дикая толчея. По дороге зашли в сосисочную и с удовольствием позавтракали.
Дорога до консульства много времени не заняла. Около девяти часов мы уже стояли у его входа.
Однако спокойно в него пройти нам не дали. Хмурый милиционер, выбрался из небольшой будки и подошел к нам.
– По какому вопросу, молодые люди идете в консульство?
Я глянул на Эмели и та, начала быстро объясняться с ним на шведском языке.
– Милиционер слушал её с непроницаемым лицом, и внимательно ощупывал нас взглядом.
– Проходите, – наконец, сказал он, и вернулся на свой пост, даже не проверив наши документы.
Я, видя такое пренебрежение, только улыбнулся. Не сомневаюсь, что мы с Эмили уже были сфотографированы сотрудниками КГБ с разных ракурсов и не исключено, после того, как выйдем из консульства, нас будет сопровождать наблюдатель.
В холле консульства посетителей также не нашлось. За стеклянной перегородкой скучал, развалившись на стуле, молодой парень с рыжеватой бородкой.
Увидев нас, он принял более приличную позу и вопросительно глянул в нашу сторону.
Я подошел к окошку и приступил к объяснениям, зачем мы сюда явились.
Чиновник глядел на меня непонимающими глазами. Когда я закончил говорить, он в свою очередь спросил:
– Простите, а вы кем приходитесь этому русскому парню, и почему он сам не явился. Мы принимаем документы только при личной явке.
Мы с Эмели дружно засмеялись.
– Вы меня не поняли, я и есть русский парень, – пришлось повторно сообщить мне.
– Никогда бы не подумал, – удивился собеседник. – Мне показалось, что вы мой соотечественник. Хорошо, давайте ваши документы.
Он начал тщательно проверять оригиналы документов, сравнивать их с апостилями.
Минут через пять, он оторвался от бумаг и улыбнувшись, произнес:
– Теперь я вспомнил, ведь всего месяц назад читал о вашем браке. Новости нём, появились почти во всех наших газетах.
Затем он протянул мне большую анкету и предложил её заполнить. Заполнение много времени не заняло.
– Как долго мне ждать ответа, – поинтересовался я, отдавая заполненный листок.
– Не знаю, – замялся парень. – От меня здесь ничего не зависит. Но если не будет никаких проблем, около недели.
– Вы уж постарайтесь, – вступила в беседу Эмели. – Я должна через неделю уехать домой, в университете начинаются занятия. Было бы здорово, если муж смог уехать вместе со мной.
– Приложу все усилия, – заверил нас швед, по нему было заметно, что к обаянию моей жены он оказался неравнодушен.
Выйдя из консульства, мы начали совещаться, куда нам стоит пойти. Поезд в Петрозаводск отправлялся вечером, так, что времени у нас был целый вагон.
– Пойдем к Зимнему дворцу, – предложил я. – Если немного посетителей и нет очереди, можем зайти, посмотреть экспонаты, картины, тебе будет интересно.
– Вдруг, мои перчатки, найдутся? – смешная мысль пришла мне в голову. В 1968 году, в зимние каникулы я забыл в Эрмитаже на стойке в гардеробе отличные зимние перчатки и долго об этом сожалел.
Когда мы двинулись в путь, от угла дома, отделилась нескладная мужская фигура и, держась в отдалении, последовала за нами.
– Мда, сегодня нашему провожатому придется попотеть, – подумал я. До вечера еще полно времени, устанет ходить. Если ему только сменщика не пришлют.
Не прислали. Сопровождающий упорно шел за нами, а в музее вообще чуть не наступал на пятки. Наверно, боялся, что мы здесь будем делать закладки, или встречается с агентами.
Когда я, по старой привычке зашел вместе с Эмели в кафе «Север», мужчина уселся недалеко от нас и пока мы обедали, медленно смаковал чашечку кофе.
Лишь, когда мы садились в свой поезд на Московском вокзале, он начал дергаться и куда-то убежал.
Не успели мы устроиться в своем купе, как к нам подошли два насупленных милиционера.
– Сержант Громов, – представился один из них. – Попрошу ваши документики.
– В чем дело, сержант? – спросил я, доставая паспорт.
Тот, не отвечая, взял паспорт и, мельком просмотрев его, сказал:
– Вам необходимо пройти к нам в отдел для дальнейшей проверки.
Мне все было понятно. А вот Эмели явно испугалась.
– Саша, что полицейские от нас хотят? – спросила она.
– Ничего страшного, просто проверят документы и отпустят, – ответил я уверенным голосом, хотя вовсе не был уверен, что нам не придется задержаться в Ленинграде еще на сутки.
Под внимательными взглядами пассажиров мы вышли из вагона и направились к зданию вокзала. Но, когда мы уже подошли к входу, нам навстречу выбежал капитан милиции.
– Громов! – крикнул он осипшим голосом, – верни документы задержанным.
Сержант недоуменно пожал плечами и вернул мне паспорт.
– То Громов, задержи, то Громов паспорт отдай, хрен вас разберешь, – пробурчал он тихо.
– Товарищи, прошу прощения, – проблеял между тем капитан. – Произошла ошибка, вы можете вернуться в свой вагон.
– Вот видишь, как у нас быстро милиция разобралась, что мы ни в чём не виноваты, – сказал я жене.
Та смерила меня подозрительным взглядом, но ничего не сказала и мы направились обратно в свой вагон.
Интермедия 10
В квартире на втором этаже дома, окна которой выходили на парадное шведского консульства сидели два молодых лейтенанта и играли в подкидного дурака. Периодически они поглядывали в окно, но делали это больше из желания увидеть, что делается на улице, чем по службе. Если кто-то, помимо работников консульства будет пытаться туда пройти, все равно милиционер, сидевший в будке, подаст им сигнал.
Как только лейтенант Гребнев начал с удовольствием бить картами по выдающемуся носу лейтенанта Никитина в этот момент и раздался неожиданный звонок.
– Быстро к аппарату, – прошипел Гребнев, кинув карты в сторону. Никитин бросился к фотоаппарату, установленному у окна, и специально блиндированного, чтобы не давать отблесков от солнца.
Парень с девушкой, стоящие у дверей консульства в это время разговаривали с милиционером.
– Молодец Михалыч, – сквозь зубы высказался Гребнев. – Смотри, как разворачивает студентов. Давай снимай, пока лицами к нам стоят.
Почему Гребнев назвал парочку студентами, он и сам не знал, но сейчас те, благодаря его словам, получили свои временные позывные.
– Ну, что там Михалыч? – позвонил лейтенант Никитин милиционеру, когда тот зашел в будку. – Почему пропустил людей, даже документы не проверил?
В трубке было слышно, как милиционер усмехнулся.
– Сергей, нам на инструктаже каждый раз говорят о том, чтобы мы с иностранцами вели себя вежливо и предупредительно и не тянулись каждый раз проверять паспорта. А эта парочка и есть иностранцы, поверь моему опыту.
Лейтенанты глянули друг на друга и кинулись к папке с бумагами, лежащей на тумбочке. Увы, подобных молодых персон, могущих навестить шведское консульство, в перечне на сегодняшний день не имелось.
Гребнев снял трубку и позвонил непосредственному начальнику.
– Товарищ майор, у телефона лейтенант Гребнев. Довожу до вашего сведения, что в шведское консульство пятнадцать минут назад зашли два неустановленных фигуранта, парень и девушка, по виду студенты. Со слов дежурного милиционера оба иностранцы.
Выслушав с кислой физиономией слова начальника, он положил трубку.
– В общем, так, Серега, я остаюсь, здесь дожидаюсь курьера, чтобы тот забрал пленку, а тебе придется поработать филером. Нет людей свободных, понимаешь. Вся наружка на выходе.
– Сергей Никитин скорчил еще более кислую морду, чем его товарищ и начал готовиться к длительной прогулке, надеясь на лучшее, а может и нет, как повезет.
Но все оказалось гораздо хуже, чем он ожидал. Для начала студенты, или кто они там были, направились в Эрмитаж, где провели почти три часа. Никитин, боясь, что-нибудь упустить, следовал за ними практически впритык. Он, конечно, старался быть незаметным, но влюбленная пара его в упор не замечала.
Но хуже все ему пришлось в кафе. Как назло в кармане оставалось мелочь на трамвай, копеек тридцать, поэтому пришлось взять чашку кофе без сахара и пить его мелкими глотками, хотя живот уже крутило от голода. А студенты с удовольствием поедали солянку, салаты, чахохбили, запивали все это благолепие грузинским вином, и не подозревали о муках сидящего неподалеку соседа.
К вечеру ноги у лейтенанта стали, как деревянные, давно ему не приходилось столько ходить по городу, да еще в жаркий солнечный день. Но он боялся отвлечься на телефонный звонок, чтобы не потерять свою цель.
Когда же он понял, что подозрительная пара собирается уехать на поезде, его охватила такая паника, что он забежал в отдел милиции на вокзале и, показав удостоверение, попросил сотрудников задержать подозрительных иностранцев и под благовидным предлогом доставить их в отдел.
Сам же уединившись в кабинете начальника, набрал нужный номер и приступил к докладу.
– Товарищ подполковник, за время наблюдения за студентами ничего подозрительного выявить не удалось. В настоящее время нахожусь на Московском вокзале в отделении милиции. Учитывая, что подозреваемые собрались покинуть Ленинград, решил их задержать с помощью милиции, для выяснения паспортных данных.
– Никитин, мать твою, – ласково ответил подполковник. – Где тебя черти носили целый день, ты, что ни разу позвонить не мог?