– Спасибо, – поблагодарила она, когда я выполнил её просьбу, – Кстати, вы наверно, не из нашей группы, я вас раньше не видела?
– Не из вашей, – коротко ответил я. В это время бодрый старичок, муж бабули, незаметно дернул её за рукав, как бы намекая, что она слишком любопытна.
На посадку пассажиры шли к самолету пешком, для меня это оказалось неожиданностью. Так, как и отсутствие рамок детекторов металла и прочих веществ в аэропорту.
Мое место оказалось у иллюминатора, так, что процесс взлета я мог наблюдать в подробностях. Однако через пару минут все заволокло туманом, а когда поднялись выше, под нами уже колыхалось сплошное море облаков, через которое ничего не было видно.
Я достал журнал «Пуналиппу» и начал читать его с первой страницы. Свой рассказ уже был прочитан мной неоднократно.
Сосед, пожилой швед, скосив глаза, пытался тоже прочитать, что там написано, но, увидев, что текст на финском языке, вздохнул и отвернулся. Рейс был короткий, поэтому завтрак не предусматривался. Но мой сосед заказал стюардессе две бутылки пива и начал медленно по глотку отпивать из стакана.
Пива я не хотел, а журнала мне хватило, как раз до того момента, когда наш самолет начал заходить на посадку. Застегнув ремень, я сосредоточился, появился неприятный холодок в животе, вот ведь, сколько бы не летал на самолете, всегда опасаюсь этого момента.
Сели мы благополучно, обычая аплодировать после посадки летчику еще не существовало, поэтому мы начали выходить из самолета сразу, как только к нему подъехал трап.
Получив свой багаж, я вышел из аэропорта, нашел в отделении кошелька среди медной мелочи две монетки в 10 эре, в другом отделении лежали сто рублей мелкими купюрами, больше денег у меня не имелось, и начал искать глазами телефон-автомат.
Когда на другом конце провода мужской голос произнес:
– Хэлло.
Я в ответ сказал:
– Добрый день мистер Торвальд, вас беспокоит Алекс Красовский. Магнус Эрикссон уверял, что вы поможете мне добраться до его дома в Умео.
– Отлично, – бодро произнес Торвальд, – ты, где сейчас, парень?
– У входа в аэропорт.
В ответ Торвальд сообщил номер, цвет и марку своей машины, приказал никуда не уходить, и обязательно его дождаться. Раньше чем через полтора часа он приехать не сможет.
А куда мне было уходить без денег? Даже бутерброда в магазине не купить.
Глава 13
Родина не обменяла мне ни копейки.
– Понимаете, молодой человек, – сообщила пышнотелая дама в госбанке. – Если бы вы были туристом и ехали за границу по туристической путевке, мы бы без проблем обменяли вам разрешенное количество валюты в размере сорока пяти крон.
Но вы же уезжаете из страны по собственному желанию, поэтому о вас должны позаботиться ваши родственники в Швеции.
Так, что эту историю пришлось изложить и Торвальду, на вид крепкому сорокалетнему шведу. Тот особо не скрывал, что эти проблемы ему до фонаря и очень обрадовался, когда я просто попросил его отвезти меня до автовокзала, купить билет до Умео и несколько крон выделить на пропитание.
Когда же мы подъехали к зданию автовокзала, он, ухмыльнувшись, протянул мне тонкую пачку банкнот.
– Держи, Магнус не сомневался, что ты захочешь добраться до него самостоятельно, поэтому оставил для тебя небольшую сумму.
Окинув меня оценивающим взглядом, он признался:
– Встретил бы на улице, ни за что не догадался, что вижу русского.
На это замечание мне только оставалось пожать плечами, что я и сделал.
Поблагодарив Торвальда, я прошел в автовокзал и глянул на расписание. А в нем меня ждал облом. Сегодня автобуса в Умео не было. А завтра единственный рейс в шесть вечера.
Подумав, я купил билет на завтрашний рейс, пересчитал оставшиеся денежки и отправился прогуляться по городу. Сегодня было уже поздно идти в миграционное управление, и я оставил это на завтра. Надо же будет как-то занять завтрашний день.
Ближе к восьми вечера я зашел в первую попавшуюся гостиницу и устроился на ночлег. С интересом при этом разглядывал физиономию портье, недоуменно вертевшего в руках мой паспорт. Видимо, гости из Советского Союза здесь бывали редко.
Ресторана при гостинице не было, но на другой стороне улицы имелось кафе, где я с удовольствием поужинал. Вернувшись в гостиницу, сходил в душ и улегся спать.
Утром проснулся как обычно в районе семи часов, после небольшой разминки, сделал все утренние процедуры и отправился в тоже кафе позавтракать.
Через час, заходя в миграционное управление, невольно вспомнил, как в прошлой жизни заходил сюда с адвокатом после побега из посольства в Финляндии. Сейчас же волнения практически не было. Все мои документы в порядке и приехал я в страну в полном соответствии с законодательством.
Немалую роль в беседе с пожилым чиновником сыграл мой беглый шведский язык. Вид на жительство на полгода у меня уже имелся, но мне надо было получить разрешение на работу. Заявление у меня было принято без особых проблем, на что я и рассчитывал. Времени оставалось навалом, поэтому я решил сделать еще одно дело. Зайдя в ближайшее почтовое отделение, написал длинное, подробное письмо Ритте Пеккарайнен. В письме объяснил, кто я такой, как попал в Швецию, передал привет от отца, на конверте указал обратный адрес тестя. Другого все равно не было.
И снова я бродил по городу. Проголодавшись, зашел в закусочную, где купил кофе и бутерброды. Слыша вокруг шведскую речь, в какой-то момент испытал чувство дежа вю. Мне казалось, что все это уже было, еще мгновение, и я прорвусь в тот прошлый мир. Но миг прошел, и дежа вю испарилось без следа.
Я стоял за высоким столиком и бессмысленно глядел на недоеденный бутерброд.
– Ничего, прорвемся, – сказал сам себе и отхлебнул глоток кофе. Даже здесь в забегаловке у автовокзала кофе был лучше, чем совсем недавно я пил в петрозаводском ресторане.
Выйдя на улицу, купил у газетного развала свежую газету, и отправился на ближайшую скамейку, знакомится с прессой.
Несмотря на вторую половину сентября, денек в Стокгольме был погожий, с моря дул теплый ветерок.
– В Умео точно будет холодней, все-таки на двести пятьдесят километров северней Петрозаводска, хотя и на берегу Ботнического залива, – подумалось мне.
Так в чтении и наблюдении за окружающим незаметно прошло время. Без пяти минут шесть к перрону подошел рейсовый автобус и пассажиры, выстроившись аккуратной очередью, начали подниматься в распахнутую дверь. Я закинул рюкзак в открытое водителем багажное отделение и тоже занял свое место. Если ничего не случится за время поездки, в два часа ночи приедем в Умео.
– Ночью, наверно будет прохладно, – подумал я озабоченно. – Придется куртку из рюкзака доставать.
С этой мыслью, закрыл глаза и задремал.
Просыпался пару раз, когда автобус останавливался выпустить пассажиров и даже один раз сбегал в туалет. Увы, белые ночи уже давно закончились, так, что разглядывать вдоль шоссе было нечего. Чем дальше мы уезжали от столицы, тем реже впереди появлялись огни поселений.
В Умео мы прибыли точно по расписанию. Два десятка человек вышли из автобуса на освещенную площадку и начали доставать свои вещи. Наконец дошла очередь и до меня. Действительно ночью заметно похолодало, поэтому я надел куртку и, закинув за плечи рюкзак, пешком направился в по нужному адресу. В прошлой жизни мне не раз приходилось бывать в Умео по делам фирмы, и я неплохо в нём ориентировался. Тем более что до дома мэра не было даже километра.
Пока шел по пустынным улицам не встретил ни одного человека, хотя, кое-где в окнах уже горел свет, видимо, кому-то не спалось.
В старом кирпичном доме на четыре квартиры, в полутьме я не сразу разобрался с нужной дверью, и затем некоторое время стоял в размышлении, крутить ли рычажок дверного звонка, или дождаться утра. Однако на моих часах стрелки показывали всего половину третьего, мерзнуть на улице не хотелось, и я осторожно крутанул рычажок. Долгое время за дверью царило молчание, затем, когда уже собрался позвонить второй раз, там что-то загромыхало, и дверь открылась. Из дверного проема на меня мрачно глядела заспанная физиономия Маркуса Эрикссона.
– Ааа, это ты? – удовлетворенным шепотом сказал он. – Проходи, раздевайся, только тихо, Эмели недавно улеглась. Который день тебя караулит.
Вроде бы мы особо не шумели, но стоило мне повесить куртку на вешалку, как из своей комнаты выглянула Эмели, а затем, поняв, кто приехал, с радостным визгом выскочила оттуда и повисла у меня на шее.
Я придержал её за талию, в то время как Маркус странным взглядом рассматривал наши обнимашки.
А я, только обнимая девушку понял, как соскучился по ней, по её запаху волос и кожи, её такому знакомому сейчас голосу.
– Алекс! Я тебя так ждала, так ждала! – затараторила жена. – Мне так без тебя было плохо.
Маркус стоял и слушал эти признания с непроницаемым лицом, но я буквально кожей чувствовал его ревность, ревность отца, у которого отбирают дочь.
– Ну, все, милая, все, – погладил я Эмели по спине и, поцеловав, поставил на пол.
Маркус облегченно вздохнул и предложил перекусить с дороги.
Я отказался, сказав, что плотно поужинал и предложил всем лечь и поспать до утра.
– Ты спишь со мной, – категорично заявила Эмели, с вызовом глядя на отца.
Тот хотел, было возразить, но, что можно возразить дочери, собирающейся лечь спать с собственным мужем?
За спиной Эмели я состроил извиняющуюся физиономию, на что тесть сделал рукой неопределенный жест, обозначавший, по всей видимости, делайте, что хотите, и побрел в свою спальню.
– Мда, с тестем мне еще предстоит налаживать отношения, – подумал я, глядя на его лысоватый затылок.
– Идем скорей, – дернула меня жена.
– Я бы сначала в душ сходил, – пробормотал я, как-то ситуация меня немного напрягала.
– У меня душ в спальне, – нетерпеливо пояснила Эмели и повлекла меня за собой.
В небольшой спальне, действительно имелась душевая комната. Размером метр на метр, но мы вдвоем запросто туда поместились.