Поёживаясь от утреннего холодка, Стромбёрг быстро забрался в машину и завел двигатель.
По подсчетам, выехав из города в четыре часа утра, после обеда он уже сможет появиться в Умео.
Собственно, так все и получилось. Единственный раз, остановившись перекуситьна придорожной заправке, в половину первого он уже въезжал в Умео. И сразу направился к университету, надеясь там сориентироваться в поисках типографии.
Без проблем, узнав её адрес, он направился в нужную сторону.
В небольшой типографии царила рабочая атмосфера. Агент, с усмешкой разглядывая допотопное оборудование, и морщась от грохота ротапринта, пытался обнаружить с кем можно переговорить, не боясь оторвать от дела.
Но искать долго не пришлось, к нему подошел невысокий коренастый мужчина и попросил покинуть рабочий цех.
Через несколько минут Эрик Стромбёрг уже сидел в небольшом закутке, гордо называемом кабинетом и разговаривал с мастером Лукасом, весьма озадаченным тем, что его недавнего заказчика Алекса Красовски разыскивает агент столичного издательства.
Нет, он, конечно, уже сложил два плюс два и понял, по какой причине агент здесь появился. Но все же напечатанная книга Красовского казалась ему слишком малозначительным поводом, которым может озаботиться такая известная фирма.
Секрета из адреса автора книги делать он не стал и сообщил все точки, где Стромбёрг может найти нужного человека.
От типографии Эрик отъезжал в некоторой задумчивости. Еще в беседе с Нисконеном он начал составлять возможный психологический портрет Алекса Красовского.
Почему-то он представлял его одним из рядовых преподавателей университета, пишущего в свободное время для развлечения. И которого довольно легко можно будет уговорить на подписание контракта.
Но из нескольких неосторожных фраз собеседника, он сделал вывод, что не все будет так просто, как он рассчитывал.
Из уклончивых высказываний Лукаса он понял, что тот пытался перекупить права на издание книги, но Красовски только посмеялся над этим предложением. Но самое главное, этот Красовски оказался русским, притом русским, только в прошлом году приехавшим из Советского Союза, поэтому Стромбёрг никак не мог определиться, с чего начинать разговор, ведь с русскими коммунистами он еще не работал и даже не планировал.
– Хорошо, что догадался выехать пораньше, – сказал он сам себе, когда не смог застать нужного человека ни в его кафе, ни в ратуше, куда, по словам персонала, он только что уехал.
Сейчас агент направлялся за город, в туристический кемпинг, лелея надежду, что здесь он, наконец, сможет поймать этого неуловимого Джо.
Его ожидания сбылись, когда он зашел в зал, уставленный столами с вазонами накрахмаленных салфеток, ему навстречу вышла симпатичная девушка в стилизованном народном наряде.
Поздоровавшись, она спросила цель появления нежданного гостя.
Узнав, что тот хочет переговорить по деловым вопросам с владельцем ресторана, она попросила подождать и удалилась.
Вернувшись, сообщила, что мистер Красовски ждет его в своем кабинете.
Зайдя в кабинет, Стромбёрг мысленно присвистнул. Обстановка, конечно, не блистала роскошью, но была очень функциональной, пожалуй, не хуже, чем у шефа. Для агента было непривычно видеть такое в провинции.
И вроде бы теперь он сориентировался, как будет себя вести в беседе с этим загадочным русским.
Однако, все его планы снова рухнули, когда ему навстречу поднялся неожиданно молодой, высокий, светловолосый парень, со шрамом на щеке, придающим ему слегка брутальный вид. И заговорил этот парень на чистейшем шведском языке.
Но надо было работать и Стромбёрг, собравшись с мыслями, открыл дипломат и выложил на стол нужный образец договора.
Апрель и май прошли незаметно. Новый ресторан отнимал большую часть времени. И хотя работа была мне знакома, выматывала она капитально. Проблем с персоналом имелось намного больше чем в кафе. Притом, что от желающих поработать не было отбоя. Каждый день меня осаждали десятки студентов, желающих подработать после учебы. Но если с работой уборщиками и посудомойками все решилось достаточно просто, то с официантами было намного сложней. Стандарты у меня с прошлой жизни остались высокие, и приходилось сотрудников в буквальном смысле тащить за шкирку к этим высотам.
Но понемногу дело двигалось, Повара, которых я гонял с утра до вечера, учились не только готовить блюда, но и художественно оформлять их. Оба повара имели рабочий стаж больше десяти лет, и в первые дни поглядывали на меня покровительственно, но спесь с них сошла быстро, стоило только продемонстрировать им свои навыки, оставив их в полном недоумении, каким образом можно такие навыки получить в двадцать три года. Между тем в кемпинг Даниелсена начали приезжать гости. Собственно шведов было не так много, но появлялись немцы, датчане, французы, в общем, целый интернационал. Так, что утро начиналось с привычного шведского стола, после которого гости разъезжались, кто на рыбалку на море, кто на сплав по горным рекам. Обед, поэтому многие просто пропускали. Но потихоньку в ресторан начали подтягиваться местные жители, вначале просто посмотреть, а потом кое-кто начинал приходить регулярно, их было не так много, конечно, в кафе у меня были более демократичные цены, поэтому и посетителей было больше.
Хотя у меня уже появлялись мысли, сделать ресторан культовым местом для Умео. Тогда и высокие цены не станут преградой.
Хорошо, что хоть в воскресенье сразу после ужина для гостей кемпинга ресторан закрывался, поэтому я после шести вечера мог попасть домой. А так обычно появлялся в районе десяти – одиннадцати часов вечера.
Эмели, конечно переживала, но, привыкнув к тому режиму, в каком работает её отец, относилась к позднему появлению мужа, как к должному. Вообще, последние полгода у неё начало появляться легкое головокружение от успехов, правда, моих, но жены всегда считают, что успехи мужа, это в большей степени их заслуга. И следует честно признаться, что в каком то проценте случаев они бывают правы.
И все же свет уже проглядывал в конце туннеля, понемногу набирались опыта два менеджера, на которых я хотел скинуть всю текущую работу с персоналом, а за собой конкретно оставить кухню, в которой работали. За эти два месяца я опять практически не брался за продолжение книги, еще были мысли подготовиться к сдаче на права для вождения, но и этого сделать не успевал.
Радовало то, что кафе полностью вышло на окупаемость и кое-какие грошики начали пополнять мой счет в банке, и я надеялся, что к осени все же куплю в кредит недорогую машину. А то несолидно владельцу двух заведений ходить пешком.
Практически все мои книги, напечатанные в университетской типографии, разошлись по читателям. Только Эмели раздала своим подругам не меньше десятка экземпляров. А Магнус забрал и того больше, притом каждый раз требовал поставить автограф для очередного просителя.
Дома у меня осталось всего три книжки, иногда, глядя на них, я представлял себя, сидящим на аукционе дома Сотбис, где продаю эти первые издания по миллиону долларов за штуку. Отвлекаясь от такой соблазнительной картины, называл себя мечтателем и думал, что неплохо бы было напечатать еще сто экземпляров книги, может хоть одна книга из нового тиража попадет в нужные руки.
Сегодня день с утра не задался. Для начала в кафе полетела электроплита, поэтому пришлось поварам раскочегаривать плиту, работающую на угле. Я еще не успел уйти из дома, поэтому этой проблемой меня озадачили сразу, как я вышел из квартиры в общий зал.
– Блин! Давно пора сделать отдельный выход, – подумал я, увидев, повариху с озабоченным лицом двигающуюся мне навстречу.
Пришлось какое-то время сидеть на телефоне, названивая в фирму, занимающуюся ремонтом такой техники.
Эмели, не дожидаясь меня, в это время ушла в университет, так, что до мэрии пришлось добираться в одиночестве. Здесь тоже не сложилось. Гонконгский грипп подкосил моего фининспектора, поэтому ни одного вопроса по налогам решить не удалось.
В дурном настроении я пришел в ресторан, и здесь оно стало понемногу улучшаться. Завтрак уже закончился. Все столы были убраны, уборщицы протирали полы, а в горячем цеху, если судить по доносящимся оттуда звукам, все шло, как надо. Переодевшись, я пробежался по всем цехам, дал ценные указания и отправился в свой кабинет. Да, именно кабинет, мебель для которого делали по моим чертежам. В конце концов, владелец ресторана на семьдесят пять посадочных мест может себе позволить такую роскошь.
Даниелсену, кстати, так понравилась эта офисная мебель, что он полностью скопировал её в своем кабинете, разве, что выглядела она намного богаче. Ну, так он уже миллионер, а я, прямо скажем, средний класс из низинки.
Достав из сейфа кучу бумаг, я тяжко вздохнул и принялся за работу.
Через час решил отвлечься, убрал бумаги в ящик стола и хотел пройти в горячий цех выпить кофе с поварами и обсудить новинки меню.
Но тут в кабинет зашла, менеджер и сообщила, что меня хочет видеть с каким-то деловым предложением молодой человек по виду столичный коммивояжер.
Мысленно чертыхнувшись, я согласился его принять.
Крепкий плечистый парень на коммивояжера не походил. Но в руках у него имелся увесистый дипломат.
А когда он, усевшись в кресло начал говорить, я замер.
– Вот оно! Получилось! Книга попала в нужные руки! – хороводом закружились мысли в моей голове.
Однако, несмотря на мысленные восторги, внешне я оставался спокойным и с доброжелательной улыбкой слушал, как литературный агент издательства Бонниэрфюрлаг вешает тонны лапши мне на уши.
После вступительной беседы я сообщил, что готов отдать своё произведение в надежные руки издательства, но вначале, как деловой человек, считаю необходимым подробно ознакомиться с проектом договора. И последний сразу же был передан в мои руки. Перевернув титульную страницу договора, отпечатанного типографским способом, я начал внимательно изучать каждый пункт.